Василий Глебович Каледа: онлайн-интервью с профессором. Митрополит Иларион (Алфеев)
Слева направо: ректор ПСТГУ протоиерей Владимир Воробьев, сотрудник Научного центра психического здоровья Василий Каледа и протоиерей Владимир Новицкий
Потеря интереса к жизни - грех или психическое расстройство? Как вести диалог с человеком в состоянии депрессии? Как помочь человеку, находящемуся в бредовом состоянии? В каких случаях нужно применять духовные подходы - исповедь, увещевания, евангельские примеры, - а в каких необходима помощь врача и медикаментозное лечение? Что делать, если человек отказывается лечиться, и можно ли допускать его к Таинствам? Эти и многие другие вопросы обсудили на пастырском семинаре в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете, который прошел 12 апреля под председательством ректора ПСТГУ протоиерея Владимира Воробьева.
«Священнику достаточно часто приходится сталкиваться с людьми, страдающими различными психическими расстройствами, - констатировал сотрудник Научного центра психического здоровья РАН, профессор кафедры практического богословия ПСТГУ Василий Каледа . - По различным данным, не менее15% населения России страдают расстройствами психики, а в Церковь люди приходят как во врачебницу, они идут к священнику со своими душевными проблемами».
Само понятие психического здоровья в медицине достаточно условное, отметил Василий Каледа. «Во многом понятие нормы зависит от культурного контекста: в рамках одной культуры поведение человека будет считаться нормой, в какой-то другой культуре то же самое будет свидетельствовать о психическом расстройстве человека, - сказал он. - Кроме того, в общении с человеком нужно учитывать особенности его характера и другие индивидуальные данные - воспитание, уровень образования, возраст».
Руководителю группы церковной помощи в чрезвычайных ситуациях протоиерею Андрею Близнюку (на фото в центре) часто приходится оказывать помощь людям, переживающим трагедию и находящимся в ситуации стресса
Спектр психических расстройствочень широк, отметил также Василий Каледа. Говоря о самых распространенных расстройствах, он привел многочисленные примеры из своей медицинской практики. Также участникам семинара раздали памятку, с помощью которой можно диагностировать у человека психическое расстройство.
Священникам зачастую приходится сталкиваться с такими нарушениями психики, как бред религиозно-мистического содержания,разнообразные навязчивые состояния. «Еще одно часто встречающееся расстройство - депрессивно-бредовое состояние с чувством собственной греховности, - отметил Василий Каледа. -Больной человек обычно абсолютно не слышит того, что говорит ему священник - он уверен только в своей правоте, и это должно насторожить».
«В святоотеческой литературе первых веков христианства дано самое тонкое и подробное описание депрессии - заболевания, которое имеет биологическую основу, - считает Василий Каледа. - Депрессия может проявляться как реактивное состояние, например, реакция на гибель близких или другую стрессовую ситуацию». По его словам, важно отличать, когда депрессия есть проявление духовного состояния человека - уныния, маловерия или недоверия к Богу, а когда - свидетельство болезни.Священники часто сталкиваются с пограничными состояниями, и именно пастырь может первым заметить психические нарушения и рекомендовать прихожанину обратиться к врачу.
Чем раньше будет оказана помощь больному, чем раньше начнется лечение, тем больше шансов сохранить его психику. «Болезнь - это деструктивный процесс, и нельзя относиться к нему как к какому-то особенному строению психики или умопомрачению, - сказал протоиерей Владимир Новицкий ,врач-психиатрпо профессии. - Психическая болезнь сродни с пожаром в доме: если мы потушим пожар вовремя, то крыша обгорит, но все здание останется целым. Если мы подождем немного, то сгорит один этаж, подождем еще- сгорит второй и так весь дом. Так же и человеческая психика - она страдает, разрушается от болезни».
Протоиерей Владимир Новицкий по профессии врач-психиатр
При тяжелых психических расстройствах человек может стоять на грани жизни и смерти, подчеркнул Василий Каледа. «Существует миф, что люди, которые говорят о самоубийстве, никогда его не совершат, - отметил он.- На самом деле, около 80% самоубийц, так или иначе,подавали своим близким какие-то сигналы о своей близости к суициду, но те не смогли их понять. Священник должен быть особенно внимателен с людьми, которые исповедуются в том, что хотят покончить с собой, или говорят о бессмысленности жизни -к таким антивитальным настроениям нужно относиться очень серьезно».
Пастырские семинары по вопросам социального служения проводятся с октября 2014 года с целью разработки рекомендаций для священнослужителей по вопросам духовного окормления людей, нуждающихся в социальной помощи.
Пресс-служба Синодального отдела по благотворительности
По прогнозам Всемирной организации здравоохранения, к 2020 году депрессия станет самым распространенным заболеванием в мире. Многие называют ее эпидемией XXI века, хотя ещё Гиппократ описывал состояние под названием «меланхолия».Чем же является депрессия, почему она возникает и как с ней бороться? На эти и другие вопросы отвечает психиатр, д. м. н. Василий Глебович Каледа, заместитель главного врача Научного центра психического здоровья Российской академии медицинских наук, профессор ПСТГУ.
Василий Глебович, каковы признаки депрессии и как ее распознать?
Депрессия (от латинского deprimo, что означает «угнетение», «подавление») - это болезненное состояние, которое характеризуется тремя основными признаками, так называемой депрессивной триадой. Во-первых, это грустное, печальное, тоскливое настроение (так называемый тимический компонент депрессии), во-вторых, - моторная, или двигательная, заторможенность и наконец, - идеаторная заторможенность, то есть замедление темпа мышления и речи.
Когда мы говорим о депрессии, то в первую очередь вспоминаем о плохом настроении. Но этого мало! Важнейший признак заболевания - человек утрачивает силы. Внешне его движения плавные, замедленные, заторможенные, при этом нарушается и умственная деятельность. Больные часто жалуются на утрату смысла жизни, на ощущение какого-то отупения, внутреннего замедления, им становится трудно формулировать мысли, появляется ощущение, будто голова вообще пустая.
Характерно снижение самооценки, появление убежденности, что человек является в жизни полным неудачником, что он никому не нужен, является обузой своим близким. При этом у больных отмечаются нарушение сна, трудности засыпания, нередко бывают и ранние пробуждения или невозможность подняться утром, сниженный аппетит, ослабление полового влечения.
Клинические проявления депрессии очень разнообразны, поэтому выделяют достаточно много её разновидностей, которые внешне могут очень сильно отличаться друг от друга. Но одной из главных характеристик депрессии является её тяжесть: это относительно лёгкая- субдепрессия, депрессия умеренной степени выраженности и тяжёлая депрессия.
Если при лёгкой степени заболевания человек сохраняет работоспособность и это настроение не сильно влияет на его повседневную жизнь и сферу общения, то умеренная депрессия уже приводит к упадку сил влияет на способность общения. При тяжёлой депрессии человек практически утрачивает как работоспособность, так и социальную активность. При этой форме депрессии у человека часто отмечаются суицидальные мысли - как в пассивной форме, так и в виде суицидальных намерений и даже суицидальной готовности. Больные, страдающие такой формой депрессии, нередко совершают попытки самоубийства.
Согласно исследованию ВОЗ, около 90% всех самоубийств на планете совершают больные различными психическими расстройствами, из них около 60% страдали от депрессии.
При выраженной депрессии человек переносит невыносимые душевные страдания; по сути, страдает сама душа, сужается восприятие реального мира, человеку трудно - или вообще невозможно - общаться со своими родственниками и близкими, в таком состоянии он может не слышать слов священника, которые к нему обращены, часто утрачивает жизненные ценности, которые у него были раньше. Они уже, как правило, теряют работоспособность, потому что страдание очень тяжёлое.
Если говорить о людях верующих, то они совершают суицидальные попытки существенно реже, потому что у них есть жизнеутверждающее мировоззрение, есть чувство ответственности перед Богом за свою жизнь. Но случается, что даже верующие люди не способны перенести это страдание и совершают непоправимое.
От печали до депрессии
Как понять, когда у человека уже начинается депрессия, а когда «просто грустно»? Особенно если речь идёт о близких людях, чьё состояние оценить объективно крайне сложно?
Говоря о депрессии, мы подразумеваем конкретное заболевание, которое имеет ряд формализованных критериев, и один из важнейших - его длительность. Мы можем говорить о депрессии, когда такое состояние продолжается не менее двух недель.
Каждому человеку свойственны состояния грусти, печали, уныния - это нормальные проявления человеческих эмоций. Если случается какое-то неприятное, психотравмирующее событие, то в норме появляется и эмоциональная реакция на него. А вот если у человека случилось несчастье, но он не расстраивается - это как раз и является патологией.
Однако если у человека возникает реакция на психотравмирующее событие, то в норме она должно быть адекватна уровню произошедшего события. Нередко мы в своей практике сталкиваемся с тем, что у человека произошла психотравмирующая ситуация, но его реакция на эту ситуацию неадекватна. Например, увольнение с работы - дело неприятное, но реагировать на него самоубийством ненормально. В таких случаях мы говорим о психогенно-спровоцированной депрессии, и это состояние нуждается во врачебной, медикаментозной и психотерапевтической поддержке.
В любом случае, когда у человека возникает это длительное состояние с грустным, печальным, подавленным настроением, упадком сил, проблемами в осмыслении, утратой смысла жизни, отсутствием перспектив в ней - это те симптомы, когда нужно обратиться к врачу.
Депрессия «без причины»
Важно понимать, что кроме реактивной депрессии, которая возникает как реакция на какую-то психотравмирующую ситуацию, существуют и так называемые эндогенные депрессии, причины которых чисто биологические, связанные с определёнными нарушениями обмена веществ. Мне приходилось лечить людей, которых сейчас уже нет, и которых можно назвать подвижниками XX века. И у них тоже бывали депрессии!
