«Самые большие раны человеку наносятся дома! Инфаркт – когда «мотор не тянет

«Сердце ищет Бога», «сердце любит», «сердце надеется»… – привычные для нас выражения. «Обителью Бога», «сокровищницей разума» называли сердце святые отцы. Но может ли верить, любить, надеяться «фиброзно-мышечный полый орган, обеспечивающий посредством повторных ритмичных сокращений ток крови», как определяет сердце современная медицина? И что такое вообще сердце? Об этом, а также о том, как совместить медицинскую и духовную точки зрения на сердце, насколько сложны строение и работа этого органа, как сохранить его здоровым, как относиться к пересадке сердца, – беседа с известным кардиологом профессором Александром Викторовичем Недоступом.

Вместилище души или «конусообразный полый мышечный орган»?

– Сердце – важнейший физический орган человека. Сердце занимает центральное место и в духовной жизни, о нем постоянно говорится в Библии. Сердцу придается значение не только центрального органа чувств, но и важнейшего органа познания, органа мысли и восприятия духовных воздействий. Александр Викторович, на ваш взгляд врача-кардиолога, почему такое внимание к сердцу отведено в Священном Писании? Вообще почему этот орган важнейший и в физическом, и в духовном мире?

– Не в первый раз мне задается такой вопрос. Я сам себе его ставил неоднократно. С коллегами иногда говорим об этом. Что касается роли сердца в физической жизни, то это насос, который перемещает кровь по органам. А кровь – носитель и кислорода, и питательных веществ. Кровь должна проникнуть во все закоулки организма. Когда останавливается кровообращение, человек не может жить – он умирает.

А почему сердце считается вместилищем духовной жизни человека? Есть множество пословиц и выражений вроде «сердце – вещун». И святые отцы все время говорят о сердце – я читал эти труды. Например святитель-врач Лука (Войно-Ясенецкий). Мозг понимался ими как место, где обитает разум, а сердце – как место, где обитают чувства, дух. Но думается, что это все-таки такой поэтический или иной, но образ, и непосредственно сердце – не вместилище души, духа и так далее. Хотя, возможно, это и не так. Потому что разве можно равняться со святыми отцами?! Где располагается душа? Что мы знаем об этом? Да похоже, что она располагается слитно со всем организмом. Недаром духовная сущность человека не имеет образа телесного и человеческого. Она распределена. Это вопросы, на которые ответа нет.

Я терапевт и кардиолог. Каждый день имею дело с больными. Знаю довольно хорошо, как сердце устроено: какие у него клапаны, какая проводящая система, как оно сокращается, как бьется. Знаю, как оно болеет, какие в нем могут быть изменения. И сказать, что это все – вместилище духа… Знаете, это как-то вульгарно звучит. И совершенно непонятно. Я думаю, что, скорее всего, такие представления о сердце связаны с тем, что, когда человек переживает какие-то эмоции, сердце тут же отвечает на это: оно бьется сильнее или же замирает на мгновение. При движении чувств человек невольно кладет руку на сердце. И оно болит при неприятных эмоциях, при каких-то трагических известиях… Конечно, неразрывная связь между эмоциональной жизнью человека и его сердцем существует. Я читал диссертацию о сердце и душе, по-моему, она из Грузии была… Прочел. Умная, хорошая, но ответа я там так и не нашел.

– Сердце – орган, который отвечает за веру человека. В сердце происходит основная борьба за душу человека. В нем сосредоточено все злое и хорошее, что есть в человеке. Христос сказал: «Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15: 19). Как к этому относится медицина?

– А мозг, голова, мышление? Разве всё это не отвечает за веру? Сколько интеллектуалов великих – и как всё это без головы можно представить? (Смеется.)

– Насколько сложно устроено сердце человека? Насколько уникален этот орган? Каковы его функции? Паскаль однажды заметил: «Сердце, а не разум чувствует Бога».

– Устройство бесконечно сложно. Если формально посмотреть, ну мышца, которая сокращается; клапаны, которые регулируют поток крови в самом сердце, – все, казалось бы, очень просто. Но сама по себе мышца сокращаться не будет. Что-то заставляет ее это делать. Есть в устройстве сердца, так скажем, деталь, которая образно называется «проводящая система». Это те нервы, которые проходят по сердцу: они построены совершенно определенно. По ним проходят электрические токи, заставляющие сердце сокращаться. И в этой «проводящей системе» есть предсердно-желудочковый узел – тоже целая система. По латыни: атриовентрикулярная система. И вот этот узел настолько сложен, настолько непонятен, настолько мудро и интересно устроен, что у нас даже есть афоризм: атриовентрикулярный узел – это остров чудес в океане неизвестного. Когда начинаешь это изучать подробнее: Боже мой! Сколько же там мудрости и неизвестных процессов происходит. Поразительно!

Когда сердцу больно

– В нашей стране от сердечно-сосудистых заболеваний умирает больше всего людей. Почему болезнь сердца – это болезнь номер один, особенно в России?

– Это, пожалуй, касается большинства цивилизованных стран. Трудно сказать… При всей сложности, при всей мудрости, которая в ней заложена, сердечно-сосудистая система очень ранима. Поэтому и болеют люди так часто. Сердечно-сосудистая система участвует во всем: и в обеспечении физической подвижности, и в обеспечении интеллектуальной деятельности, коль скоро она занимается транспортом – подвозом питательных веществ, кислорода и пр. И вместе с тем такая ранимость! Заметьте: как только человек начинает жить, сердце начинает работать. У плода сердце уже работает.

– В утробе?

– Да, в утробе, конечно. До последнего вздоха оно работает. Какая же на него нагрузка выпадает колоссальная! И насколько это чувствительный орган, который воспринимает все тончайшие эмоциональные движения человеческой души. Оно тонко приспособлено и к физическим запросам. Это очень сложный орган. А где тонко, там и рвется! Почему так происходит? Эта сложность и обеспечивает уязвимость. Возьмите, к примеру, топор какой-нибудь. Что в нем сложного? Вы видели когда-нибудь, чтобы топоры ломались? Да нет, лежит себе. (Смеется.)Сложнейшая система ломается часто. Так и здесь.

– По статистике, чаще всего сердечно-сосудистыми заболеваниями страдают мужчины, они чаще всего и умирают от этого. Почему?

– Берегите мужчин, как сказал один журналист. Прежде всего, возникает мысль о женских половых гормонах – они являются защитниками человеческого организма. На этом, кстати, было основано применение женских половых гормонов как терапевтического средства при заболеваниях сердца вообще и у мужчин в частности. Но у мужчин это давало соответствующий нескладный результат, и от такого лечения постепенно отказались. Женские гормоны обладают сосудорасширяющим действием. Итак, отсутствие или малое количество женских гормонов – это первое. Второе – курение. Это очень большое зло и агрессия. Затем, конечно, то, что на долю мужчин выпадает больше стрессовых нагрузок. Мужчины – воины, мужчины – стратеги, мужчины – начальники, мужчины отвечают за свою страну, за свой коллектив. Президент – это мужчина все-таки как правило. А значит, нагрузка более сильная и более тяжелая на нервную систему и на сердце.

– В каком возрасте нужно задумываться о сердце?

– Прежде всего должны задумываться родители. Когда младенец родился, надо следить, чтобы он не заболел, не простудился, чтобы не было у него воспаления легких. Защищать его нужно – раз. Закалять – два. Правильно кормить, когда он подрастет и придет время отрывать его от груди – три. Физические нагрузки обязательно. Может быть, отдать его в группы физической подготовки, чтобы он правильно занимался. Не нагружать его десятью секциями! Драмкружок, кружок по фото – это слишком много что-то! А там еще и язык, и хоккей. А в школе нужно объяснять, как себя вести, чтобы не заболеть, чтобы сердечко было здоровое. Не знаю, проводят ли сейчас такие уроки в школе.

Защищать сердце нужно с рождения. Говорить об опасности курева! Я вспоминаю, какую профилактику провел со мной отец, который курил с гимназических лет и умер от рака легких. Я был во втором классе. Он меня подозвал и спросил: «Ну как, ты уже курил?» Я говорю: «Нет, пап». Он: «Хорошо. Давай-ка закуривай здесь! Что ты будешь по уборным прятаться…» Достал «Беломор», я закурил. Он говорит: «Втягивай в себя». Я закашлялся: «Пап, я не хочу…» – «Пробуй! Попробовал?» И знаете, я больше не захотел! Так и остался некурящим. Это жесткий метод, и он неправильный.

Рассказывать нужно, что такое сердце, как важно оно! Какие бывают болезни сердца – даже у молодых людей.

– В какие времена года людям с сердечными заболеваниями нужно быть крайне осторожными? Когда случаются обострения?

– Обострения бывают круглый год. Особенно на изломе погоды, когда бывают магнитные бури. Между прочим, мы не все знаем про это. Что мы знаем об инфразвуке? А это очень серьезная вещь.

Переход из одного погодного режима в другой – это всегда тяжелая ситуация: сердце приспособилось к одному температурному режиму, к одному атмосферному давлению – и вдруг резкая смена. Я давно даю такой совет больным: приобретайте барометры и следите за этим устройством. Если стрелка упала, хотя погода вроде бы не изменилась, будь готов к тому, что начнутся неприятные ощущения – скачки давления, приступы аритмии. Когда я писал докторскую очень много лет назад, я изучал, как погода влияет на аритмию. Для этого я даже работал с гидрометцентром.

– Как помочь людям, у которых случился инфаркт? Что тут главное?

– Должно быть постепенное восстановление физических возможностей. Очень быстрое. Спустя несколько дней после инфаркта. Должен прийти методист, показать, как надо начинать движения. Сначала поработать кистью, потом ногами. Движения медленные. Но нужно двигаться! Учитель мой Виталий Григорьевич Попов – великий наш кардиолог – вспоминал, как однажды пришел к больному, а больной лежит привязанный к кровати – чтобы не двигался. Ужас! Есть целая система по реабилитации – и физической, и психической.

– А как себя вести с человеком, у которого больное сердце?

– Щадить надо! Вообще профилактика заболеваний чрезвычайно важная вещь! Был такой великий терапевт Григорий Антонович Захарьин. Его цитату приведу: «Победоносно спорить с недугами масс может лишь профилактическая медицина и гигиена». Это было сказано больше ста лет назад.

Моя мама была библиотечным работником. Она говорила, что человек максимально должен быть собран, максимально должен быть бережен к своему окружению дома. Не с чужими людьми, не на работе, а дома! А обычно мы приходим домой и расстегиваем все пуговицы, отпускаем себя. На работе ходили стиснув зубы, потому что не можем ответить грубо ни подчиненному, ни начальнику. А дома!!! Самые большие раны человеку наносятся дома!

А когда у кого-то больное сердце, нужно быть особенно бережным. Быть очень разумным. Не сюсюкать, чтобы человек не обижался. Не надо так: «Это не трогай! Это не поднимай! Не ходи, полежи…» Потому что таким сюсюканьем мы только подчеркиваем, что человек на особом положении, а это тоже травмирует. Но и лишний раз его поберечь надо. Лифта в доме нет, а нужно сбегать в магазин? Так подумай, сколько он сегодня уже прошел; посмотри, одышка есть или нет? И исходя из этого принимай решение.

Особая статья, как правильно кормить больного. Это сложная штука! Не как ему хочется: утром чайку, потом опять чайку, а потом обед на ночь глядя. Надо кормить равномерно, несколько раз в день. Чем кормить, нужно узнать у врача. И стараться, чтобы больной был спокоен. Не волновать его.

«Монахи болеют легче»

– Как влияют на работу сердца стрессы и депрессия?

– Плохо влияют. Но мало кто знает, что есть еще одно понятие – дистресс. Дистресс – это отрицательный стресс. И есть такое понятие как стресс без дистресса. Без стрессов мы не живем. Как только родился младенец – ух ты! Не хочу! Холодно! Меня кто-то трогает! Начинают зачем-то обмывать. Стресс, крик. Хочу назад. Вообще зачем мне это нужно все! И пошло-поехало, понимаете? И у взрослого человека постоянные стрессы. Когда мы смотрим спортивные состязания, когда играем во что-то сами. Когда читаем книги, когда слушаем музыку. Классическая музыка так волнует! Человек слушает, и у него слезы! Но это счастливые слезы! Потому что он одновременно впитывает эту красоту невероятную. Стресс неизбежен. Дистресс – это удар, оскорбление. Вот этого нужно избегать. Это обида. Это жуткая агрессия, гнев. Это грех. Не нужно нервировать себя. Мудрость нужна большая.

Один мой знакомый врач написал диссертацию о том, как переносят гипертонию, астму и язву богатые люди и монахи. Оказалось, что болеют одинаково часто. Но монахи болеют легче!

– А что значит «болеют легче»?

– У них нет такого угнетения духа. Для бизнесмена заболеть, выйти из строя – это трагедия. Он волнуется, нервничает. Это дистресс. А монахи благодушны!

Надо ли знать свой смертный час?

– Если вы знаете, что человеку осталось недолго жить, как вы говорите ему об этом? Вы как-то готовите его к этому переходу?

– Это очень правильный и очень серьезный вопрос. Потому что после так называемой перестройки у нас пошло обезьянничание с Запада, причем усваиваются не лучшие черты западной цивилизации. У них там к этому относятся просто: о скорой смерти пациенту сообщать надо, чтобы он успел сделать соответствующие юридические распоряжения. У нас тоже стали сообщать пациенту о страшном диагнозе. Я не согласен с этим!

– Почему?

– Потому что такой случай был – о нем рассказывал мой учитель. Один очень мужественный человек, закаленный в боях и в жизни, был тяжело болен и попросил врача: «Доктор, вы знаете мою жизнь. Я много видел, много претерпел. Я спокойно отношусь ко всему – и к смерти тоже. Скажите честно, сколько мне осталось?» Врач ему сказал. (Пауза.) Больной отвернулся к стене, несколько дней так пролежал. Человек, поседевший, прошедший бои, который так много видел! Это частая реакция и у многих обычных людей. Конечно, бывают и исключения.

Могут спросить: «Но как же вы, верующие люди, можете не сообщить о скорой смерти? Вы должны подготовить человека! Это наша надежда и наше упование…» Но, во-первых, еще неизвестно, что нас там ждет. Одобрят ли там нашу жизнь, наше поведение. А что там будет, мы не знаем, и это страшно на самом деле. Страшен переход. Мы ничего не знаем об этом. Я думаю так, что даже верующий человек не должен знать часа своей смерти. Исключение – это разве что люди в самом-самом почтенном возрасте, старушки, которые уже себе и смертное белье припасли, и денежки на похороны отложили.

Верующих людей у нас много. Крестятся все, вот только отпевают не всех. Над нашим обществом хорошо потрудились, стараясь выбить из людей веру, и в значительной степени преуспели в этом. Вспомните, как мужички сбрасывали колокола с колоколен, церкви рушили. Многие сегодня крестились в зрелом возрасте. И говорить о скорой смерти этим людям, подвергать такому стрессу неокрепшую веру – опасно. Нельзя так безжалостно относиться к людям.

Конечно, больной может спросить: «Доктор, сколько мне осталось?» Но, во-первых, мы, врачи, сами, честно говоря, не знаем точно. Мы не пророки. Более или менее понятно, сколько человек еще протянет, но бывают и ошибки… Обычно говорят так: «Не буду от вас скрывать: положение серьезное».

Вы видите, сколько врачей вокруг больных? Какие бесконечные обходы? И ночью не отходят, и днем. Постоянные консультации. Но мы бы не стали ничего этого делать, если бы у нас не было никакой надежды. У нас есть надежда. Я думаю, что наша задача сейчас – это думать о том, как сделать так, чтобы пациент поддержал нас, врачей, был нашим союзником в борьбе за его жизнь. Например, спросить: «Я вижу, на вас крестик. Вы верующий?» Он ответит: «Да». Ты ему: «Вы уж простите за такой интимный вопрос, а вы давно причащались? Вы знаете, я бы вам советовал душу облегчить. Ведь у нас столько грехов накопилось. Душу облегчите – вам и физически легче станет. Понимаете? И причаститься после этого, конечно».

Чужое сердце

– Каково ваше отношение как православного христианина к пересадке сердца? На ваш взгляд, что происходит с человеком, которому пересаживают сердце? Меняется ли он?

– Меняется, как меняется любой человек, переживший тяжелую операцию.

А отношусь я положительно и не раз направлял людей на эту операцию – иначе они бы погибли. В чем-то здесь есть ответ на ваш самый первый вопрос. Потому что если бы сердце полностью отвечало за личность человека, то после пересадки, трансплантации это был бы другой человек. Отец Анатолий (Берестов) был настоятелем церкви при Институте трансплантологии. Мы с ним давно знакомы, еще до его пострига. Я его спрашивал, не замечал ли он, что люди меняются после пересадки сердца. Он категорически отвечал: «Нет!»

«Между грехом и болезнью прямая связь»

– Цель христианской жизни – очистить сердце. «Чистые сердцем узрят Бога» – слова из Священного Писания. Как вы понимаете эту фразу? И говорите ли вы об этом с пациентами?

– Да… «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5: 8). Речь идет о духе, я думаю. Потому что чисты духом те, кто любят людей. И в этом видят исполнение Божиих заповедей. Когда человек согрешил, он загнал себя внутрь. А совесть есть, и она не успокаивается. Это застойный очаг. А вокруг него индуцируется электрическое поле неправильного заряда. Поражаются другие центры. Центр сосудодвигательный – вот тебе гипертония. Центр регуляции желудочно-кишечного тракта – вот тебе язва. Прямая связь между грехом и болезнью.

– Александр Викторович, дайте, пожалуйста, нашим читателям совет, как следить за сердцем.

– Самолечением заниматься очень опасно! Можно так промахнуться. А сердце – орган очень важный, как вы уже поняли. Лучше посоветоваться с врачом, а не изучать интернет, что просто опасно.

С Александром Недоступом

беседовал Никита Филатов

АБСОЛЮТНО ДОСТУПНЫЙ НЕДОСТУП

Александр Викторович НЕДОСТУП – профессор-кардиолог, доктор медицинских наук. Работает в Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова. Возглавляет Общество православных врачей Москвы.

Семья у нас была религиозная, – рассказывает Александр Викторович. – По материнской линии все предки – священники. И бабушка, и дедушка происходили из духовного сословия.

Дед был тульский протоиерей Александр Раевский – председатель местного общества трезвости, директор духовного училища. Он был настоятелем большой церкви сначала в Заречье, где располагаются оружейные заводы, потом в центре города.

Я ездил в Тулу в прошлом году. Одна церковь разрушена и сейчас восстанавливается. В другой пока помещается областной архив, но собираются делать храм.

Моя вера в молодости была очень поверхностной, не слитой с жизнью. Хотя, наверное, она влияла на поведение. Я и в церковь забегал, и в Лавру ездил.

Но по-настоящему прийти к вере мне случилось так же, как большинству: после критической жизненной ситуации. Тогда ноги меня сами привели в храм. Я почувствовал, что там боль отпустила. И тут уже все началось серьезно.

Сколько вам было лет?

Около тридцати. Время было советское. Стал искать какие-то книжечки. Покупал «Журнал Московской Патриархии» – ради единственной проповеди, которая в нем печаталась.

Дальше судьба свела меня со священниками. Сначала с отцом Сергием Желудковым. К нему по-разному относятся, но он был человеком глубоко верующим, порядочным, умным. Потом с отцом Кириллом Чернецким, который венчал нас с женой у себя на квартире. А жену когда-то еще и крестил.

Сейчас у отца Кирилла уже полтора года тяжелейший инсульт, его лечат другие врачи. Но я его навещаю.

У вас рано сложилась семья?

Первая жена погибла. Потом – большой перерыв и 23 года назад второй брак с моей нынешней женой Ольгой Фомичевой. Она актриса театра Ермоловой, заслуженная артистка России. Последнее время довольно много выступает по «Народному радио», читает стихи, прозу.

Теперь трудный вопрос: почему вы стали врачом?

Мне нравились литература, история. Очень интересно было читать про атомную бомбу. Я колебался между Московским инженерно-физическим институтом и факультетом журналистики МГУ. Но потом понял: математику не люблю – так какой же из меня физик? А в журналистике в те годы пришлось бы писать не то, что хочешь.

Перед моими глазами был замечательный пример – академик Евгений Михайлович Тареев (кстати, сын известного богослова Михаила Михайловича Тареева). Это мой дядюшка. Как-то я попросил у него несколько книг по медицине и понял, что это интересно. Поскольку у меня была золотая медаль, можно было поступать куда угодно. Я и пошел в медицинский институт. Вроде бы случайно все получилось. А на самом деле Господь привел.

Интересно, почему вы выбрали кардиологию? Говорят, в сердце сама душа находится.

Сейчас, наверное, трудно это утверждать. Хотя у святителя Луки (Войно-Ясенецкого) такая концепция есть: сердце – обиталище души. Но, думаю, после пересадки сердца так уже не говорили бы. Ведь тогда вместе с сердцем к человеку должна переходить внутренняя сущность донора, а этого не происходит.

Так что сердце – это мышечный орган. Но собирательно, конечно, вместилище самых потаенных, глубоких, высоких чувств.

Жена академика Тареева – Галина Александровна Раевская (дочка протоиерея Раевского) тоже была терапевтом и кардиологом. Я смотрел на своих родственников и думал: «Наверное, буду терапевтом, как дядя Женя».