У кого-то из них были эндогенные депрессии, которые возникали без какой-то видимой, понятной причины. Эта депрессия характеризовалась каким-то грустным, печальным, подавленным настроением, утратой сил. И это состояние очень хорошо прошло на медикаментозной терапии.
То есть верующие люди тоже не застрахованы от депрессии?
К сожалению, нет. Они не застрахованы как от эндогенной депрессии, так и психогенно-спровоцированной депрессии. Необходимо иметь в виду, что у каждого человека свой особый уровень стрессоустойчивости, зависящий от его характера, личностных черт и, конечно, мировоззрения. Один из величайших психиатров 20 века Виктор Франкл сказал: «Религия даёт человеку духовный якорь спасения с таким чувством уверенности в себе, которое он не может нигде больше найти».
«Христианская» депрессия
Когда мы говорим о людях верующих, то кроме вышеперечисленных симптомов, связанных с настроением и заторможенностью, возникает ощущение богооставленности. Такие люди будут говорить о том, что им трудно сосредоточиться на молитве, утратили чувство благодати, чувствуют на краю духовной гибели, что у них холод на сердце, окамененное бесчувствие. Они даже могут говорить о своей какой-то особой греховности и утрате веры. И вот то чувство покаяния, степень их покаяния в своей греховности не будет соответствовать реальной духовной жизни, то есть реальным проступкам, которые есть у таких людей.
Покаяние, таинства Исповеди и Причастия - это те вещи, которые человека укрепляют, вселяют новые силы, новые надежды. Человек, который находится в депрессии, приходит к священнику, кается в своих грехах, причащается, но вот этой радости начала новой жизни, радости от встречи с Господом он не испытывает. И у людей верующих это один из главных критериев наличия у них депрессивного расстройства.
Они не ленивы
Ещё одна важная жалоба человека, страдающего депрессией, - ему не хочется ничего делать. Это так называемая апатия, утрата желания чем-либо заниматься, утрата смысла что-либо делать. При этом люди часто жалуются на отсутствие сил, на быструю утомляемость - как при физической, так и умственной работе. И часто окружающие воспринимают это так, как будто бы человек обленился. Говорят ему: «Возьми себя в руки, заставь себя чем-либо заниматься».
Когда такие симптомы появляются в юношеском возрасте, то окружающие их родственники, суровые отцы пытаются порой воздействовать на них физически и заставить что-либо делать, не понимая, что ребенок, юноша просто находится в болезненном состоянии.
Здесь стоит подчеркнуть один важный момент: когда мы говорим о депрессии, мы говорим о том, что это болезненное состояние, которое возникло в определенный момент и вызвало определенные изменения в поведении человека. У всех нас имеются особенности характера, и они нас как правило сопровождают всю жизнь.
Понятно, что с возрастом человек меняется, некоторые черты характера видоизменяются. Но вот ситуация: раньше у человека было все нормально, он был жизнерадостным и общительным, занимался активной деятельностью, успешно учился, и вдруг что-то с ним такое произошло, что-то случилось, и выглядит он теперь каким-то грустным, печальным и тоскливым, и вроде причин для грусти нет - вот здесь есть повод заподозрить депрессию.
Еще не так давно пик заболеваний депрессией приходился на возраст между 30 и 40 годами, но на сегодняшний день депрессия резко «помолодела», и ей часто заболевают люди до 25 лет.
Среди разновидностей депрессий выделяют так называемую депрессию с «юношеской астенической несостоятельностью», когда на первый план выходят именно проявления упадка интеллектуальных, умственных сил, когда человек утрачивает способность думать.
Особенно ярко это бывает заметно у студентов, особенно когда человек успешно учится в институте, прошел один курс, второй, третий, а потом наступает момент, когда он смотрит в книгу и не может ничего понять. Читает материал, а усвоить его не может. Пытается еще раз перечитывать, но опять понять ничего не может. Потом на каком-то этапе бросает все учебники, начинает гулять.
Родственники не могут разобраться - что происходит. Пытаются на него каким-то образом воздействовать, а это состояние болезненное. При этом бывают интересные случаи, например «депрессии без депрессии», когда настроение нормальное, но при этом человек двигательно заторможен, он не может что-либо делать, у него нет ни физических сил, ни желания чем-либо заниматься, у него пропали куда-то интеллектуальные способности.
Депрессия от поста - реальность?
Если одним из признаков депрессии является утрата физической способности работать, думать, то насколько безопасно поститься людям умственного труда? Может ли мужчина, работая на ответственной руководящей должности, хорошо себя чувствовать, кушая кашу или морковку? Или, например, женщина-бухгалтер, у которой во время Великого поста как раз отчётный период, а домашние обязанности никто не отменял? Насколько такие ситуации способны вызвать стресс, привести ослабленный после зимы организм к депрессии?
Во-первых, время поста - это не время голодовки. Как бы то ни было, постная пища содержит достаточное количество необходимых организму веществ. Можно привести в пример большое количество людей, которые строго соблюдали пост и при этом выполняли возложенные на них серьёзные обязанности.
Мне вспоминается митрополит Ярославский и Ростовский Иоанн (Вендланд), который, понятно, руководил целой епархией, митрополией, у которого во время поста было уникальное блюдо - манная каша на картофельном отваре. Не каждый, кто пробовал эту постную пищу, был ей готов скушать.
Мой папа, отец Глеб, всегда, насколько я помню, строго постился, и совмещал пост с серьезной научной и административной работой, и одно время ему до места работы приходилось ездить полтора-два часа в один конец. Была достаточно серьезная физическая нагрузка, но он с ней справлялся.
Сейчас вообще поститься стало существенно легче, чем 30 лет тому назад. Сейчас можно прийти в любой супермаркет, и там будет огромный выбор блюд с пометкой «Постный продукт». В последнее время появились морепродукты, которых мы не знали раньше, появилось большое количество замороженных и свежих овощей. Раньше, в детстве, условно говоря, мы знали во время Великого поста только квашеную капусту, соленые огурцы, картошку. То есть нынешнего многообразия продуктов не было.
Повторяю: пост это не время голодовки и не время, когда человек просто соблюдает определенную диету. Если пост воспринимать лишь как соблюдение определенного рациона питания, то это получается не пост, а всего лишь разгрузочная диета, которая, впрочем, тоже может быть достаточно полезной.
Пост имеет другие цели - духовные. И наверное, здесь каждый человек вместе со своим духовником должен определить ту меру поста, которую он реально может вынести. Люди могут быть духовно неокрепшие или в силу тех или иных причин и обстоятельств начинают поститься очень строго, и к концу поста у них уже иссякают все физические и психические силы, а вместо радости Христова Воскресения - усталость и раздражённость. Наверное, в таких случаях лучше обсудить это с духовником и, возможно, получить благословение на какое-то ослабление поста.
Если же говорить о нас, о людях, которые работают, то в любом случае постная пища отличается от обычной тем, что она более «трудоемка». В частности, в отношении приготовления - ее необходимо готовить дольше и по количеству больше. Далеко не у каждого человека на работе есть буфет, где предлагается постная пища или хотя бы приближенная к постной. В таком случае человек должен как-то понять, какой пост он может вынести и в чем будет заключаться его личный пост.
Мой папа как-то приводил пример - к нему пришла его духовная дочь (это было начало девяностых годов или конец восьмидесятых). Она жила с неверующими родителями, и ей дома поститься было очень тяжело, вызывало постоянные конфликты с родителями, напряжение семейной обстановки.
Понятно, что из-за этих конфликтов человек подходил к светлому празднику Пасхи совсем не в праздничном настроении. И папа сказал ей в качестве послушания есть абсолютно все, что дома готовится ее родителями. Только нельзя смотреть телевизор. В результате после Пасхи она сказала, что это был самый тяжелый пост в ее жизни.
Наверное, тем людям, которым в силу каких-то обстоятельств трудно полностью соблюдать пост в отношении пищи, - да и всем нам - надо ставить в течение поста какие-то индивидуальные цели. Каждый знает свои слабые места и может налагать на себя какие-то посильные ограничения. Вот это и будет реальным постом, который имеет прежде всего духовные цели, а не просто воздержанием от пищи, диетой.
Мы с вами должны всегда помнить, что православие - это есть радостная полнота жизни во Христе. Человек по своей природе состоит из трёх частей: из духа, души и тела, и мы должны стремиться к тому, чтобы наша жизнь была полноценной и гармоничной, но при этом дух должен доминировать. Только когда у человека доминирует духовная жизнь, он действительно психически здоров.