Стал заниматься в студенческом кружке на кафедре факультетской терапии первого Московского мединститута. Это старейшая терапевтическая клиника в России, возглавлявшаяся тогда Владимиром Никитовичем Виноградовым.

Который проходил по делу врачей?

Да, это мой учитель. Вот его портрет. По моей просьбе мне дали научную работу по сердцу. Я стал терапевтом. Но внутри терапии мне ближе кариология. Хотя мы занимаемся всеми внутренними болезнями.

Я знаю, что больные стремятся попасть к вам. Для них Недоступ доступен – или не особенно?

Доступен (смеется). Абсолютно. Конечно, трудно с годами становится, потому что невозможно никому отказать. Помню, когда-то отец Кирилл (Павлов) спросил меня: «Устаете?» Говорю: «Устаю». «Много работы?» – «Много». «Ну и работайте!»

Он меня благословил.

У вас с ним сложились дружеские отношения?

Он слишком высоко стоит, чтобы назвать их дружескими. Просто добрые. Этот человек излучал любовь всем своим существом.

Для меня так и осталось загадкой: отец Кирилл и есть тот самый сержант, который защищал знаменитый «дом Павлова» в Сталинграде? Фашисты так и не смогли захватить это здание, хотя штурмовали его несколько раз. Отец Кирилл как-то вспоминал, что нашел книжечку без обложки. Это было Евангелие – и он его читал.

Он всегда отказывался говорить на эту тему. Считал, что это уже не важно. Но одна моя больная видела табличку на доме Павлова: «Здесь держали оборону героические советские бойцы во главе с сержантом И. Д. Павловым». А отец Кирилл как раз был Иваном Дмитриевичем.

Похоже, там было два сержанта Павлова, оба сражались, защищали дом. Но потом отец Кирилл ушел в семинарии, Духовную Академию, постригся. А Яков Павлов вступил в партию и был признан официальным защитником дома.

Во всяком случае, в прошлом году отцу Кириллу вручили звезду Героя Советского Союза, о чем, возможно, не все знают. Уже когда он был болен. Он был очень удивлен и сказал мне: «Я чего угодно ожидал, только не этого...»

Скажите, с какой целью было создано в Москве Общество православных врачей?

Инициатива тут исходила не от меня. В 1994 году мне предложили сделать доклад о врачевании в России на конференции, посвященной памяти Ивана Ильина. Я отталкивался от его публикации по призванию врача в книге «Путь очевидности».

Потом с этим докладом я выступил по радио «Радонеж». Дальше его опубликовали в журнале «Москва» – по благословению отца Кирилла.

И вот незнакомые мне тогда люди пришли и сказали: «Возникла идея об объединении православных врачей. Мы по-особому мыслим, у нас своя точка зрения по многим вопросам».

По каким, например?

Медицина очень далеко зашла в возможностях управлять жизненными процессами человека. В частности, смерти, зарождения жизни. Вторгается в святая святых, сокровенные вещи. И часто ведет себя неподобающим образом.

Аборт нарушает заповедь «не убий». Фетальная терапия (фетос – по латыни «плод») использует вытяжки мозга и других тканей из умерщвленного человеческого плода, который или абортируется, или после укола изгоняется из чрева матери на поздних сроках беременности.

Такие вытяжки впрыскивают больному человеку, полагая, что это приводит к обновлению, омоложению органов.

Напоминает «Собачье сердце» Булгакова.

А мне – людоедство. Главное, никто научно не доказал, что это помогает. Фетальная терапия, по существу, уже отвергнута всем миром. А у нас – нет.

И даже если бы этот метод помогал, он все равно недопустим, потому что нарушает заповедь «не убий». И те, кто спокойно относится к нему, говорит, что младенец-то все равно погиб, могут пойти дальше: из его кожи делать абажуры, перчатки, как это уже было в истории человечества. А трупики сжигать и удобрять цветы.

Возвращение к фашизму.

Я считаю, что эта деятельность заслуживает своего Нюрнбергского процесса.

А есть еще технология «ЭКО» (экстра-корпоральное, внетелесное оплодотворение). Там образуются «запасные», «лишние» эмбрионы. Один-два ребенка рождаются, остальных – уничтожают.

Говорят, что на уровне нескольких дней существования, когда только слились женская и мужская половые клетки, это еще не человек, а некая зародышевая субстанция. Но Церковь считает, что это уже новая жизненная сущность и ее трогать нельзя.

Тело и душу человеку дают родители...

Это организм с готовым генным набором. Ему теперь нужны только кислород, питательные вещества – и будет человек. Уничтожение его – опять же нарушение заповеди «не убий».

А еще православные врачи против лечения стволовыми клетками.

Эти клетки дают родоначалие всему стволу (как стволу дерева – зернышко). Они существуют в человеческом организме в изобилии. Если в больной орган впрыснуть культуру стволовых клеток, они усваивают свойства ткани, в которую попали, и начинают размножаться. Получается как бы живая заплатка.

И ничего плохого не было бы, если бы стволовые клетки брались из тела самого человека. Такие технологии есть. Они дороги, но реальны. Можно брать клетки из пуповинной крови.

Во время родов?

Да. Но не из тела убитого эмбриона. И недавно Церковно-общественный совет по биомедицинской этике, сопредседателем которого я являюсь, сделал заявление, призвал врачей остановиться. Кроме того, проинформировал членов Церкви, что пользоваться этими технологиями нельзя.

Мы не приветствуем технику гипноза, когда выключается сознание человека. И много что еще.

На первом заседании Общества присутствовал архимандрит Кирилл (Павлов). Он нас благословил. Однажды целый вечер отвечал на наши вопросы. И потом долгие годы мы обращались к нему во всех трудных случаях.

Были у нас «проклятые темы». Были радостные дни, когда мы встречались, чтобы отпраздновать Пасху или Рождество. К нам присылали из Госдумы законопроекты, чтобы мы высказали свое мнение по ним. Скажем, о «целительстве». Предполагалось, что экстрасенсы, колдуны получат статус официальной медицинской профессии и места в поликлиниках. Мы резко (и, к счастью, не одни) выступили против. Закон не приняли.

Недавно прошло сотое заседание Общества. Мы получили поздравление Святейшего Патриарха, отслужили благодарственный молебен. У нас есть врачи, которые стали священниками.

Наше Общество было первым. А потом подобные общества возникли во многих городах России.

Что для вас лично значит этот союз единомышленников?

Православные врачи, как и все православные люди, немножко иные, «белые вороны». К тому же мы считаем, что необходимо лечение не только тела, души, но и духа, чем должны заниматься священники. Этого наши неверующие коллеги не понимают. Мы нисколько не считаем себя лучше. Среди них есть замечательные, врачи, подвижники, альтруисты. Просто Господь пока не открыл их внутренние глаза.

Нам проще говорить между собой. Мы собираемся раз в месяц, обсуждаем проблемы с родственных позиций.

И убеждаетесь: счастье – это когда тебя понимают.

А еще пытаемся противопоставить свою деятельность бездушной, бездарной новой медицине, которая формируется на наших глазах. Надо же сопротивляться.

Беседу вела Наталия ГОЛДОВСКАЯ

http://www.spring-life.ru/gazeta.htm

1997 год, http://kolev3.narod.ru/Arch/Org/SPG/spg.htm

Обращение представителей русской православной общественности

к президенту России Б.Н.Ельцину

Уважаемый господин Президент!

Действия дудаевских бандитов на сувеpенной теppитоpии России являются тяжелым испытанием национального и госудаpственного сознания pусского наpода. Вслед за убийствами pусских воинов, миpных жителей, женщин и детей, теppоpисты совеpшили еще одно пpеступление, похитив двух пpавославных священников: пpедставителя Патpиаpха отца Сеpгия и настоятеля гpозненского хpама Михаила Аpхангела отца Анатолия. Пеpед каждым pусским человеком, каждым лояльным гpажданином России встает мучительный вопpос: способны ли власть пpедеpжащие выполнить свой конституционный долг по сохpанению целостности госудаpства, подавлению вооpуженного мятежа на южной окpаине России, действенному пpесечению вакханалии убийств, гpабежей и насилий, чинимых вооpуженными бандитами? Hамеpено ли нынешнее пpавительство остановить уголовный теppоp или оно будет по-пpежнему pасточать усилия в поиске мнимого согласия с кpиминальной сpедой?

Сложившееся положение является пpямым следствием пpеступного попустительства и неpешительности властей, три с лишним года поощpявших создание уголовного заповедника на Севеpном Кавказе. Еще пpедстоит выяснить, кто из высших должностных лиц госудаpства повинен в пеpедаче оpужейных аpсеналов Дудаеву. Руководство стpаны пpи сочувственном молчании "четвеpтой власти" миpилось с пpактикой геноцида pусских, уничтожаемых, либо изгоняемых из своих домов в пpовозглашенной уголовниками "pеспублике Ичкеpия". В это же время высшие чиновники России вели закулисные пеpеговоpы с бандитами о "pазгpаничении и взаимном делегиpовании полномочий".

Совершенно необходимые и правомерные, но запоздалые и далекие от совеpшенства силовые меpы по восстановлению сувеpенитета России оказались пpеступным обpазом не доведенными до конца. И дело не в серьезнейших проблемах аpмии (хотя для ее намеренного pазложения и уничтожения в общественном мнении было сделано все мыслимое и немыслимое). Оболганные, униженные, дуpно укомплектованные и снабженные pоссийские войска сумели выполнить свой долг пеpед Родиной, пеpед наpодами России. Пpошедшему Гpозный, Ведено и Самашки pусскому солдату нечего стыдиться, сколько бы над ним не глумились пpофессиональные "гуманисты", готовые поддержать все, что во вред исторической России. Трагедия - в отсутствии политической воли и госудаpственной ответственности облеченных властью деятелей, заинтеpесованных, похоже, не столько в восстановлении полноты pоссийского сувеpенитета, как в сокрытии следов своего сотpудничества с дудаевским режимом или в совместном с ним пользовании международными субсидиями из исламских стран на восстановление "замиренной" на дудаевских условиях Чечни.

В Буденновске свершилось обвальное падение ответственной национально-госудаpственной воли. Армия была паpализована самим правительством, которое вместо окончательной ликвидации бандитских очагов пpиступило к пеpеговоpам с теppоpистами под вездесущим контpолем миpовых сил в лице ОБСЕ. Басаев и его убийцы остались безнаказанными, уголовники вместо кары получили право обсуждать вопpосы целостности России, ее сувеpенного пpава pазмещать свои вооруженные силы на всей теppитоpии стpаны. Своими действиями “миротворцы” из высших эшелонов власти пpедали и обессмыслили жеpтвы, понесенные аpмией, выдали на pастеpзание теppоpистам pусский и дpугие наpоды Кавказа.