Беседовала Лика Сиделева (
На правах рукописиКаледа
Василий Глебович
ЮНОШЕСКИЙ
ЭНДОГЕННЫЙ ПРИСТУПООБРАЗНЫЙ
ПСИХОЗ
(психопатологические, патогенетические и прогностические
Аспекты первого приступа)
14.01.06 - Психиатрия
А в т о р е ф е р а т
Диссертации на соискание ученой степени
Доктора медицинских наук
Москва – 2010
Работа выполнена
в Учреждении Российской академии медицинских наук
Научный центр психического здоровья РАМН
^ Официальные оппоненты
Член-корреспондент РАМН,
доктор медицинских наук,
профессор Жариков Николай Михайлович
Доктор медицинских наук,
профессор Курашов Андрей Сергеевич
Доктор медицинских наук Симашкова Наталия Валентиновна
^ Ведущая организация
ФГУ "Московский НИИ психиатрии Росздрава"
Защита состоится __ ______________ 2010 г. в 12 часов
На заседании Диссертационного совета Д 001.028.01
В Учреждении Российской академии медицинских наук
Научный центр психического здоровья РАМН
По адресу: 115522, г.Москва, Каширское шоссе, 34
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке
Научного центра психического здоровья РАМН
Ученый секретарь
Диссертационного совета,
Кандидат медицинских наук Никифорова Ирина Юрьевна
^ ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность исследования Актуальность изучения эндогенных приступообразных психозов, занимающих одно из центральных мест в клинической психиатрии, определяется их социальной значимостью и высокой распространенностью. Основным направлением современного этапа развития медицинской науки является изучение этиопатогенетических основ заболеваний с привлечением новейших параклинических методов. Такой подход наиболее перспективен и в психиатрии . Как указывалось многими ведущими исследователями на разных этапах психиатрической науки [Снежневский А.В., 1972; Вартанян М.Е., 1999; Тиганов А.С., 2002], установление клинико-патогенетических корреляций возможно только при наличии достоверных клинико-психопатологических и клинико-динамических данных о закономерностях проявления и течения эндогенных психозов, начиная с ранних этапов заболевания. Особый интерес в этой связи представляет прицельное изучение первых психотических приступов, которое на современном этапе развития психиатрии стало все шире привлекать внимание многих исследователей [Гурович И.Я, и др., 2003; Мовина Л.Г., 2005; Бессонова А.А., 2008; Шмуклер А.Б., 2009; Malla A. Payne J., 2005; Freedman R. et al., 2005; Addington J., Addingtona D., 2008; Pantelisa C. et al., 2009]. В основе этого направления, с одной стороны, лежит возможность клинико-биологического изучения больных на ранних этапах заболевания, а с другой стороны, концепция об определяющей роли адекватной диагностической оценки и, соответственно, выбора терапии и методики её проведения на этапе первой манифестации заболевания для его дальнейшего течения и исхода [Смулевич А.Б., 2005; Зайцева Ю.С., 2007; Wyatt R. et al., 1997; Jeppesen P . et al., 2008; Mihalopoulos C. et al., 2009].
Особо актуальным является изучение эндогенных заболеваний с учетом возрастного фактора. Среди так называемых кризовых этапов, во многом определяющих специфические психопатологические и динамические особенности эндогенных психозов, юношеский возраст занимает особое место. В этот период имеет место целый комплекс бурно протекающих психобиологических процессов, становление когнитивных функций, происходит формирование личности, выбор будущей профессии, изменение стереотипа жизни. В то же время в юности, благодаря незавершенности биологического и психологического созревания, головной мозг сохраняет относительно высокую пластичность, что увеличивает его восприимчивость к внешним воздействиям и в частности к адекватной терапии .
Согласно эпидемиологическим данным на юношеский возраст приходится пик манифестации эндогенных психозов [Шмаонова Л.М., Либерман Ю.И., 1979; Davidson М. et al., 2005; Lauronen E., 2007]. Причем в этом возрастном периоде особенно велика частота манифестаций психоза у мужчин , у которых установлен также и худший исход течения заболеваний шизофренического спектра .
Описанный рядом исследователей [Цуцульковская М.Я., 1967; Курашов А.С., 1973; Geller B. et al., 1995; McClellan J., Werry J., 2000] клинический изоморфизм, свойственный эндогенным психозам юношеского возраста, а также отмеченный на современном этапе [Двирский А.Е., 2002, 2004; Вильянов В.Б., Цыганков Б.Д., 2005; Тиганов А.С., 2009] общий и терапевтический патоморфоз психических заболеваний с существенным видоизменением их клинической картины и закономерностей течения значительно затрудняют их дифференциально-диагностическую и прогностическую оценку.
Проблема приступообразных форм эндогенных психозов, манифестирующих в юношеском возрасте, нашла отражение в ряде исследований, посвященных как клинике шизофрении, так и шизоаффективного психоза, [Курашов А.С., 1973; Михайлова В.А., 1978; Гутин В.Н., 1994; Бархатова А.Н., 2005; Кузякова А.А., 2007; Омельченко М.А., 2009; Cohen D. et al., 1999; Jarbin H. et al., 2003]. Однако остаются недостаточно изученными психопатологические особенности первых приступов, обусловленные патогенетическим и патопластическим влиянием юношеского возраста, не разработаны критерии ранней диагностики и прогноза юношеских эндогенных приступообразных психозов с учетом не только клинико-психопатологических, но и клинико-патогенетических параметров. В проведенныхисследованиях не нашло своего отражения изучение в структуре первого приступа когнитивных расстройств, которые в настоящее время, наряду с позитивными и негативными расстройствами, стали рассматриваться в качестве одного из основных проявлений заболеваний шизофренического процесса [Магомедова М.В., 2003; Сидорова М.А., Корсакова Н.К., 2004; Fitzgerald D. et al., 2004; Milev P. et al., 2005; Keefe R., 2008]. Также остаются не изучены вопросы патогенетического участия ряда биологических факторов в формировании картины первого приступа. Так, по мнению ряда исследователей, исходя из концепции функционального единства нервной и иммунной систем [Акмаев И.Г.,1998; Зозуля А.А., 2005; Hosoi T. et al., 2002; Zhang X. et al., 2005], особо актуальным является анализ показателей врожденного и приобретенного иммунитета при первой манифестации заболевания, а также изучение влияния иммунных факторов на эффективность антипсихотической терапии [Абросимова Ю.С. 2009; Maes M. et al. 2002; Drzyzga L. et al., 2006].
Изучение больных юношеского возраста с первым приступом эндогенных психозов является наиболее оптимальной моделью для исследования фундаментальных патогенетических основ эндогенных заболеваний, так как позволяет определить особенности функционирования различных структур головного мозга в момент манифестации заболевания, еще вне влияния на них антипсихотической терапии.
Таким образом, все вышеизложенное определило актуальность специального мультидисциплинарного подхода к исследованию первых приступов юношеских эндогенных психозов.
Цель и основные задачи исследования Целью настоящей работы является обоснование определяющего влияния возрастного фактора на клинико-психопатологические параметры первых приступов юношеских эндогенных приступообразных психозов (ЮЭПП), с установлением характерных для них клинико-патогенетических закономерностей, дифференциально-диагностических и прогностических критериев оценки.
На разрешение были поставлены следующие задачи:
Изучение особенностей клинико-психопатологических проявлений первых приступов ЮЭПП с выделением основных их типологических разновидностей и определением роли возрастного фактора в формировании их клинической картины.
Исследование когнитивных расстройств, возникающих у больных в структуре первого приступа как на этапе его манифестации, так и на этапе становления первой ремиссии с учетом различий его психопатологических картин.
Определение ряда показателей врожденного и приобретенного иммунитета при манифестации первого приступа и на этапе становления ремиссии, а также изучение их влияния на эффективность антипсихотической терапии.
Проведение анализа условий формирования картин первого приступа и определение основных закономерностей последующего течения и исхода ЮЭПП.
Выявление клинико-психопатологических и клинико-патогенетических параметров первого приступа, значимых для оценки прогноза юношеских эндогенных психозов в целом.
Проведение сравнительного клинико-нозологического анализа ЮЭПП с выделением критериев их нозологического разграничения.
Изучение вопросов патоморфоза течения и исхода юношеских эндогенных приступообразных психозов в современных условиях.
Изученную выборку составили 575 пациентов мужского пола, стационировавшихся с первым приступом юношеского эндогенного приступообразного психоза (ЮЭПП) в Клинику НЦПЗ РАМН (ВНЦПЗ АМН СССР). Из них клиническую группу составили 297 пациентов, впервые поступивших и обследованных с 1996 по 2005 гг., катамнестическую группу - 278 больных, впервые госпитализированных в период с 1984 по 1995 гг. с первым приступом, клинические особенности которого были оценены ретроспективно на основании изучения историй болезни. Больные данной группы в последующем были обследованы клинико-катамнестическим методом.
Выборка больных для проведения исследования формировалась в соответствии со следующими критериями включения: начало заболевания в пределах подростково-юношеского возраста; манифестация эндогенного психоза (шизофрении или шизоаффективного психоза) в юношеском возрасте (16-25 лет); наличие в первом приступе неконгруэнтных аффекту психотических расстройств; длительность наблюдения больных (для катамнестической группы) не менее 10 лет. Критериями исключения были: наличие признаков непрерывного течения заболевания; наличие сопутствующей психической патологии (психические и поведенческие нарушения вследствие употребления психоактивных веществ, алкоголизм, умственная отсталость), а также соматической или неврологической патологии (хр. соматические заболевания, эпилепсия, тяжелых черепно-мозговые травмы и др.), затрудняющей исследование.
Для разрешения поставленных задач в исследовании использовались клинико-психопатологический, клинико-катамнестический, психометрический методы, а также в сотрудничестве с соответствующими отделами и лабораториями НЦПЗ РАМН - нейропсихологический, экспериментально-психологический, нейрофизиологический, клинико-иммунологический. Статистическая обработка и подсчет производились в пакете компьютерных программ Statistica 6.0.
Научная новизна исследования Разработано и обосновано новое научное направление в клинико-психопатологическом исследовании юношеских эндогенных приступообразных психозов, определяющее значение в котором придается патогенетическому и патопластическому влиянию юношеского возрастного психобиологического этапа развития и клинико-психопатологическому и прогностическому значению особенностей первого приступа для динамики заболевания в целом. Впервые решена проблема влияния возрастного фактора на формирование клинико-психопатологических проявлений, динамику, а также прогноз первых приступов эндогенных приступообразных психозов. Установлена взаимосвязь и специфичность биологических маркеров клинико-психопатологического состояния больных при первой манифестации эндогенного психоза в юности, которые в свою очередь могут рассматриваться как специфически возрастные параметры патогенеза, определяющие прогноз и индивидуальную чувствительность лекарственного ответа на проводимую терапию. Выявлена специфичность когнитивных расстройств у больных с первым приступом в юношеском возрасте, отражающая его влияние на особенности их познавательной деятельности и личностные характеристики. Впервые установлена взаимосвязь различий в топографии структурно-функциональных аномалий головного мозга, обуславливающих отличия конфигурации когнитивных нарушений, с клинико-психопатологическими особенностями первых приступов. На основе сопоставления данных клинико-психопатологического и клинико-катамнестического исследования больных и с учетом клинико-патогенетических показателей установлена нозологическая гетерогенность юношеских эндогенных психозов.