Дудаев и его окpужение откpовенно издевались над "блоками" достигнутых "договоpенностей". Вместо pазоpужения бандитских отpядов началась вооpуженная охота на pусских солдат (едва ли не безнаказанная в силу безбpежной, с откpытой датой пpезидентской амнистии). Теppоpистические акции пеpекинулись на теppитоpию Дагестана, бросая вызов мирной жизни наpодов, связавших свои истоpические судьбы с Россией. Судорги "жесткости" при проведении не имевшей шансов на однозначный успех пеpвомайской опеpации (оставившей много вопросов), не могли стратегически изменить ситуацию на фоне отсутствия общей установки на неукоснительный pазгpом бандитов.

Взяв в заложники пpавославных священников, уголовники пытаются придать конфликту несуществующий религиозный аспект. В очеpедной pаз оставляя без последствий совеpшенное надpугательство над духовным и национальным достоинством России, пpавительство пеpед лицом всего миpа свидетельствует о глубоком внутpеннем выpождении существующей власти, неспособной оградить основы национального бытия.

Господин Пpезидент! Ваш долг покончить с губительной и беспомощной политикой умиpотвоpения кpиминального образования. В отличие от измученных и голодных обывателей, сбитых с толку антиармейской и антигосударственной истерией СМИ, Вы обязаны сознавать, что политическая капитуляция, вывод войск из Чечни, и тем более пpизнание ее независимости, не пpиведут к миpу. Став новым “субъектом международного права” “Ичкерия” немедленно превратится в форпост борьбы против России. Это будет означать полный исторический крах российской государственности, которая не способна защитить ни русских, ни народы, осознанно соединившие свою судьбу с Россией и сохраняющие ей верность. Сопpедельные pусские земли станут аpеной крупномасштабной уголовной агрессии "деpжавной Ичкеpии", весь Кавказ будет ввергнут в кровопролитную междоусобицу и войну против России, а любые попытки адекватно пресечь теppоpизм пpиведут уже к открытому геополитическому и военному шантажу России со стоpоны тpетьих стpан, заинтеpесованных в ее ослаблении.

Симптомы такого будущего нам продемонстрировал подготовленный с участием иностранных спецслужб захват теплохода "Аврасия" с помощью турецких граждан, воевавших в банде Ш.Басаева. Участие на стороне Дудаева граждан Афганистана, Пакистана, Иордании, истерия в некоторых исламских странах показывает, что уже сегодня тление уголовного очага ведет к опасному втягиванию Кавказа в орбиту исламской политики, неконтролируемой на уровне государств. В Чечне на карту поставлены двухсотлетняя державная работа России на Юге, баланс сил в Средиземноморье, судьба Крыма, восточно-христианского мира, всех, кто тяготеет к России на Кавказе и за его хребтом.

Hедопустимой политической близоpукостью пpедставляются и нынешние упования на "внутpичеченский диалог". Подобный диалог пpиобpетет действенную перспективу лишь в условиях обеспеченного пpавопоpядка, для чего необходимы беспощадное уничтожение боевиков, неотвpатимое уголовное пpеследование их пособников, а также всех лиц, незаконно владеющих оpужием. Следует пpекpатить возмутительные pазглагольствования об "особом" чеченском "менталитете", служащем якобы достаточным основанием для безнаказанного наpушения общеpоссийского уголовного законодательства и претензий на особый статус. Теppоpисты, убийцы, грабители и их покpовители, будь они с чеченским, pусским, татаpским или каким-либо иным "менталитетом" должны быть одинаково караемы со всей строгостью закона.

Сегодня в России нет гражданской войны и нет паpтии войны: в России имеет место уголовный мятеж и потвоpствующая ему паpтия мятежа. Последняя наpяду с колоссальными финансовыми ресурсами пользуется полной поддержкой средств массовой инфоpмации, которые давно отданы под контроль сил, по своему происхождению и взглядам сомнительных с точки зрения их верности исторической российской государственности. Но только им дано право публично интерпретировать события. Они же совершают моральный геноцид нации, последовательное pазложение нpавственных, культуpных и госудаpственных устоев pусского наpода, ведут немыслимую ни в одной стране бесстыдную кампанию по шельмованию аpмии и истоpической pоссийской госудаpственности. Законные действия по защите целостности и суверенитета России они объявляют "гражданской и братоубийственной войной", оспоривая саму правомерность подавления уголовного очага и уравнивая бандитов и солдат, защищающих неделимость Отечества.

Господин Президент! Уголовные мятежники - не братья гражданам России. Их нескpываемые цели - оттоpжение pоссийских теppитоpий, изгнание и уничтожение pусских, пpевpащение их в pабов (о чем свидетельствует кошмаp тpехлетнего дудаевского "пpавления"). С убийцами недопустимы и невозможны никакие политические переговоры. С бандитами возможен лишь один язык - язык твердой государственной воли, жестоко карающей любое посягательство на основы государства и коpенные права его граждан.

Поpа оставить пугливые оглядки на моpально изолгавшихся "пpавозащитников" и покpовительствующую им миpовую закулису, заинтеpесованных в насаждении двойных стандаpтов для продолжения губительной национальной политики, закpепляющей пpавовую, культуpную и политическую дискpиминацию pусского наpода - основателя и стержня российской государственности. Ответственный перед историей глава госудаpства должен в столь критический момент руководствоваться не сомнительными и мнимыми выгодами предвыборной кампании, а пpедпpинять pешительные меpы по подавлению кpиминального мятежа в Чечне, изобличению и наказанию московских сообщников Дудаева, восстановлению полноценного сувеpенитета России, утвеpждению законных пpав всех гpаждан страны. Иное станет преступлением против Отечества.

Участники Православного политического совещания и поддержавшие их:

Юрий Алехин, Алла Андреева, Александр Анисимов, Михаил Антонов, Игорь Артемов, Михаил Астафьев, Валерий Балабанов, Виктор Балашов, Анатолий Балтрукевич, Александр Бельчук, Галина Богатова, Владимир Большаков, Елена Бондарева, Павел Бордунов, Леонид Бородин, Николай Бурляев, Антон Васильев, Наталья Величко, Тамара Воронина, Александр Гора, Владимир Гусев, Игорь Дьяков, Ирина Егорова, Константин Ершков, Юрий Ефремов, Георгий Жженов, Дмитрий Жуков, Владимир Заманский, Роберт Иванов, Александр Казинцев, Валерий Камшилов, Александр Камчатнов, Татьяна Карпова, Борис Карпов, Нина Карташева, Вячеслав Клыков, Вадим Кожинов, Игорь Кольченко, Сергей Королев, Владимир Крупин, Владимир Кудрявцев, Аполлон Кузьмин, Юрий Кукушкин, Станислав Куняев, Валентин Лебедев, Наталия Лебедева, Аристарх Ливанов, Николай Лисовой, Владимир Логинов, Сергей Лыкошин, Владимир Махнач, Василий Моров, Ксения Мяло, Анатолий Набатов, Наталия Нарочницкая, Александр Недоступ, Евгений Никифоров, о.Анатолий (Досаев), о.Владислав (Свешников), Владимир Осипов, Евгений Павлов, Николай Павлов, Алла Панкова, Татьяна Петрова, Андрей Печерский, Петр Проскурин, Сергей Пыхтин, Олег Рапов, Валентин Распутин, Валерий Рогов, Евгений Ряпов, Андрей Савельев, Алексей Световарский, Виктор Селиванов, Светлана Селиванова, Алексей Сенин, Григорий Серов, Валентин Сорокин, Всеволод Софинский, Юрий Спиридонов, Раиса Степанова, Александр Стрижев, Татьяна Тоболина, Виктор Тростников, Николай Филимонов, Ольга Фомичева, Анатолий Цверкун, Зураб Чавчавадзе, Игорь Шафаревич, Эльвира Шугаева.

Что мы знаем об инфаркте? В общем, довольно мало. Знаем, что это смертельно опасная болезнь сердца, увы, весьма распространенная сегодня. Что риск инфаркта напрямую связан с нашим образом жизни. Что чем раньше больному будет оказана медицинская помощь, тем лучше. А знаем ли мы, каковы первые признаки того, что у человека инфаркт? И что нужно делать, пока не приехала «Скорая»? Да и что вообще происходит с сердцем при инфаркте и после? Раньше эту болезнь называли «разрывом сердца». Действительно ли «сердце рвется»? Об этом мы беседуем с кардиологом Александром Викторовичем Недоступом .

У доктора медицинских наук, кардиолога Александра Викторовича Недоступа простой и не очень большой кабинет. На стенах иконы и фотографии. Есть несколько снимков архимандита Кирилла (Павлова). Мой собеседник 20 лет лечил и наблюдал за сердцем почитаемого старца. На поддоконике перед большим окном расставлены модели советских самолетов: «Ан-20», «Бе-6», «Як-6» «Ил-18» «Як-47». О самолетах мы так и не поговорили, но человеческое сердце профессор Недоступ мотором назвал несколько раз.

Инфаркт: как это бывает

- Александр Викторович, что такое инфаркт?

Инфаркт - это омертвение ткани. Может быть инфаркт не только миокарда, то есть сердечной мышцы, но и мозга, и других органов человеческого тела. Но все знают в основном об инфаркте миокарда.

Инфаркт миокарда - это омертвение участка сердца, а раз есть какое-то омертвение, значит - и сбои в работе нашего «мотора», как очень часто называют сердце. Собственно, само появление мертвой ткани не так опасно, потому что между ней и нормальной, живой тканью всегда есть некая «средняя полоса». Опасны последствия. Могут, например, появляться какие-то необычные электрические импульсы в сердечной мышце, которые приведут к нарушению сердечного ритма. Если омертвела часть проводящего пути, то, естественно, может прекратиться кровопроведение и наступит так называемая блокада, у человека появятся признаки недостаточности кровообращения, один из главных - одышка. Конечно, при развивающемся омертвении сердце кричит о помощи - отсюда боль. Бывают очень сильные болевые приступы, и от серьезного болевого шока и давление резко падает, и разные другие тяжелые неприятности случаются. Много беды может наделать инфаркт миокарда.

- Какие осложнения вызывает инфаркт, если это омертвение ткани?

Если есть загрудинная боль, которая не проходит, обязательно надо вызвать “Скорую помощь”

Очень серьезные. И начинаются они буквально в первые минуты. Некроз сердечной мышцы вызывает сильнейшую боль, как я уже говорил. Боль настолько сильную, что снять ее могут только наркотики или лечебный наркоз. Это так называемый кардиогенный, то есть рожденный сердцем, шок. Давление низкое, холодный пот, больной бледен. Развивается одновременно и сердечная недостаточность. Это очень опасное осложнение. Больной начинает задыхаться, проявляется картина отека легких - еще одно опасное осложнение. Вот почему надо вызывать машину скорой помощи, если беспокоят загрудинные боли, которые не проходят. Так и говорить: «Боли в сердце не проходят». Эти загрудинные боли, часто отдающие в нижнюю челюсть, очень опасны.