Практическая значимость работы Полученные в процессе проведенного исследования данные обеспечивают решение задач, связанных со своевременной диагностикой и определением индивидуального прогноза при юношеских эндогенных приступообразных психозах, что особо важно в этом возрастном периоде: на этом этапе происходят существенные как психологические и физиологические, так и социальные изменения в жизни индивидуума. Установленные в процессе исследования закономерности клинических проявлений и течения эндогенных психозов, манифестирующих в юношеском возрасте, особенности когнитивных расстройств и иммунологических показателей у больных с первым приступом будут способствовать оптимальному решению вопросов, связанных с диагностикой и прогнозом заболевания, а также с выбором адекватной терапевтической тактики ведения этих больных и обоснованием показаний к проведению превентивной медикаментозной терапии, в том числе её длительности, и путей оптимизации социореабилитационных мероприятий. Данные, полученные при изучении закономерностей течения и исхода ЮЭПП, нашли применение в практической работе Психоневрологических диспансеров г.Москвы № 10 и № 18, Московского городского медицинского центра для молодежи, Медико-педагогического реабилитационного центра при ПБ № 15, а также постоянно действующего при НЦПЗ РАМН семинара «Современные аспекты клинических, экспертных и социальных проблем подростково-юношеской психиатрии». Результаты исследования могут быть использованы в лекционном процессе и педагогической деятельности кафедр психиатрии медицинских ВУЗов и системы постдипломного образования.
Основные положения, выносимые на защиту
Первые приступы эндогенных приступообразных психозов, манифестирующих в юношеском возрасте, характеризуются отчетливыми психопатологическими и психобиологическими особенностями, обусловленными патопластическим и патогенетическим влиянием пубертатного этапа созревания, что необходимо учитывать при решении как дифференциально-диагностических и прогностических, так и терапевтических и социально-реабилитационных задач.
Манифестация эндогенных психозов в юношеском возрасте сопровождается выраженными когнитивными нарушениями, имеющими различную конфигурацию и динамику в зависимости от психопатологической картины первого приступа, что свидетельствует о наличии у этих больных различий в топографии возникающих у них структурно-функциональных нарушений головного мозга.
Манифестация эндогенного приступообразного психоза в юношеском возрасте сопровождается изменениями параметров врожденного и приобретенного иммунитета, коррелирующими с эффективностью антипсихотической терапии, но при этом не имеющими значимых различий в зависимости от психопатологической структуры приступа.
Течение юношеских эндогенных приступообразных психозов характеризуется выраженной тенденцией к развитию повторных приступов при сохранении в их синдромальной структуре психопатологических особенностей первого приступа, при этом период наиболее интенсивного приступообразования приходится здесь на первые десять лет катамнеза.
Прогноз дальнейшего течения и исхода юношеских эндогенных приступообразных психозов у больных с первым приступом должен строиться на основании всей совокупности характеризующих их клинико-психопатологических и клинико-патогенетических параметров.
По нозологической принадлежности юношеские эндогенные приступообразные психозы представляется наиболее адекватным оценить в рамках шизофрении, и реже - в рамках шизоаффективного психоза.
На современном этапе, в сравнении с предшествующими временными периодами, юношеские эндогенные приступообразные психозы имеют более благоприятное течение.
Объем и структура работы Диссертация изложена на 347 страницах машинописного текста, состоит из введения, 8 глав, заключения, выводов, библиографического указателя, содержащего 458 наименования (207 работ отечественных и 251 зарубежных авторов), и приложения. Во введении обоснована актуальность исследования, сформулированы его цели и задачи, представлены научная новизна и практическая значимость работы. В первой главе приведены данные отечественной и зарубежной литературы, освещающие развитие и современное состояние проблемы комплексного, мультидисциплинарного исследования первого приступа ЮЭПП, а также особенностей течения и исхода заболевания. Во второй главе изложена характеристика клинического материала и методов исследования. В третьей главе представлены особенности клинико-психопатологических проявлений первых приступов и их типологические разновидности. В четвертой главе изложены данные, касающиеся особенностей структуры и динамики аномалий когнитивных процессов у больных с первым приступом и их соотношения с психопатологическим типом приступа. В пятой главе представлена характеристика ряда показателей врожденного и приобретенного иммунитета при манифестации первого приступа, а также показано значение этих иммунологических факторов для предикции эффективности антипсихотической терапии. В шестой главеотражены основные закономерности течения и исхода ЮЭПП, полученные на основе клинико-катамнестического исследования. В седьмой главе представлены некоторые клинико-патогенетические корреляции и критерии прогноза. В восьмой главе освещены вопросы нозологической дифференциации ЮЭПП. В заключении обобщены результаты исследования и представлено 7 выводов. Диссертация иллюстрирована клиническими историями болезни, 34 таблицами и 12 рисунками.
^ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
В процессе проведенного клинико-психопатологического исследования больных с первыми психотическими приступами юношеских эндогенных приступообразных психозов (ЮЭПП) была установлена определяющая роль возрастного фактора на формирование их клинико-психопатологических особенностей. К ним относятся: полиморфизм клинической картины при незавершенности, фрагментарности и изменчивости психопатологических симптомов; высокая представленность различной степени выраженности аффективных расстройств, которым свойственна отчетливая возрастная атипичность проявлений; частота кататонических расстройств, имеющих широкий диапазон проявлений от генерализованных форм до симптомов «малой кататонии» , сопровождавшихся, как правило, выраженными соматовегетативными расстройствами; преобладание чувственного бреда при редкой встречаемости приступов с систематизированным интерпретативным бредом; наличие «пубертатных черт» в картине продуктивной симптоматики, которые проявляются как в тематике бредовых и галлюцинаторных расстройств, так и в частоте бредоподобного фантазирования и галлюцинаций воображения; преобладание идеаторных автоматизмов в структуре синдрома Кандинского-Клерамбо в сравнении с сенсорными и кинестетическими; доминирование аутохтонных механизмов возникновения приступа над психогенными и соматогенными; затяжной характер всего приступа, а также этапа становления («дозревания») ремиссий; значительная представленность в их картине когнитивных расстройств.
На основании клинико-психопатологического исследования картин первых приступов у изученных больных клинической группы были выделены три их типа, различающиеся по своей синдромальной характеристике: с доминированием кататонической симптоматики без симптомов помрачения сознания и отчетливых аффективных расстройств (23.9% наблюдений), с доминированием галлюцинаторно-бредовой (34.7%) или аффективно-бредовой (41.4%) симптоматики. В процессе более детального анализа структуры этих состояний было установлено, что помимо их дифференциации в зависимости от клинической характеристики ведущего синдрома является обоснованным их подразделение по механизму бредообразования (рис.1).
Рис. 1. Типология первых приступов юношеских эндогенных
приступообразных психозов
При первых приступах с доминированием кататонической симптоматики (I тип) были выделено два подтипа: люцидно-кататонический (9.7%), при котором имело место преобладание на протяжении всего приступа кататонической симптоматики, представленной как гипокинетическим, так и гиперкинетическим её вариантами, при наличии отрывочных и рудиментарных несистематизированных бредовых идей, и кататоно-галлюцинаторно-бредовой (14.2%), характеризующийся сочетанием на протяжении всего приступа выраженных кататонических расстройств, представленных в большинстве наблюдений субступорозными симптомами, прерывающимися импульсивными вспышками возбуждения, с бредовыми расстройствами (представленными преимущественно бредом восприятия) и массивными, чаще вербальными, псевдогаллюцинациями.
При первых приступах с доминированием галлюцинаторно-бредовых расстройств (II тип) были выделены три подтипа. Реже всего (5.7%) имели место приступы с острым систематизированным интерпретативным бредом, где интерпретативный характер бредообразования был представлен бредом чужих родителей, отношения, ипохондрического, дисморфофобического содержания, реже - реформаторства, изобретательства или любовного содержания. При этом картина интерпретативного бреда дополнялась нечетко выраженными явлениями психического автоматизма, бредовыми идеями воздействия при наличии взаимосвязи всех данных расстройств на основе единой бредовой фабулы. Для подтипа с острым несистематизированным интерпретативным бредом и вербальным галлюцинозом (11.4%) было характерно почти одновременное появление несистематизированных интерпретативных бредовых идей и вербальных галлюцинаций с последующим присоединением проявлений синдрома Кандинского-Клерамбо (в первую очередь идеаторных автоматизмов в виде симптома открытости мыслей). При подтипе со смешанным (чувственным и интерпретативным) характером бредообразования (17.6%,) имело место одновременное сосуществование и бредового восприятия и бредовых несистематизированных интерпретативных идей. Кристаллизация бреда происходила по типу озарения, у большинства больных психопатологическая картина приступа определялась различной степенью представленности проявлений синдрома Кандинского-Клерамбо. При данном типе синдромов при всех его подтипах психопатологическая картина в ряде наблюдений дополнялась аффективными расстройствами, которые, однако, не имели определяющего значения в формировании структуры приступа.
Первые приступы с доминированием аффективно-бредовых расстройств (III тип) характеризовались двойным – аффективным и перцептивно-бредовым механизмом бредообразования. Здесь также было выделено три подтипа. При первом - с доминированием интеллектуального бреда воображения (9.8%) - в психопатологической картине приступа на первый план выступали бредовые идеи фантастического содержания, формирующиеся по механизму бреда воображения , нередко в сочетании с проявлениями острого бреда восприятия. При подтипе с доминированием наглядно-образного бреда воображения (14.8%) была наиболее выражена острота, полиморфизм и изменчивость психопатологической картины. Имело место сочетание острого образного бреда, характеризующегося появлением "антагонистического" бреда мегаломанического характера, явлений синдрома Кандинского-Клерамбо и кататоно-онейроидных симптомов. В изученных случаях полюс аффекта мог часто меняться в течение приступа, в связи с чем порой было трудно определить доминирующий фон настроения. При подтипе с доминированием бреда восприятия (16.8%) характерным было появление данных бредовых расстройств по типу острого параноида на фоне выраженного депрессивного или маниакального аффекта.