В сердце иногда образуются тромбы. Потому что в сердце могут быть поврежденные ткани с такой шероховатой поверхностью, на которой фиксируются кровяные пластинки. Этот тромб может быть плотным, твердым, проросшим соединительной тканью - такой не опасен. Но бывают рыхлые, ломкие тромбы, они от малейшего напряжения сердца, от толчка крови ломаются, от них отрывается кусочек и летит дальше по сосуду. Этот тромб - точнее: тромбоэмбол - может закупорить сосуд. Хорошо, если сосуд маленький, если сосуд на руке или на ноге - хотя что же тут хорошего! Но это по крайней мере не смертельно опасно. А если закупорится сосуд мозга?!

Как осложнение после инфаркта может развиться так называемый постинфарктный синдром, когда ткань инфарктцированного сердца становится для своего организма чужеродной. Дело в том, что при инфаркте миокарда поврежденная ткань биохимически несколько перерождается, и организм, ошибочно распознав ее как чужеродную, начинает против нее вырабатывать антитела, которые должны ее уничтожить. Начинается процесс отторжения, а заодно эти антитела идут туда, куда им вообще не нужно. Скажем, в плевру, в перикард, в соединительную ткань легких, в суставы… Начинается воспаление иммунного характера. И одновременно с инфарктом развиваются еще и такие заболевания, как плеврит, перикардит, артрит. Иногда состояние больного остается тяжелым очень долго, обострения длятся и месяцы, и год. Приходится принимать гормональные препараты, чтобы подавить это состояние, а они сами не очень-то легко переносятся организмом.

Как последствие инфаркта могут быть и какие-то психические сдвиги у больного, психотические реакции, состояние острого психоза, тяжелый стресс, вызванный кислородным голоданием мозга. И тогда больному приходится лечиться у психиатра.

Может развиться аневризма - такое выпячивание, выбухание на поверхности сердца: ткань инфарктцированного сердца становится неупругой, она растягивается, и снаружи на сердце выступает такой мешок. Опасность в том, что этот мешок в любой момент может разорваться. Да и просто он мешает нормальному сокращению сердца.

- А часто бывает разрыв сердца?

Когда вы в романах читаете: «Он умер от разрыва сердца», на самом деле никакого разрыва не было, это инфаркт миокарда. Хотя разрывы сердца бывают, но редко. Чаще лопается этот аневризматический мешок. Кроме того, в этом мешке образуются тромбы, и оттуда они стреляют по сосудам в мозг, в руки, в ноги, в живот, в почки, в селезенку, в кишечник…

Чтобы не было мучительно поздно

- А какова главная причина инфаркта?

Сужение сосудов, снабжающих сердце кровью. Поскольку сосуды располагаются вокруг сердца в виде такой как бы короны, венца, их называют венечными, или коронарными. В коронарных артериях, через которые кровь должна поступать в изобилии к сердцу, может развиться атеросклеротический процесс, и тогда они сужаются, стенозируются, как мы говорим, через них кровь проходит уже плохо. А ведь сердцу нужно много крови - много питательных веществ и кислорода, которым его снабжает кровь. И когда этого недостаточно, когда наступает момент критического «голода» из-за суженных сосудов, может наступить трагедия. А если в сосуде еще и атеросклеротическая бляшка - такое уплотнение, вырост на стенке сосуда с неровной, шероховатой поверхностью, - на которую может еще и наслоиться тромб, то сосуд будет перекрыт совсем - и разовьется мгновенный инфаркт миокарда. Вплоть до остановки сердца.

- Кто больше подвержен инфаркту - мужчины или женщины?

Курение - огромное зло! Оно хронически сужает сосуды сердца. А сужение сосудов - главная причина инфаркта

Мужчины. Они больше курят. Курение - огромное зло! Оно хронически сужает сосуды сердца. Далее - употребление алкоголя. Это в меньшей степени, чем курение, но тоже способствует развитию инфаркта. Считается почему-то, что алкоголь может быть даже полезен. Никогда! Просто когда человек выпьет, у него под действием алкоголя сосуды расширяются, давление поднимается. Но это только вначале, а потом начинаются большие неприятности: возбуждение сердца, аритмия…

- Но ведь инфаркт бывает и у тех, кто не курит, да и практически не употребляет спиртное…

Увы, бывает. Тут определенную - и немалую - роль играет и наследственность. Но чаще человек себя сам доводит до болезни.

- Чем доводит?

Неправильным поведением. Именно поведением. Человек считает, что ему совесть не позволяет что-то принимать из окружающей нас жизни, и ввязывается в бой. Не в такой бой, настоящий, с автоматными очередями, атаками… А в бой «за правду», за «правое дело». Ввязывается в какую-то историю, в которую ввязываться опасно. А когда ввязывается, то переживает, конечно. Что тут поделаешь? Сказать: «Поберегите себя»? Как поберечь, если нельзя попустительствовать неправде, если надо идти за правое дело! Но это крайний случай, конечно, жизнь не часто ставит в такие условия.

У Давида Самойлова есть такое стихотворение:

О, как я понял поздно,
Зачем я существую!
Зачем гоняет сердце
По жилам кровь густую.
И что порой напрасно
Давал страстям улечься!..
И что нельзя беречься,
и что нельзя беречься…

Как врач, я должен сказать герою этого стихотворения: ты не прав! надо себя беречь! (Смеется.)

Надо действительно себя ограждать от возможных стрессов, которые могут привести к подъему давления, спазму сосудов, тяжелому нарушению ритма сердца. Или по крайней мере постараться свести к минимуму подобные ситуации. Потому что все равно кто-нибудь как-нибудь нас «достанет». Так что надо поберечься - для детей, для жены, для родителей, немножко для самого себя.

- А стрессы и депрессии сильно влияют на развитие инфаркта?

Несомненно! Конечно, и тревога, и депрессия - это дорога к ишемической болезни сердца. Начинается сужение сосудов. Развивается склероз камерных артерий. А человек его подхлестывает - куревом в первую очередь. Дымит, как паровоз. Никотин для коронарных артерий - это такой яд! И не только для коронарных артерий, но и для сосудов нижних конечностей, и сосудов мозга… Рак легких возникает, язва двенадцатиперстной кишки. Табак - страшная вещь.

А среди причин инфаркта, помимо тех, о которых я сказал, и недосыпание, и стрессовое состояние, и переработки, и неправильное питание, конечно. Вот человек мало движется, ест за троих, да еще неправильно - в два захода. Утром поел, потом целый день голодный, так только что-то перехватил, а вечером пришел с работы домой - и Обед с большой буквы. А организму жалко расстаться с таким количеством калорий, он все питательные вещества загоняет куда? В запас - в живот, в жировую складку на животе. И ладно бы, если только туда, но ведь и в сосуды тоже, в печень… А самое опасное, что и в коронарные артерии, в которых развиваются бляшки. А если вы еще и генетически предрасположены к спазмам, к тромбозу, дело совсем плохо может обернуться. А мы, к сожалению, пока еще плохо знаем механизмы, которые приводят к тому, что у человека возникает предрасположенность к этому.

- Скажите, пожалуйста, есть ли тенденция к омоложению инфаркта?

Такого резкого омоложения инфаркта, которое заставило бы нас схватиться за голову, нет. Это по преимуществу болезнь среднего и пожилого возраста. Но, конечно, можно и молодым себе заработать инфаркт миокарда, если вести неправильный образ жизни.

У молодых проблемы с сердцем могут быть из-за неправильного развития системы коронарных сосудов. Есть определенная, строго закодированная по развитию система коронарных сосудов, которая питает кислородом само сердце. И если какой-то сосуд отсутствует вообще, или сосуды развиты крайне плохо, недостаточно, узенькие, тоненькие, или же они пережимаются, это приводит к болям. Этими проблемами тоже надо заниматься, и ими занимаются, но мало.

С верой в Господа

Александр Викторович, а могли бы вы сказать, исходя из вашего огромного опыта, как правильная духовная жизнь человека сказывается на его здоровье? Становится ли жизнь со Христом и для Христа залогом того, что если болезни и будут попущены, то протекать они будут легче?

Я думаю, что да. В прошлой беседе я уже упоминал об этом, но повторю еще раз, потому что об этом надо говорить и говорить: замечательный доктор из Белгорода Андрей Юрьевич Третьяков проводил исследование, как болеют люди активные - предприниматели - и монашествующие. Взял такие полярные состояния человеческой души. Причем из монашествующих его интересовали не те, кто недавно пришел в монастырь и пока еще приспосабливается к новым условиям и правилам жизни (а ведь это порой проходит трудно), но уже укоренившиеся в монастырском житии, те, кто обрел здесь и покой душевный, и сознание того, что он живет так, как ему должно жить на этом свете: пришел к Богу и служит Богу. Андрей Юрьевич взял несколько заболеваний: гипертоническую болезнь, язвенную болезнь и бронхиальную астму. И вот что получилось: болеют и предприниматели, и монахи одинаково часто. Но монашествующие болеют легче. Легче! Они справляются с болезнями быстрее, и последствия у них не такие тяжелые.

- Как вы думаете, почему монашествующие легче переносят болезни?

Они благодушнее относятся к заболеванию, не так «переживают», для них это не такой стресс, они не так боятся. Монаху, может быть, смерть не так страшна, как другому больному. Я не помню, как этот факт объяснял Андрей Юрьевич, но мне кажется, что причины вот в этом.

Конечно, если человек живет в мире с самим собой, не в душевном разладе, он живет по большому счету правильно. И даже ему трудно, если он весь день чем-то занят, допустим - ухаживает за больными, даже если он устает, он приходит домой и думает: «Слава тебе, Господи, что я день прожил так, как сегодня. Спасибо Тебе, Господи, что дал мне возможность потрудиться. Я хотя и устал, и мало сделал, и плохо сделал, и Ты знаешь, что мог больше и лучше, но всё-таки спасибо, что у меня на душе сегодня так спокойно». Когда у человека такая гармония, уравновешенность, то его физический организм меньше вырабатывает всяких нехороших гормонов, которые сужают сосуды, вызывая их спазм. Это похоже немножко на то, как поется в песне «Темная ночь»:

Радостно мне.
Я спокоен в смертельном бою:
Знаю, встретишь с любовью меня,
Что б со мной ни случилось.

Поют о женщине, конечно, потому что: «ты у детской кроватки не спишь»… Кто-то ждет. А если никого нет, то ждет Господь Бог! Человек знает, что Господь встретит с любовью, что бы с ним ни случилось. Конечно, каждый из нас не так дерзостно думает. Но Бог даст, нас Господь встретит. И если мысль такая: «И сегодня я провел день так, что Господь мною хоть немножко доволен», - конечно, это играет роль.

Другое дело, если человек одинокий, никого нет, черно вокруг - тогда гори оно всё и т.д.