Проведенное исследование когнитивных расстройств у изученных больных при манифестации первого приступа и после редукции острой психотической симптоматики на этапе становления последующей ремиссии, проведенное c использованием нейропсихологических, нейрофизиологических и экспериментально-психологических методов, установило существенные различия в их структуре и динамике, коррелирующие с выделенными у них психопатологическими типами приступов, что подтвердило правомерность построенной на основании выделения ведущих синдромов их клинической типологии.
Данные полученные при нейропсихологическом исследовании показали, что больные ЮЭПП уже на начальном этапе первого психотического приступа демонстрируют отчетливые нарушения регуляторных, нейродинамических и операциональных компонентов когнитивных процессов. При этом каждому типу первых приступов соответствует особая конфигурация нейропсихологического симптомокомплекса, которая отличается не только наличием или отсутствием определенных расстройств, но и их разной иерархической организацией, а также степенью выраженности этих нарушений (рис. 2).
Рис. 2. Нейрокогнитивный профиль больных с различным типом первых
приступов
Так, у больных с I (кататоническим) типом приступов имела место наименее диффузная картина когнитивных расстройств по сравнению с больными двух других типов приступов. На первый план выступало расстройство динамического компонента в двигательной, интеллектуальной и мнестической сферах психики. Помимо указанных нарушений у данных больных наблюдалось снижение контроля за протеканием различных видов психической деятельности, что указывало на недостаточность механизмов ее произвольной регуляции. Кроме того, отмечались некоторые ограничения в слухо-речевой и зрительной памяти.
У больных со II (галлюцинаторно-бредовым) типом приступов выявленная нейрокогнитивная симптоматика носила "генерализованный" характер, т.е. затрагивала практически все компоненты когнитивных процессов и отличалась значительной степенью тяжести. Наиболее дефицитарными в структуре нейропсихологического симптомокомплекса оказались произвольная регуляция деятельности и энергетическое обеспечение психической активности. Расстройства слухо-речевой и зрительной памяти, а также зрительно-пространственного, тактильного и акустического невербального гнозиса у этих больных носили более выраженный характер. Также отмечались нарушения динамического компонента в двигательной, интеллектуальной и мнестической сферах, однако в отличие от больных с I типом приступов, они не имели характера ведущего синдрома.
У больных с III (аффективно-бредовым) типом приступов общий паттерн нейрокогнитивных расстройств (при меньшей степени их выраженности) был сходен с описанным выше у больных со II типом приступов. Это в особенности касалось нарушений произвольной регуляции деятельности, ее нейродинамических параметров и энергетического обеспечения, а также слухо-речевой памяти, акустического невербального гнозиса и оптико-пространственных расстройств. При этом здесь наблюдались отчетливые нарушения пространственного праксиса.
При оценке динамики установленных расстройств в познавательной сфере у изученных больных на основе сопоставления данных их первичного и повторного обследования (на этапе становления ремиссии) было обнаружено, что при различных типах первых приступов изменения в нейрокогнитивном функционировании не только дифференцированно затрагивают разные составляющие данного симптомокомплекса, но и неодинаковы по интенсивности их редуцирования на протяжении приступа. При повторном обследовании у больных при всех трех типах приступов отмечалось возрастание ресурсов произвольной регуляции психической деятельности, служащее указанием на актуализацию у них ауторегуляторных поведенческих стратегий при становлении ремиссии. Позитивные сдвиги в познавательной сфере у больных с I и II типом приступов не имели статистической достоверности (р>0,05), что отражает отсутствие у них детерминированности нейрокогнитивного дефицита выраженностью клинических симптомов, что свойственно больным шизофрении по данным ряда других исследователей . В то время как у больных с III типом первых приступов, как показал проведенный анализ, выраженность нейрокогнитивных аномалий соответствовала выраженности психопатологический расстройств, т.е. здесь после редукции острой психотической симптоматики отмечалась отчетливая положительная динамика показателей нейрокогнитивного дефицита (р
Изучение когнитивных функций у больных с первым приступом юношеского эндогенного приступообразного психоза было проведено также с помощью нейрофизиологического метода
в условиях избирательного внимания, т.н. парадигмы oddball, или Р300, в соответствии с которой различные компоненты вызванных потенциалов ассоциируются с различными этапами обработки слуховой информации. Так, анализ физических параметров звуков ассоциируется с волной N100, классификация стимулов с волной - N200, оценка значимости поступающей информации, активация ресурсов внимания – с волной Р300. Было установлено, что у всех обследованных больных на начальном этапе первого приступа ранние этапы обработки информации были затронуты не столь сильно, хотя при всех трёх типах первых приступов отмечались нарушения процессов анализа физических параметров звука. Установлено, что на начальном этапе первого приступа больные достаточно успешно удерживают предложенную им установку-задачу на дифференцировку. При этом характерным оказалось то, что значимые патологические изменения были зафиксированы у изученных больных при оценке значимости поступающей информации, записью её в память, выбором реакции.
На основании сопоставления полученных данных с психопатологическим типом первого приступа было установлено, что у изученных больных, несмотря на однонаправленность аномалий нейрофизиологических параметров когнитивных функций, имеют место определенные особенности изученных характеристик, коррелирующие с доминированием у них различных психопатологических синдромов в картине первого приступа. Так, у больных с I (кататоническим) типом приступов определяющим оказалось замедление ментальных процессов, начинавшееся на этапе классификации стимулов и сохраняющееся в интервале, связываемом с активацией ресурсов внимания, подготовкой к выполнению действия. При этом отклонения в величинах амплитуды Р300 не достигают здесь уровня достоверности в теменных зонах, что позволяет предположить относительную структурную сохранность в данной группе больных генераторов Р300, проецирующих максимальную активность в эти отделы. При II (галлюцинаторно-бредовом) типе приступов замедление ментальных процессов на этапе классификации стимула было выражено в меньшей степени, к тому же при переходе на следующий этап обработки информации это замедление сохранялось лишь в немногочисленных топографических зонах. В отличие от приведенных данных, при III (аффективно-бредовом) типе приступов нарушения процессов классификации стимулов практически отсутствовали. В то же время при этом типе приступов (по сравнению с двумя вышеуказанными) были более отчетливыми отклонения для волны Р300. Вероятным объяснением этому может служить то, что согласно клиническим характеристикам, у больных данной группы присутствовали выраженные расстройства в аффективной сфере, что, возможно, и приводило к большей десинхронизации процессов на позднем когнитивном этапе, связанном, в том числе, с оценкой значимости стимулов.
При повторном обследовании на этапе становления ремиссии у большинства изученных больных и, в первую очередь, при I и II типах приступов отмечалась «нормализация» амплитудных характеристик позднего когнитивного компонента Р300 при сохранении у них замедления компонентов N200 и Р300. В то же время, повторное обследование больных с III типом приступов выявило сохранение аномалии как амплитудных, так и временных показателей Р300.
Таким образом, используемые в настоящем исследовании нейропсихологический и нейрофизиологический методы изучения когнитивных функций у больных с различным психопатологическим типом первого приступа позволили подойти к решению одной из главных задач в области биологической психиатрии – «индентификации мозговых механизмов, опосредующих клиническую картину психических заболеваний» [Изнак А.Ф., 2008; Flor-Henry P., 1983; Andreansen N., 2000]. Результаты полученные нами с использованием современных нейропсихологических и нейрофизиологических методов исследования когнитивных функций у этих больных позволили подтвердить гипотезу Карла Клейста о том, что психопатологическая картина приступа определяется различной топографией структурно-функциональных нарушений головного мозга (рис. 3).
Рис. 3.
Типография структурно-функциональных аномалий головного мозга
(по данным нейропсихологического и нейрофизиологического
исследований) при различном типе первых приступов
Полученные в настоящем исследовании нейропсихологические и нейрофизиологические данные позволили установить как общие для всех типов первых приступов ЮЭПП признаки поражения подкорковых и лимбических структур и височной области головного мозга, так и их определенные различия: у больных с кататоническим типом приступов в патологический процесс вовлекаются преимущественно премоторные и префронтальные отделы коры, при галлюцинаторно-бредовом типе - префронтальные и теменные отделы, при аффективно-бредовом – теменно-затылочные. Следует отметить, что установленная в настоящей работе топография когнитивных нарушений у изученных больных находит свое подтверждение и в работах ряда исследователей, проведенных с использованием метода МРТ, особенно относительно галлюцинаторно-бредовых расстройств . В то же время данные касающиеся больных с доминированием кататонической симптоматики, насколько известно из литературы, установлены впервые.
Результаты экспериментально-психологического исследования больных с первым приступом ЮЭПП, проведенного с позиции патопсихологического синдрома [Критская В.П., Мелешко Т.К., Поляков Ю.Ф., 1991; Критская В.П., Мелешко Т.К., 2003, 2009] на этапе становления ремиссии также свидетельствовали о разной степени выраженности когнитивного дефицита в зависимости от типа первых приступов, что соответствует данным, установленным при нейропсихологическом и нейрофизиологическом исследовании. Кроме того, была установлена высокая представленность у больных со всеми типами первых приступов шизоидных особенностей личности, проявляющихся в их познавательном стиле и придающих своеобразную окраску их облику и поведению, что в определенной степени опосредовано у них влиянием возрастного фактора. В целом для большинства изученных больных оказалось характерным преобладание неадекватной личностной самооценки, отсутствие реальных планов на будущее, а также полезависимый стиль познавательной деятельности, который, как можно полагать, способствовал более частому формированию у них в картине первых приступов чувственного бреда даже при отсутствии в его структуре аффективных расстройств. По полученным патопсихологическим данным зависимость от перцептивного поля, свойственная большинству исследованных больных, сочеталась у них с «высвобождением» их из социального контекста, о чем свидетельствовало снижение уровня общения, выраженное больше у больных с I и II (кататоническим и галлюцинаторно-бредовым) типами первых приступов. Были отмечены и другие существенные патопсихологические отличия в зависимости от психопатологической картины приступа. Так, по параметрам, характеризующим психическую активность, мотивацию и саморегуляцию деятельности, больные с I и II типом приступов обнаружили более выраженное снижение по сравнению с этими показателями у больных с III типом, где имели место практически сохранный уровень саморегуляции и наличие более чем в половине случаев высокого темпа когнитивной деятельности при высокой степени инициативности. Другим не менее важным показателем следует считать статистически значимые различия между исследуемыми группами больных по уровню нарушения коммуникативных процессов и снижения эмоциональности. Так, у больных с I и II типом приступов уровень общения был резко снижен, в то время как у больных с III типом это имело место лишь в единичных случаях. Кроме того, инициативное общение практически отсутствовало у больных с первыми двумя типами приступов, в то время как оно с достоверной вероятностью наблюдалось у больных с III типом приступов.