- Александр Викторович, спасибо за такой глубокий ответ.

Питание для сердца

- Но вернемся к делам земным. Как питаться, чтобы сохранить сердце здоровым?

Да, вы правы, здоровый образ жизни - это и правильное питание. Есть нужно не так обильно, как это у нас часто бывает. Потреблять больше естественных продуктов, схожих с теми, какими питались наши предки, которые жили в основном в сельской местности. Ведь наши далекие предки - это деревенские жители, и ели они пищу простую: овощи, фрукты, молочное, крупяное… Еда должна быть проще, и, во-первых, должна быть богата витаминами, во-вторых, не калорийна.

То, что мы едим, усваивается на 100%. А что мы любим? Полбатончика хлебушка съесть, картошечки, еще чего-нибудь. Нужно, чтобы были какие-то балласты, которые не до конца перерабатываются в кишечнике. Они, кстати, способствуют и регулированию работы кишечника. Да и организмом не будут усвоены, а следовательно, ты не располнеешь.

Есть два раза в день, как у нас часто едят, вредно. Об этом я уже говорил. На ночь наедаться - путь к полноте, а это и вредно, и опасно. Много соли - путь к гипертонии, а гипертония - одна из главных причин коронарного инфаркта, они взаимосвязаны очень тесно. Ограничивать себя, конечно, в жирах: лишние масло, сметана, жирные сорта молока, сыр - это вредно, это дорога к атеросклерозу. Обилие сладкого тоже очень опасно. Хотя сладкое немножко надо себе позволять. Это многих людей утешает. Боюсь, что коллеги, услышав меня, всплеснут руками: «Доктор, что ты такое говоришь?!» Но, знаете, в меру-то сладкое можно. Конечно, контролируя сахар в крови. Если резко ограничить себя в сладком, мало кто выдержит. Мои друзья и знакомые, побывавшие в лагерях, рассказывали, что отказаться от сладкого тяжелее, чем отказаться от курения. Один замечательный батюшка, мой знакомый, говорил: «Поститься-то не очень могу, потому что больной желудок, а я ущемлю себя в сладеньком, в конфетке». А если человек полный, если сахар достигает пограничных значений, а тем более когда диабет, то уж от сладкого надо отказаться.

Самое главное: питаться нужно умеренно и разнообразно.

Что делать, если…

Александр Викторович, какую первую помощь могут оказать человеку родственники, если видят, что случился инфаркт, или есть подозрение на инфаркт? Понятно, что надо, прежде всего, вызвать «Скорую». Но пока она едет, что делать? И как понять, идя по улице, что у прохожего вот-вот будет инфаркт? Ведь часто «прихватывает» и на улице, и в транспорте…

При малейшем подозрении на инфаркт больному нужно дать нитроглицерин, лучше в таблетках - положить под язык, не глотать

Первые признаки какие? Больной жалуется на боль ангинозного характера. К собственно ангине - воспалению в горле - это не имеет никакого отношения. «Анго» по-латыни - «сдавливаю, душу». Раньше такие боли называли грудной жабой. Вот, образно говоря, сидит на грудине больного противная жаба и стискивает сердце. Загрудинная сдавливающая сердце боль чувствуется обычно посередине, но бывает и слева, и справа. Типичный жест больного при загрудинной боли - он кладет руку на грудь спереди, ладонь или кулак. И когда спрашиваешь: «Что чувствуете?», отвечает: «Давит, жжет». Вот если такие слова услышите от вашего знакомого или родственника или на улице кто-то остановился, вот так стоит, руку держит - это симптом. И тогда больному нужно дать нитроглицерин, лучше в таблетках - положить под язык, не глотать. Или одно-два впрыскивания, тоже под язык, нитроглицерина в виде спрея. Это первая помощь. Правда, некоторые плохо переносят это лекарство в виде спрея: у них начинает сильно болеть голова. Тогда как лучше сделать, если нет таблеток, а только спрей? Надо прыснуть спреем на тыльную сторону ладони, на косточки у основания пальцев, и эту капельку лекарства лизнуть - один раз, ну, два. Этого часто бывает достаточно, чтобы снять боль.

Через минуту-другую больной начнет бледнеть и клониться в сторону, может даже и упасть. Это происходит потому, что расширяются не только сосуды сердца, но и всё сосудистое русло, давление начинает снижаться. Может быть и обморок. Так что лучше страховку больному обеспечить - поддержать его, чтобы не упал.

- Как должны вести себя родственники с больным, перенесшим инфаркт?

Тому, кто перенес инфаркт, и его родственникам обязательно слушаться врачей и выполнять все их рекомендации

Такому больному нужна, конечно, помощь. Причем помощь разнообразная: и чисто физическая, и моральная. Моральная и сложнее, и проще. Это не требует от родственников никаких таких уж усилий, нужно просто вести себя адекватно. Во-первых, не учи его, как и что делать, если ты не врач. Не бери на себя столько, можешь напутать. Не говори: «Ну, инфаркт! Что инфаркт! Вон у Марьи Ивановны со второго этажа тоже был инфаркт, а как бегает! На Кавказ ездила». Это неправильно. Потому что Марья Ивановна этим нарушает рекомендации врача. (Смеется.) И если даже ей врачи и разрешили и бегать, и на Кавказ поехать, то мы не знаем, какой степени был у нее инфаркт, какой глубины, какой протяженности, как она его перенесла и прочее. Здесь надо сказать: «Лучше всего слушаться врачей, потому что они знают гораздо больше нас. Они тебе правильнее скажут. Ты, конечно, можешь критиковать или спрашивать: “Доктор, а зачем мне это? Я себя хорошо чувствую”, и врач тебе объяснит. Не нужно решать самому проблему, решения которой ты не знаешь. Можешь навредить, ошибиться».

Надо все время думать, как и что сказать: в чем-то больного нужно поддерживать, а в чем-то немножко и постращать, говорить: «Подожди, подожди, рано». Поддерживать в чем? «Посмотри, тебе уже получше сегодня. Как спал сегодня? Видишь, спал получше». Это может и не очень убедительно получаться, но более-менее жизнерадостно. «Давай книжки принесу. Ты просил газет. Вот статья журналиста, которого ты любишь». Планы какие-то строить не очень правильно. Говорить: «Мы с тобой через два месяца загудим в Париж», - нельзя. «Врач говорит, обычно в таких случаях через две-три недели ты дома будешь. Вот и начнем что-то делать. Погуляем, повспоминаем. Ты собирался воспоминания писать…»

Больного поддерживать, конечно, обязательно надо. И пугать иногда. «Что ты делаешь? Куда ты пошел? Нельзя, милый. Сердце-то еще просит покоя. Погоди, погоди, потом. Немножко-то потерпи». Вот так.

И приносить ему, что он любит. Но! - Посоветовавшись с врачом! Что можно кушать, какие лекарства - обязательно спрашивать.

Мы люди верующие и знаем, что, конечно, надо молиться за такого больного. Узнать, бывает ли в больнице батюшка, попросить, чтобы он пришел. А если есть желание у больного исповедоваться, причаститься, обязательно надо позвать священника. Это очень важно.

Как русская медицина отразила все противоречия нашего века

На протяжении 100 лет перемены, так или иначе, коснулись разных сторон русского бытия. И, конечно, не могли обойти стороной такую важную отрасль, как медицина. Кроме социальных потрясений, на состояние медицины оказали, и оказывает огромное воздействие начавшаяся в середине прошлого века НТР (научно-техническая революция). Итогом является противоречивость реалий медицины нашего времени, где несомненные, порой огромные достижения соседствуют с трагическими, часто невосполнимыми утратами...

Чтобы быть правильно понятым, добавлю, что под медициной понимается совокупность действующих в ней лиц – больных и врачей, а также сам процесс врачевания, и, наконец, система здравоохранения.

Попробуем (бегло!) перечислить наиболее яркие достижения медицины, замкнувшие столетие:

– «визуализация болезни» (рентгеновское исследование, включая рентгеноконтрастные методы, радиологические исследования; КТ, МРТ, ПЭТ и т.д.; эндоскопические и ультразвуковые методы исследования; биопсия органов с последующим микроскопическим исследованием);

– функциональная диагностика (ЭКГ, ФКГ, ВКГ, ФВД, ЭЭГ и т.д.);

– новое в хирургии (торакальная хирургия, включая кардиохирургию; хирургия мозга, эндопротезирование);

– резкое увеличение числа новых эффективных медикаментов (антибиотики, кортикостероиды, инсулин, кардиотропные, психотропные препараты и т.д.);

– появление реаниматологии, как отдельной дисциплины;

– появление трансплантологии;

– развитие генетики, в том числе клинической;

– открытие новых нозологических единиц («коллагенозы», кардиомиопатии, СПИД, генетические заболевания и т.д.)

– появление новых отраслей клинической медицины (космическая, спортивная медицина, медицина катастроф);

– новые патогенетические концепции (психосоматика, теория стресса и многое другое).

Объективные причины:

– противоречивость исторической обстановки (разруха, голод, эпидемии, войны, террор);

– формирование и внедрение новой (советской) модели здравоохранения, признанной ВОЗ в 1977 г. лучшей в мире, с ее частичным сломом в 90-е годы;

– колоссальный рост объема информации как теоретической, так и клинической (вспомним слова Г.А. Захарьина, адресованные студентам в конце XIX века: «Не дайте себе зачуметь от избытка знаний»);

– резкое увеличение вклада результатов параклинических (лабораторно-инструментальных) исследований в постановку диагноза;

– значительное увеличение количества сложных (специальных) методов лечения, требующих высокого уровня узкой профессионализации.

Субъективные причины:

– изменение личностных (поведенческих) качеств человека (врача) и соответственное изменение межличностных отношений;

– прогрессирующее увеличение специализаций медицинских профессий;

– значительное уменьшение доли «синтетических» врачей (терапевты, педиатры–модераторы, координаторы, врачи первого контакта) при понижении уровня их подготовки;

– утрата клиницизма, клинического мышления (умения ставить интегральный диагноз при обилии данных объективных исследований);

– уменьшение количества научно-клинических школ, их значения в клинической медицине;

– абсолютизация роли доказательной медицины;

– лечение в значительной степени по результатам лабораторно-инструментальных исследований, по алгоритмам («Больной пролечен в соответствии со стандартами …»);

– лечение болезни, а не больного (по диагнозу, даже по синдромам);

потеря гордости отечественной медицины – индивидуализации подхода к больному.

Вследствие субъективных причин отмечается значительное уменьшение «человечности», сострадания, сопереживания; качественное снижение межличностных отношений в системе «врач–больной». Кроме того, отмечается формальность отношений, исчезновение восприятия врачом личности больного; разобщение врача и больного аппаратурой. Врачи часто невнимательны, грубы, иногда даже жестоки.