Таким образом, установленные у изученных больных различия в патологии познавательной деятельности, коррелирующие с психопатологическим типом первого приступа, явились дополнительными критериями значимыми для прогностической и нозологической оценки их заболевания на этапе первого приступа эндогенного приступообразного психоза, манифестирующего в юношеском возрасте.
С учетом современных данных о вовлечении иммунной системы в патогенетические процессы при шизофрении [Коляскина Г.И. и др., 1996; Ветлугина Т.П. и др., 1996; Клюшник Т.П., 1997; Щербакова И.В., 2006; Абросимова Ю.С., 2009; Muller N. et al. 2000; Mahendran R., Chan Y., 2004; Drzyzga L. et al., 2006] для выяснения патогенетической значимости ряда биологических факторов в формировании картины первого приступа, у изученных больных в проведенном исследовании был проанализирован ряд показателей врожденного и приобретенного иммунитета при манифестации первого приступа, а также на этапе становления ремиссии. Кроме этого, было изучено влияние состояния у них иммунитета на эффективность проводимой нейролептической терапии. Обнаружено, что у больных юношеского возраста при первом приступе независимо от его психопатологического типа, имеет место повышение активности ряда иммунологических показателей, отражающих особенности иммунного ответа на первую манифестацию эндогенного психоза, о чем свидетельствует достоверное (р повышение у них активности лейкоцитарной эластазы, α1-протеиназного ингибитора, повышение продукции интелейкина-1b и интерлейкина-10 и концентрации интерлейкина-2 в сыворотке крови. При этом установлено отсутствие значимых различий по этим показателям между группами больных, выделенных по синдромальным типам первого приступа. По активности лейкоцитарной эластазы и α1-протеиназного ингибитора не было различий даже между маниакально-бредовыми и депрессивно-бредовыми больными.
На основе полученных данных сделано заключение, что иммунологические показатели одновременно могут рассматриваться как патогенетическая основа формирования у больных индивидуального лекарственного ответа на проводимую терапию и таким образом служить предикторами ее эффективности. К иммунологическим предикторам эффективности терапии, свидетельствующим о высокой реактивности организма больных, отнесены: высокий уровень продукции интерлейкина-1b и интерлейкина-10, низкая концентрация интерлейкина-2 в сыворотке крови, высокая активность лейкоцитарной эластазы, а также отсутствие повышения уровня антител к фактору роста нервов в течение приступа. Высокая эффективность проводимой антипсихотической терапии при повышении активности лейкоцитарной эластазы, α1- протеиназного ингибитора объясняется их способностью нарушать защитные свойства гематоэнцефалического барьера и, соответственно, повышать его проницаемость для лекарственных препаратов. Таким образом, полученные данные позволяют прогнозировать эффективность нейролептической терапии уже на начальных этапах её проведения и ориентировать врачей на поиск вариантов её оптимизации.
Пастырская психиатрия. С какими странными людьми приходится иметь дело священникам? Приходит много людей, болезнь которых развивается на религиозной почве. Как быть священникам? Как родственникам распознать болезнь?
13 июня 2015 года гостем передачи «Церковь и мир», которую на телеканале «Россия-24» ведет митрополит Волоколамский Иларион, стал врач-психиатр,доктор медицинских наук, профессор Свято-Тихоновского университета Василий Глебович Каледа.
Митрополит Иларион:
Здравствуйте, дорогие братья и сестры! Вы смотрите передачу «Церковь и мир». Сегодня мы будем говорить о пастырской психиатрии. У меня в гостях – врач-психиатр, доктор медицинских наук, профессор Свято-Тихоновского университета Василий Каледа. Здравствуйте, Василий Глебович!
В. Каледа:
Здравствуйте, дорогой владыка!
«Пастырская психиатрия» – сравнительно новый предмет в курсе подготовки будущих священнослужителей Русской Православной Церкви. В университете, в котором я преподаю, этот предмет ведется с 2003 года.
Чем вызвана необходимость преподавания этого курса? Прежде всего, тем, что в современном мире людям часто некуда обратиться. И когда у человека возникают душевные, духовные проблемы – он приходит в церковь, приходит к священнику. И задача священника - среди всех тех душевных проблем, с которыми к нему пришел человек, увидеть душевное заболевание, психическое расстройство, если таковое имеется. Здесь очень важно, чтобы священник правильно выстроил свою тактику общения с человеком, который страдает психическим заболеванием. И зачастую именно от того, как поведет себя священник, будет зависеть вопрос жизни и смерти человека.
Митрополит Иларион:
Область психиатрии и область пастырского душепопечения – две пересекающиеся области. Конечно, они пересекаются не всегда, но в некоторых случаях необходимы совместные усилия священника и психиатра. У нас с Вами есть такой опыт работы с одним пациентом – это, правда, было много лет назад, тогда мы с Вами и познакомились – с которым Вы занимались как психиатр, а я, в меру своих сил, как пастырь.
Я думаю, что для священнослужителя очень важно уметь отличать феномены духовного характера от феноменов характера психического. Иногда, к сожалению, священнослужители в этом ошибаются и принимают психическое заболевание за беснование или за какие-то отклонения, или за греховные намерения. И вместо того, чтобы человека лечить, чтобы отправить его к специалисту, дают, к сожалению, такие рецепты, которые приводят к печальным последствиям. Вот почему очень важно, чтобы во всех духовных школах изучался предмет «Пастырская психиатрия», чтобы в подобных случаях был тесный контакт между пастырем и врачом-психиатром.
В. Каледа:
Да, владыка, именно так. Действительно, эти две сферы очень тесно связаны. Часто они накладываются друг на друга. При всем при этом, на некоторых этапах, когда мы совместно со священником ведем душевнобольного человека, на каком-то этапе доминирует роль врача-психиатра, а на каком-то – именно священника.
Понятно, что роль врача-психиатра доминирует в тех случаях, когда психическое расстройство очень выраженное. Когда человек находится в состоянии психоза с бредом и галлюцинациями, считает себя властителем мира или, наоборот, антихристом, или еще кем-то, – священника он не услышит. Он даже врача-психиатра не всегда слышит в такие моменты. Здесь главное – лечение, которое осуществляет врач.
На следующих этапах заболевания, если мы говорим с Вами про психозы, у человека часто возникают проблемы осмысления своего места в жизни, проблема понимания, почему он оказался больным, почему он в психиатрической больнице. И здесь, как раз, для него очень важно услышать слово священника о том, что болезнь – это не наказание за что-то, а крест, который надо нести. И когда человек это слышит от священника, то чаще всего он правильно воспринимает его слова. И нередко случается так, что к нам обращаются на лечение именно по благословению священника.
Также бывает, что в силу болезни человек не осознает, что болен. Считает, что это просто какие-то ошибки его жизни, с которыми он может справиться самостоятельно. И здесь важно, чтобы священник ему сказал: «Нет, дорогой, я тебя благословляю ходить к врачу-психиатру, выполнять все его рекомендации. Все, что он говорит, ты должен выполнять, за послушание».
Иногда встречаются очень тяжелые больные. Мне вспоминается случай с одной девушкой, у которой тяжелая форма заболевания с ярко выраженными суицидальными намерениями, с подросткового возраста, буквально с 12-ти лет. Она лечилась в различных клиниках, больницах, ее и сейчас наблюдают достаточно грамотные врачи, но мы четко понимаем, что наши возможности ограничены. И то, что она ходит по земле, в этом заслуга одного московского священника.
Митрополит Иларион:
Совместные усилия священников и психиатров дают пациенту шанс начать новую жизнь. И они действительно могут спасти человеку жизнь. Возможности психиатрии не безграничны. Мы знаем немало случаев, когда врачи-психиатры прилагают всевозможные усилия, а болезнь все равно прогрессирует. С другой стороны, мы знаем случаи чудесного исцеления от психиатрической болезни или случаи, когда она перестает мешать человеку, и когда тот, будучи болен, при этом не лишен возможности вести полноценную жизнь.
Очень важно, чтобы каждый человек был компетентен не только в своей сфере, но и в смежной сфере. Я думаю, что психиатры, полностью игнорирующие сферу духовной, религиозной жизни, тем самым выбивают твердую почву у себя же из-под ног, ибо твердая внутренняя религиозная основа помогает врачу в его работе. Я думаю, что Вы это знаете по своему опыту. Но, в то же время, эта основа, конечно, помогает и в пациенте отличать то, что относится и к духовным феноменам, и к сфере психиатрии, ведь зачастую психическая болезнь развивается на фоне какой-нибудь греховной привычки. Например, психическая болезнь может стать следствием наркомании или игромании, или еще какого-то греха, вплоть до блудной страсти. Психическая болезнь может развиться из-за неконтролируемой блудной страсти.
Поэтому взаимопроникновение этих двух областей, безусловно, очень важно, востребовано и своевременно, ведь если священник будет знаком со сферой пастырской психиатрии, он совершит намного меньше ошибок.
В. Каледа:
От того, насколько священник разбирается в этой сфере, зачастую зависит, как я уже сказал, жизнь и судьба человека. Приведу один пример. Не так давно, около трех лет назад, прошла информация о многочисленных случаях подростковых самоубийств. В то время ко мне обратился священник, который рассказал, что к нему на исповедь ходит молодой юноша, имеющий суицидальные мысли. Юноша ходит к нему с раннего детства. Когда священник обратился к родителям этого юноши, они не могли понять, почему батюшка направляет их сына к психиатру.
Они пришли ко мне в недоумении, мол, батюшка, которого мы очень уважаем, любим, ценим, направил к вам, а почему – мы не знаем. Я, соответственно, стал задавать родителям наводящие вопросы, чтобы по косвенным признакам выявить какую-то депрессию. Они мне ничего не могли сказать, но не потому, что были невнимательными, а потому, что эта депрессия и мысли о самоубийстве протекали у юноши внешне незаметно. Об этом знал только священник. Тем не менее, у юноши было все настолько серьезно, что он несколько раз готов был выброситься из окна. Его госпитализировали в нашу клинику и тем самым спасли.
Можно привести другой пример. Бывают такие случаи, когда юноши в состоянии психоза хотят резко самосовершенствоваться, сразу достичь святости, стать подобными великим подвижникам, стараются молиться с утра до вечера, поститься. Этот пост превращается в голодовку, ибо они сначала отказываются от приема пищи, а потом и от приема воды. Один из наших пациентов, который несколько раз у нас лежал, на каком-то этапе стал так поститься, что перестал даже принимать воду. Родители на это не обращали внимание. Он пришел в храм и священник, увидев его состояние, вызвал скорую помощь.
Сейчас среди психиатров бытует мнение, что вера является мощным протективным фактором, мощным ресурсом личности. В свое время Виктор Франкл говорил, что вера для человека является таким якорем, с которым не может ничто сравниться. Это действительно так. В научной психиатрической литературе последних 15-20 лет как раз показано, что верующие люди, у которых есть смысл жизни, понимают, что все испытания им посланы Богом. Чем сильнее в человеке вера, тем менее выражены реактивные психические расстройства. Это показано в современных научных исследованиях.
Я вспоминаю одного врача, который работал в клинике, где работаю сейчас я. Он был человеком неверующим, но при этом восхищался катехизаторами, которые иногда приходили в нашу клинику, восхищался той уверенностью, которую они сообщали больным. Действительно, вера дает людям уверенность в жизни, которая для наших душевнобольных очень важна.
Митрополит Иларион:
В Евангелии описано много случаев исцеления, в том числе там не раз говорится об изгнании бесов из одержимых. Некоторые современные светские исследователи Нового Завета часто видят в бесноватых симптомы психических болезней. Действительно, симптомы иногда почти полностью совпадают, например, симптомы раздвоения личности, когда в человеке как бы живут два разных субъекта, он их в себе ощущает и переключается то на одного, то на другого. Ведь все это очень похоже на симптомы беснования, которые описаны в Новом Завете. И нельзя исключить, что беснование, о котором там рассказывается, сопровождалось какими-то психическими расстройствами, ибо это тоже две пограничных области.
С одной стороны, мы как православные христиане хорошо знаем, что феномен одержимости – невыдуманный, его нельзя свести к какому-то набору психических расстройств. Но, с другой стороны, мы понимаем, что это тоже две пограничных области. Когда мы читаем о евангельских чудесах, то видим, что Господь Иисус Христос не просто совершает чудо каким-то автоматическим магическим способом, а спрашивает: «А ты веришь, что Я могу это сделать?». Или Он говорит отцу бесноватого отрока: «Если ты веруешь, то все возможно верующему» (см. Мк. 9, 23). Он как бы перекладывает ответственность за это чудо на самого человека, чтобы мобилизовать в нем тот внутренний потенциал веры, способность найти в себе необходимую ответную реакцию на действие Божие.
Когда мы, священнослужители, работаем с людьми, – здоровыми или больными – то всегда апеллируем не к какой-то внешней силе, которая может прийти и человека чудесным и магическим образом исцелить, а к внутренним ресурсам человека. Мы знаем, что в очень многих случаях внутри самого человека таятся позитивные, добрые силы, которые, если они помножены на Божественную благодать, получаемую через исповедь, через причащение, через молитву, через общение со священником, способны творить чудеса.
В. Каледа:
Действительно, силы способны творить чудеса. Мы часто это видим. В нашей врачебной практике нередко бывают больные пограничного круга расстройств, и когда они обретают веру, то обретают и смысл жизни, умудряясь, при минимальной помощи психиатров, преодолевать те расстройства, которые у них есть.
Но в нашей так называемой практике большой психиатрии, которая занимается психозами, действительно немало психозов, имеющих религиозную окраску. В рамках этой тематики больной может называть себя мессией, говорить, что имеет особую связь с Богом, или наоборот, называет себя антихристом, который пришел в мир и от него исходит все мировое зло. Также часто бывает, что наши больные как раз говорят об одержимости бесами, о воздействии на них бесов, о том, что бесы в них вселились, каким-то образом в них вращаются, стучат по печени рогами, копытами или еще что-то.
Психозы с этой тематикой имеют определенные закономерности развития. Они возникают, как правило, моментально. Существует некий инициальный этап. Поэтому очень важно, чтобы эти случаи рассматривал специалист. Важно, чтобы и священник, и врач понимали, что есть разные случаи. К подобным случаям с бредом одержимости нужно очень внимательно относиться и отправлять с психиатрам, и очень важно, чтобы психиатры в этом разбирались.
Митрополит Иларион:
Хотел бы обратить внимание на тот случай, о котором Вы рассказали, когда молодой человек, желая достичь духовного совершенствования, сначала начал очень строго поститься, а затем и вовсе перестал есть и пить.
Я иногда в шутку говорю своим прихожанам, что религия хороша в определённых дозах. Передозировка религией может быть так же опасна, как передозировка чего-либо другого. Мы все знаем об определенной аскетической практике, которая существует в нашей Церкви: о постных днях, о других различных способах воздержания. И мы знаем о тех лимитах, в которых эта практика должна действовать. Она никогда не должна приводить к какому-то фанатизму, экстремизму, к каким-то чрезмерным подвигам, которые вредят не только физическому, но и психическому здоровью человека.
Роль духовника и пастыря – помочь каждому человеку найти свою меру духовного и физического подвига, потому что если человек самочинно, по своей воле, поддавшись каким-то внешним влияниям, возьмет на себя подвиг сверх меры, это может привести к трагическим последствиям. Это может привести к тому, что на языке Святых отцов называется прелестью - дьявольским прельщением, когда человеку кажется, что он восходит от силы в силу по пути, ведущему в Царство Небесное, а на самом деле он просто скатывается в объятья дьявола. Конечно, это может привести также к серьезным психическим расстройствам.
Вот почему здесь так важна мудрость, умеренность и, опять же, так важна компетентность, чтобы священнослужители знали об этом сложном и богатом мире, в котором соприкасаются явления духовного и психического порядка. Чтобы в нужный момент пастырь мог дать правильный совет, а, если надо, принять и экстренные меры.
Убийства монахов в Оптиной пустыне и священника Павла Адельгейма были совершены больными, которые слышали голоса. Как священнику научиться распознавать основные признаки психических расстройств?
Выступление профессора кафедры практического богословия ПСТГУ, заместителя директора Научного центра психического здоровья, доктора медицинских наук Василия Глебовича Каледы на XXV Рождественских чтениях.
От того сможет ли священник различить болезнь от подлинного мистического опыта, в некоторых случаях зависит реальная жизнь человека.
Недавний пример: на консультацию дочь привезла женщину в состоянии психоза — бред преследования. Выяснилось, что она принимает один серьезный нейролептик, мы спросили ее: «А кто вам назначил это лекарство?». И она рассказала, что в монастыре к югу от Москвы, где принимает один известный старец, этот старец назначил ей нейролептик. Все наши врачи были потрясены — священник назначил опасный нейролептик.
Другой пример: в наш центр приехал юноша двадцати восьми лет, рост метр восемьдесят, вес — 50 кг, давление 80/60 — его внешний вид напоминал вид узника концлагеря. Он несколько лет был трудником в одном очень известном монастыре, и в какой-то момент решил начать совершать молитвенные подвиги, был одержим идеей спасения, вообразил себя самым главным праведником. Но никто в монастыре не обратил внимание на его состояние. В результате появилась угроза жизни. На все мои слова о том, что для православного человека важно послушание, он не воспринимал, считая, что лучше знает как спасаться. Так он и мигрировал между нашей клиникой и реанимационным отделением.
Психические и психиатрические расстройства в церковной среде встречаются чаще или реже?
Церковь есть врачебница, поэтому естественно, что многие люди, имеющие душевные расстройства и психиатрические диагнозы, приходят в церковь и находят здесь поддержку и утешение. Так что в церковной среде эти люди встречаются чаще.
Профессор Свято-Сергиевского православного института в Париже архимандрит Киприан(Керн) в 1957 году выпустил книгу« Православное пастырское служение», в которой впервые была отдельная глава« Пастырская психиатрия». Он писал: «существуют такие душевные состояния, которые не могут быть определяемы категориями нравственного богословия и которые не входят в понятие добра и зла, добродетели и греха. Это все — те «глубины души», которые принадлежат к области психопатологической, а не аскетической.
Пастырь должен прочитать хотя бы одну-две книги по пастырской психиатрии,
чтобы огулом не осудить в человеке, как грех, то, что само по себе есть только трагические искривление душевной жизни, загадка, а не грех, таинственная глубина души, а не нравственная испорченность".