Стремительно растет коммерциализация медицины, стремление заменить служение обслуживанием (отсюда введение понятия «услуга» вместо «помощь»). Причины этого лежат в глубинных сдвигах человеческого сознания, мироощущения, в постепенном разрушении христианских основ морали.

Не может не возникнуть вопрос: а какими врачи были раньше? Ответ на него можно было бы получить из художественной литературы. Но, как ни странно, наша литература не богата портретами врачей.

С одной стороны, не очень симпатичный Евгений Базаров, совсем не симпатичный Ионыч, с другой стороны, чеховский доктор Астров, герои «Открытой книги», «Дела, которому ты служишь», автор «Записок юного врача» (о странной фигуре Юрия Живаго мы не говорим – он доктор лишь по обозначению, но это происходит по воле автора романа Бориса Пастернака).

Особняком стоит опубликованная в 1947 году статья знаменитого русского философа Ивана Ильина «О призвании врача», в форме ответа семейного врача Ильиных на вопрос философа о причинах профессиональных достоинств русских врачей, отличающих их от западных коллег (впрочем, не исключено, что автором был сам Ильин, использовавший форму ответа на вопрос как литературный прием). У нас статья стала известна с начала 90-х годов. Приведем отрывки из нее.

«То, что вы так любезно обозначили как мою "личную врачебную особенность", по моему мнению, входит в самую сущность практической медицины. Во всяком случае, этот способ лечения соответствует прочной и сознательной русской медицинской традиции.

Согласно этой традиции, деятельность врача есть дело служения, а не дело дохода; а в обхождении с больными это есть не обобщающее, а индивидуализирующее рассмотрение; и в диагнозе – мы призваны не к отвлеченной «конструкции» болезни, а к созерцанию ее своеобразия.

Врачебная присяга, которую приносили врачи и которою мы все обязаны русскому Православию, произносилась у нас с полною и благоговейною серьезностью (даже и неверующими людьми): врач обязывался к самоотверженному служению; он обещал быть человеколюбивым и готовым к оказанию деятельной помощи всякого звания людям, болезнями одержимым; он обязывался безотказно являться на зов и по совести помогать каждому страдающему; а XIII том Свода законов (т. 89, 132, 149 и др.) вводил его гонорар в скромную меру и ставил его под контроль.

Но этим еще не сказано самое важное, главное, – то, что молчаливо предполагалось как несомненное. Именно – любовь. Служение врача есть служение любви и сострадания; он призван любовно обходиться с больным. Если этого нет, то нет главного двигателя, нет "души" и "сердца".

Тогда все вырождается и врачебная практика становится отвлеченным "подведением" больного под абстрактные понятия болезни (morbus) и лекарства (mediсamentum).

Но на самом деле пациент совсем не есть отвлеченное понятие, состоящее из абстрактных симптомов: он есть живое существо, душевно-духовное и страдающее, он совсем индивидуален по своему телесно-душевному составу, совсем своеобразен по своей болезни. Именно таким должен врач увидеть его, постигнуть и лечить. Именно к этому зовет нас наша врачебная совесть. Именно таким мы должны полюбить его, как страдающего и зовущего брата».

А теперь процитируем Антуана де Сент-Экзюпери.

«Я верю, настанет день, когда больной неизвестно чем человек отдастся в руки физиков. Не спрашивая его ни о чем, эти физики возьмут у него кровь, выведут какие-то постоянные, перемножат их одна на другую. Затем, сверившись с таблицей логарифмов, они вылечат его одной-единственной пилюлей.

И все же, если я заболею, то обращусь к какому-нибудь старому врачу. Он взглянет на меня уголком глаза, пощупает пульс и живот, послушает. Затем кашлянет, раскуривая трубку, потрет подбородок и улыбнется мне, чтобы лучше утолить боль.

Разумеется, я восхищаюсь наукой, но я восхищаюсь и мудростью».

Из этих цитат ясно, каким были хорошие врачи прежних лет. Сравним их образы с обликом современного врача. Сравним – и увидим результаты. Нет, я вовсе не хочу сказать, что все врачи прошлого были такими, как доктора из книг И.А. Ильина и А. де Сент-Экзюпери. Слава Богу, есть немало замечательных коллег, что своими нравственными и профессиональными качествами стоят рядом с героями Ильина. Но как много, увы, и их антиподов.

Особенно примечательно, что отрицательная эволюция фигуры врача (конечно, не обязательно врача) происходит не только в России, но и во всем мире – имеется в виду западная цивилизация.

Вглядываясь в происходящую мистерию эволюции общества (назовем его условно западно-европейским и американским), мы увидим некую последовательность хода событий и неизбежность ее влияния на медицину, в частности, на фигуру врача.

Одной из причин наблюдаемой трансформации фигуры врача, возможно, является предполагаемая рядом мыслителей закономерная историко-социальная эволюция человеческого общества, которая, в отличие от прямолинейного прогресса (марксистская концепция), представляет собой цикл, состоящий из начала, развития, расцвета, деградации и конца (исчезновения).

Эту концепцию развивали Николай Яковлевич Данилевский, Константин Николаевич Леонтьев, Освальд Шпенглер, Арнольд Тойнби, Лев Николаевич Гумилев.

Наиболее ярким представителем этой группы авторов является историк и философ Освальд Шпенглер (1880–1936). Основные положения его теории изложены в книге «Закат Европы» (1918–1922 гг.), выдержавшей в ближайшие годы после выхода в свет 56 изданий. Приведем перечень основных положений этой работы:

– в мире не существует единой общечеловеческой культуры и прогресса;

– до настоящего времени история человечества знает 9 самостоятельных культур (вавилонская, египетская, индийская, китайская, греко-римская, майя, византийско-арабская, западно-европейская и русско-сибирская);

– все они переживают сходное развитие: начало, восхождение, расцвет (культура), цивилизация, гибель;

– переход от стадии культуры к стадии цивилизации есть переход от творчества к бесплодию, от творческой деятельности к механической работе, он сопровождается стремлением к комфорту, к обустройству жизни.

У Шпенглера, однако, были предшественники, и жили они в России. Первый из них – Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885) известен своим трудом «Россия и Европа» (1869). Основные положения этой работы сводятся к тому, что в мире существуют обособленные локальные культурно-исторические типы, своего рода организмы, переживающие зарождение, расцвет, дряхление, гибель.

Писатель и философ Константин Николаевич Леонтьев был последователем Н.Я. Данилевского. В книге «Восток, Россия и славянство» (1883–1886 гг.) он говорит об очагах культуры, претерпевающих три стадии циклического развития: первичная простота, цветущая сложность, упрощенная смешанная стадия.

Арнольд Джозеф Тойнби (1889 – 1975, Англия) был последователем О. Шпенглера. В основном труде «Исследование истории» (1934–1961 гг.) Тойнби приходит к выводу о том, что история человечества есть совокупность историй, замкнутых цивилизаций (вначале 21, затем 13), претерпевающих следующие стадии развития: возникновение, рост, надлом, разложение.

Нашим современником был сын поэтов Николая Гумилева и Анны Ахматовой историк Лев Николаевич Гумилев (1912 – 2002). В своем основном труде «Этногенез и биосфера Земли» (1970) он приходит к выводу о том, что в истории человечества большую роль играет динамика пассионарного напряжения этнических систем:

– фаза подъема (быстрое увеличение числа пассионарных особей);

– акматическая фаза (максимальное число пассионариев);

– фаза надлома (резкое уменьшение их числа),

– инерционная фаза (медленное уменьшение числа пассионариев);

– фаза обскурации (почти полная замена пассионариев субпассионариями).

В некоторых случаях отмечается фаза «золотой осени» (всплеск пассионарности на фоне общей тенденции ее снижения с последующим исчезновением).

Наиболее известной из приведенных концепций, как сказано выше, является концепция Шпенглера, согласно которой, повторим, вершина цикла развития обозначается как культура, а следующая стадия (деградация) как цивилизация (исторически эта стадия хорошо известна на примере греко-римского этноса).

Достаточно ярким примером соотношения цивилизации и культуры может служить современный бытовой музыкальный центр. Он с потрясающей точностью воспроизводит звучание оркестра, музыкальных инструментов, вокальных пьес. Однако пройдитесь по частотным радиодиапазонам – и вы не услышите (почти наверняка) Моцарта, Чайковского, Шуберта, Каллас, Шаляпина: все каналы будут забиты синкопированной неряшливой дрянью и скороговоркой спортивных и политических комментаторов.

В стадии цивилизации человек испытывает стремление к комфорту, удобствам, минимализации личных усилий, в том числе нравственных; он также испытывает стремление к минимализации эмоций (на Западе считается неприличным «лезть в чужую душу»). Отношения становятся формализованными, внешними, душевные порывы неуместны.

Сочувствие, сопереживание в западном мире может быть расценено как трата эмоций, душевных сил, то есть известный дискомфорт, которого надо избегать (фактически это суперэгоизм, оберегание себя). В медицине это проявляется не-жалением больных, нелюбовью к больному, формализмом в работе, особой заботой о юридической защищенности.

Это плохо соотносится с нравственными нормами, постулируемыми христианской религией, свидетельствуя об ослаблении и утрате веры, безбожии. Трагизм ситуации заключается в том, что в отличие от эволюции предшествующих моделей цивилизациии, конец христианской цивилизации означает для нас конец истории. Европа и, вероятно, Россия (в меньшей степени) в настоящее время переживают именно эту стадию цивилизации.

На таком историческом фоне периодически обсуждается понятие «постхристианство». Конечно, если считать религию историко-этнографическим феноменом (что мы наблюдаем в атеистических системах мироощущения), то использование понятия «постхристианство» как термина, характеризующего следующую за христианством ступень эволюции человеческого общества, вполне правомерно. Однако с позиций религиозного (христианского) сознания так называемое постхристианство является ложной концепцией. Для нас Христос есть альфа и омега бытия (Откр. 22. 12-13).

Никакого «заомежья» не существует. Человек, познавший Христа и отвернувшийся от него, приходит не к пост-, а к антихристианству с его персонифицированным воплощением. Нам представляется, однако, что человек, осмысливший это свое положение, в состоянии противостоять дальнейшей, ставшей уже традиционной, деградации, опираясь на собственные силы, разум и веру. Не забудем, что за 100 лет (1917–2017) в России накоплен большой опыт противостояния силам безбожия.

Во время недавнего освящения храма во имя святого Александра Невского (при МГИМО) Святейший Патриарх Кирилл сказал, что, судя по всему, Россия будет последней в мире страной, защищающей христианство. Мы должны быть достойны этой великой и трагической миссии. Приказа на отход нам никто не давал!

Как напутствие и утешение нам да прозвучат пророческие слова одного из великих святых последних времен преподобного Серафима Саровского: «Господь помилует Россию, и приведет ее путем страданий к великой славе».

Пророки не ошибаются.