Выдающийся советский психиатр, сын священника из Рязанской губернии, профессор Дмитрий Мелехов в своей незаконченной книге« Психиатрия и проблемы духовной жизни»(1979) подчеркивал особую важность различения у душевнобольных религиозных переживаний как признака болезни(«ложной мистики») и религиозных переживаний как проявления« положительной здоровой мистики», которую считал мощным терапевтическим фактором в борьбе с болезнью.
Пример: Один мой пациент, страдающий шизофреническим психозом и не являющийся особо церковным человеком, при обострении болезни бегал по два раза в день в храм и начинал приставать с беседами к священникам на исповеди. В такие моменты его мама, которая мечтает, чтобы ее сын начал ходить в церковь, звонила психиатру и сообщала, что с сыном опять что-то не так. Она понимала, что его повышенная религиозность является проявлением психической болезни.
О психических болезнях и одержимости бесами
Дмитрий Мелехов считал, что православная вера является мощнейшим личностным ресурсом в преодолении проявлений заболевания, негативных расстройств и дефекта личности. Он говорил, что в некоторых случаях при шизофрении религиозная вера дает сохранить ядро личности.
Он также полагал равно недопустимым со стороны врача« сходу трактовать всякое религиозное переживание как патологию», как со стороны священника — рассматривать все случаи душевного расстройства как проявление« бесоодержимости».
Более того, «переживания болезненного происхождения при определенных условиях могут стать источником положительного духовного опыта».
Православная антропология говорит о том, что в человеке есть духовная сфера, душевная сфера и тело. И как говорил Дмитрий Мелехов, «когда эти три сферы человеческой личности — дух, душа и тело, находятся в согласии, в гармонии друг с другом, что достигается только при условии преобладающего влияния сферы духа, можно говорить о здоровье».
В соответствии с этим болезнь духовной сферы лечит священник, душевной — врач-психиатр, телесной — врач-соматолог(терапевт, невролог и др.). Понятно, что все три эти сферы между собой неразрывно связаны и болезнь души влияет на состояние духа и состояние тела.
Работа Мелехова позднее была опубликована в Настольной книге священнослужителя(8 том) и затем вошла в официальный документ Русской Православной Церкви — Основы социальной концепции, раздел« Здоровье личности и народа»(XI.5).
Там написано о том, что должно быть четкое разграничение компетенций сфер врача и священника. Это очень важный постулат, потому что, к сожалению, у нас в Церкви многие пытаются свести все душевные болезни к бесоодержимости. И в Церкви, и в обществе есть мощное антипсихиатрическое движение.
В Основах социальной концепции сказано:
« Выделяя в личностной структуре духовный, душевный и телесный уровни ее организации, святые отцы различали болезни, развившиеся« от естества», и недуги, вызванные бесовским воздействием либо ставшие следствиями поработивших человека страстей. В соответствии с этим различением представляется одинаково неоправданным как сведение всех психических заболеваний к проявлениям одержимости, что влечет за собой необоснованное совершение чина изгнания злых духов, так и попытка лечения любых духовных расстройств исключительно клиническими методами.
В области психотерапии оказывается наиболее плодотворным сочетание пастырской и врачебной помощи душевнобольным при надлежащем разграничении сфер компетенции врача и священника.
Психическое заболевание не умаляет достоинства человека. Церковь свидетельствует, что и душевнобольной является носителем образа Божия, оставаясь нашим собратом, нуждающимся в сострадании и помощи".
Сталкиваясь с больным, священник должен осознать, что перед ним патология, это не сфера его компетенции, и ему необходимо обратиться за помощью к психиатру.
Основные показания для направления к психиатру:
1. Депрессивные состояния с антивитальными размышлениями, суицидальными мыслями и намерениями.
Недавно мне позвонил батюшка и рассказал, что его духовная дочь имеет суицидальные мысли. Девушка пришла ко мне и не имела никаких внешних проявлений депрессии. Особенность депрессии в юношеском возрасте, что человек может внешне ее не выражать. Единственное что меня насторожило, что девушка ходила на исповедь и не причащалась, у нее было окамененное нечувствие — она не чувствовала радость молитвы и поэтому отказывалась от причастия.
2. Состояния резкой заторможенности с ограничением или отказом от приема пищи и воды, в том числе под видом поста, высказывание идей особой греховности с наложением на себя особых молитвенных правил, с утратой послушания по отношению к священнику в отношении правил духовной жизни, уверенность в своей правоте, утрата чувства« пасхальной радости».
Одна девушка воцерковилась, начала поститься и молиться целыми днями, ходить на все службы, на исповедь приходила с многочисленными листами. В храме ей неоднократно становилось плохо и приходилось вызывать« скорую». Я стал ее лечить и назначил как лекарство меньше молиться, прийти к норме. Тогда у нее постепенно восстановился аппетит и трудоспособность. Все должно быть соответственно возрасту и делаться под строгим духовным руководством.
3. Депрессивные состояния с выраженным чувством тоски, безысходности, отчаянием, утратой жизненной перспективы, с идеями самообвинения, уничижения, снижением уровня социальной адаптации.
4. Чувство богооставленности , утрата смысла в жизни и надежды на милосердие Божие, «окамененное бесчувствие».
В состоянии нормальной греховности человек идет к таинству покаяния и после испытывает чувство пасхальной радости. В состоянии бреда греховности, больной убежден в своей сверхгреховности, ничего не чувствует, для него Пасха — не повод перестать поститься.
5. Идеи своей избранности, мессианского или пророческого служения , сопровождающиеся приливом сил, энергии, сокращением ночного сна.
Все мы призваны быть« мессиями» с маленькой буквы« м», но когда человек говорит о том, что он четко осознает себя Мессией, воплощением Второго пришествия, это патология.
6. Состояния беспричинной веселости с беспорядочной повышенной активностью , неконтролируемым наплывом мыслей и переоценкой своих возможностей, с идеями общественного или церковного переустройства.
7. Эпизоды немотивированной агрессии по отношению к окружающим, рискованные и антиобщественные поступки, раннее не свойственные человеку грубые расстройства влечений (воровство, бродяжничество, сексуальные перверзии, наркомания, алкоголизм).
8. Высказывание необоснованных идей преследования, воздействия (гипнозом, радиоволнами, излучениями и т. д.), управления, угрозы жизни.(Особо опасны при наличии активного поведения в соответствии с содержанием идей, поиска конкретных виновников преследования, высказываний о желании контакта с ними).
Пример: Девушка из интеллигентной семьи вдруг стала говорить, что за ней следят соседи, потом стала заворачиваться в фольгу, говоря, что на нее воздействуют радиоволнами. Ее отвели к старцу, старец послал на отчитку. Классика жанра — уважаемый священник увидел бесоодержимость при психиатрической патологии.
Заболевание имеет хронический характер, когда человек постоянно является носителем голосов. Когда эти голоса ему что-то приказывают, это очень серьезно. И не имеет значение кому принадлежат эти голоса — чебурашке или сатане — диагноз от этого не меняется. Убийство священника Павла Адельгейма и убийства в Оптиной пустыне были совершены больными, которые слышали голоса бесов как проявление психического заболевания.
10. Ощущение нереальности и подстроенности окружающей обстановки, ощущение себя в центре борьбы сил добра и зла, идеи бесоодержимости, яркие и повторяющиеся состояния« озарения», «прозрения», видения.
Все мы должны вести невидимую брань, но если человек реагирует чересчур остро, считает, что весь мир вертится вокруг борьбы, которую он ведет, — это патология.
Конечно, бесоодержимость как феномен духовной жизни существует, но довольно часто бесоодержимость — проявление бреда у больных. Так один пациент, которому было девятнадцать лет говорил, что все пространство вокруг него нашпиговано бесами. Он приехал на консультацию, так как голоса разрешили. Мы его оставили, назначили лечение, и вся симптоматика ушла.
Феномен бесоодержимости во многих случаях является проявлением состояния с бредом бесоодержимости. В приходской жизни встречается чаще, чем реальная бесоодержимость.
11. Состояния резкой заторможенности, «сна наяву» , при котором человек не реагирует на окружающих и их попытки привлечь его внимание, длительное застывание в одном положении, отказ от пищи и воды, немота.
Сон наяву — одновременно с реальностью больной видит, что находится где-то в других мирах.
Пример: Один наш пациент, сын московского священника, выбил дверь в палате, а после курса лечения рассказал, что все это время находился то в раю, то в аду и выбитая дверь была вратами ада.
12. Появление навязчивых идей загрязнения , мытья рук, длительных перепроверок, навязчивых ритуальных поступков, навязчивых идей хульного содержания.
13. Нарастающее падение работоспособности , утомляемость, прогрессирующее снижение памяти и интеллектуальных способностей, утрата навыков самообслуживания(пожилой и старческий возраст).
14. Патологическая уверенность в своей избыточной полноте , сознательное ограничении в еде с целью похудания, приводящее к нарастающему физическому истощению и появлению суицидальных тенденций(молодой возраст).
В заключении мне хочется вспомнить слова святителя Игнатий Брянчанинова:
«И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажу почтение, как образу Божию. Что тебе до их немощей и недостатков! Наблюдай за собою, чтоб тебе не иметь недостатка в любви».
Статистика
В 2015 году за психиатрической помощью обратилось 4 097 925 человек(2,8% населения).
Согласно данным Научного центра психического здоровья, в существующих социально-экономических условиях в психиатрической помощи нуждаются 5,7% населения РФ.
В идеале в психиатрической помощи нуждается около 14% населения России, что согласуется с данными ВОЗ.
Полное число лиц с психическими расстройствами в России:
- Пограничные состояния — 4 800 000
- Посттравматические стрессовые расстройства — 6 500 000
- Расстройства шизофренического спектра — 3 000 000
- Эпилепсия — 100 000
- Деменция позднего возраста — 3 000 000
- Олигофрения — 1 800 000
- Алкоголизм — 2 050 000
- Наркомания — 3 000 000
Всего — около 21 млн.