Александр Викторович Недоступ (на фото) – профессор-кардиолог, доктор медицинских наук. Работает в Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова. Возглавляет Общество православных врачей Москвы.

Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках социально значимого проекта «Россия и Революция. 1917 – 2017» с использованием средств государственной поддержки, выделенных в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 08.12.2016 № 96/68-3 и на основании конкурса, проведённого Общероссийской общественной организацией «Российский союз ректоров».

После публикации редакционного плана на текущий год в нашей почте было лишь одно письмо, в котором читатель выражал недоумение: зачем историко-краеведческому журналу посвящать целые блоки статей пограничникам, медицине?.. В основном же мы получили одобрение и еще раз убедились, что нашу читательскую аудиторию интересуют не только забытые архивы, но и история в лицах, «болевые точки» дня сегодняшнего. К одной из них мы и обращаемся в этом номере.
Общество еще не до конца осознало, что именно медицина оказалась в переживаемое нами время на переднем рубеже стояния за Отечество, а значит - за каждого из нас. На этом Куликовом поле современности непримиримо сошлись Добро и Зло, законы традиционной русской жизни и «нового мирового порядка». О том, что сказанное - не преувеличение, не гипербола ради красного словца, свидетельствует беседа главного редактора «Московского журнала» Анны Филипповны Грушиной с доктором медицинских наук, профессором кафедры внутренних болезней N 1 лечебного факультета Московской медицинской академии имени И.М.Сеченова, председателем Московского общества православных врачей, сопредседателем Церковно-общественного совета по биомедицинской этике при Московской патриархии Александром Викторовичем Недоступом.

Анна Грушина. Александр Викторович, в нашей беседе будет не так уж много конкретных дат, но они крайне важны, так как красноречиво говорят, что практически все «медицинские страсти», о которых я попрошу вас рассказать, свалились на страну после так называемой «перестройки». В обществе, переживающем глубокий нравственный кризис, появилась возможность прогресс в биологии и медицине использовать не во благо, а во вред человеку. Причем в таких масштабах, что соотечественников наших необходимо срочно защитить на законодательном уровне. Поэтому и был выработан законопроект «О правовых основах биоэтики и гарантиях ее обеспечения», который Госдумой еще не принят, а первые парламентские слушания по нему в октябре прошлого года - весьма эмоциональные и напряженные - показали, что до согласия здесь весьма далеко. Вы - участник этих слушаний, имеете самое непосредственное отношение к подготовке законопроекта. Поясните читателям, в чем суть проблемы, что такое биоэтика.
Александр Недоступ. Это понятие пришло к нам с Запада, его наша православная среда плохо воспринимает. Да и вообще правильнее было бы говорить о биомедицинской этике. С позиций медицины «био» - ведь не тычинки-пестики. Есть даже такой оттенок биоэтики - это свод нравственных требований, предъявляемых не только к медицине во всех ее аспектах - и к медицинской науке, и к медицинской практике, но и ко всему, что связано с биологией человека, с сохранением его здоровья, а значит - с сохранением народонаселения. Последнее - уже демографическая проблема… Именно то, что понимать биоэтику можно очень широко, стало поводом для отрицания необходимости ее правового регулирования. Известный офтальмолог академик Федоров, например, недоумевает: как можно законодательно регулировать нравственные нормы, их нельзя втиснуть в какие-то рамки… Он глубоко не прав. Есть такой нравственный постулат: не убий! Какой нормальный человек подвергнет его сомнению? Предлагаемый закон о биоэтике как раз и регулирует вопросы (или нарушения) нравственного порядка, связанные с медицинской деятельностью. Цель его - защита прав населения. Беда в том, что медицина опередила соответствующие этические нормативы. Их нужно срочно подтягивать на те далекие позиции, которые уже заняла наука.
А.Г. Как ученый, педагог и практикующий врач, Вы изнутри знаете о подлинном положении дел в современной медицине. Каково оно?
А.Н. Состояние дел в медицине как социальном институте - удручающее. Оно рассматривалось весной 1997 года на Всемирном Русском Соборе и с тех пор не стало лучше. Сохраняется высокая смертность при низкой рождаемости, страна охвачена эпидемией сердечно-сосудистых заболеваний, в частности инфарктов и инсультов; резко возросла заболеваемость туберкулезом, сифилисом. Изменился и сам характер заболеваний - врачи отмечают, что люди стали болеть тяжелее. Не уменьшается фактически поощряемый властями алкоголизм, резко растет наркомания. Катастрофично положение со здоровьем детей. При этом в нарушение действующей Конституции утверждается платный характер медицины при бешеной дороговизне лекарств. Разрушена система управления медициной, дезорганизовано ее финансирование. Процесс вымирания народов России (в год мы теряем от миллиона до полутора миллионов человек) усугубляется деятельностью Российской ассоциации планирования семьи (РАПС), растлевающей детей под предлогом полового просвещения (в том числе и в рамках новоиспеченной дисциплины - валеологии), что приводит к распаду семей, еще большему снижению рождаемости.
Привожу этот тягостный (но далеко не полный!) перечень фактов, чтобы показать, какими путями в угоду «золотому миллиарду» на медицинском поле решается задача истребления народов России. Согласно материалам пятой (Каирской) конференции ООН по народонаселению (1994 год), квота для нас определена примерно в 50 миллионов человек. Речь, по сути, идет о геноциде коренного населения России. «Достойную» жизнь «золотого миллиарда» должно обеспечивать резко сокращенное все прочее человечество, в том числе и остатки русского народа.
А.Г. Теперь понятно, почему медицина сегодня оказалась в эпицентре борьбы за наше Отечество.
А.Н. Более того, за будущее всего человечества. Для религиозного человека его вера - основа мироощущения и оценки всех происходящих событий, а их мистический смысл очевиден: разрушение России как престола Божьего на земле перед приходом антихриста. Россия - последний оплот православия на Земле, полигон, где столкнулись две принципиально разные точки зрения, два мировоззрения, если говорить точнее. Медицина лишь олицетворяет борение нравственных, политических и прочих принципов. Конечно, первостепенное значение имеют вопросы социально-политического преобразования общества - сегодняшний социально-политический строй погубит и народы России, и саму Россию. Но крайне важна и деятельность врачей: лечение людей, профилактика заболеваний.
Как система врачевания русская медицина тоже переживает серьезные потрясения - повсюду расплодились «народные целители», экстрасенсы, восточные врачеватели. В своей «лечебной» практике они применяют не только травы, водные, тепловые процедуры, но и ворожбу, заговоры, волхвование, увлекают доверчивых пациентов в свои «верования"… Есть и новая для нас проблема. Как я уже говорил, медицинская наука ушла далеко вперед. Врачи получили возможность вмешиваться в самые основы зарождения жизни, корректировать или прекращать ее дальнейшее развитие, манипулировать наследственностью. Словом, врачи сегодня могут моделировать практически все жизненные процессы человека - от его зарождения до смерти.
А.Г. Готовясь к беседе с Вами, я внимательно прочитала проект Закона о биоэтике. Если бы была возможность распечатать его тысячными тиражами, опустить в каждый почтовый ящик, все здравомыслящее население страны потребовало бы принять его немедленно. Хотя бы из чувства самосохранения… Кто готовил законопроект?
А.Н. Государственная Дума - с привлечением специалистов из самых разных областей: юристов, священнослужителей, православных врачей. Кстати, во всем мире проблемы биоэтики обсуждаются широкой общественностью, а не только внутри медицинского сообщества. После первых слушаний осталось впечатление, что законопроект затронул некоторые корпоративные интересы. Особенно тяжело, что его яростными оппонентами выступили прежде всего медики - авторитетные, известнейшие имена…
В подготовке Закона мы опирались на традиционные ценности. Признают русские люди Бога или нет, но наша этика базируется на православных постулатах. Оппоненты же считают, что руководствоваться надо «общечеловеческими ценностями». Иными словами, чуждыми нам - американскими, с элементами протестантизма и еще невесть чего… По определенным параметрам пересечения, конечно, есть, но в принципе именно здесь противостоят друг другу два уклада жизни, две философии. Говорят, что безбожная этика вообще присуща «постхристианской культуре». Но это утверждение изначально порочно и не имеет права на существование. Какая постхристианская культура, постхристианская этика? В Христе людям дано высшее, последнее откровение. Следовательно, это уже не пост-, а антихристианская культура, антихристианская этика. Люди, познавшие Христа и отошедшие от Него, впадают в Иудин грех… Вот основополагающий, ключевой момент в понимании и оценке всего происходящего с нами, в том числе и в медицине.
А.Г. С национальной точки зрения, одухотворенной православием, каждый человек - образ и подобие Божие на земле. Проводить на нем эксперименты - недопустимо! Но разве не этим занимается фетальная терапия?
А.Н. Не мудрствуя лукаво, отвечу, что она занимается убийством. «Фетус» - плод. Фетальная терапия - это лечение вытяжками из человеческого плода. Кстати, это одна из медицинских технологий, приносящих очень большой материальный доход. При этом плод должен быть достаточно зрелым. Его не выскабливают из чрева матери, а вызывают искусственные роды.
А.Г. А что берут у плода: кровь, мозг?
А.Н. Берут разные ткани, вытяжки. И мозг тоже - для лечения заболеваний мозга, нервной системы. Апологеты фетотерапии утверждают, что она дает хороший эффект, однако в мае прошлого года на эту тему был проведен большой научный форум, на котором эффективность фетотерапии так и не смогли доказать.
А.Г. Невозможно осознать: ребенка извлекают из материнского чрева, у живого берут вытяжку из головного мозга…
А.Н. В настоящее время официально позволено производить искусственное родоразрешение до 22-х недель беременности. Конечно, это человек, пусть и не до конца сформировавшийся. Он рождается живым. Его заворачивают в полиэтилен и помещают в морозильную камеру. Я не знаю подробностей технологии, но ткани берут, естественно, до того, как произойдут их необратимые изменения. Их применяют при разных патологических состояниях. Например, вводят больным детским церебральным параличом. Поэтому наши оппоненты заходятся в «благородном» гневе: мол, фетотерапия спасает людей от страшных болезней…
А.Г. То, что делают с плодом, происходит с согласия матери?
А.Н. Да, и это еще один козырь сторонников фетотерапии: мать же согласилась…
А.Г. Вероятно, за материальное вознаграждение?
А.Н. Не знаю, но легко себе представить, что да. Материал-то получают дорогой - одна инъекция стоит от сотен до нескольких тысяч долларов. Причем эти эксперименты, насколько мне известно, проводятся только в Китае, Мексике и вот теперь у нас. Во всех остальных странах подобное кощунство запрещено.
А.Г. А в каких клиниках у нас занимаются фетальной терапией?
А.Н. Есть такой Институт биологической медицины. В основном фетальные ткани используют для «омолаживания», к которому прибегают политические деятели, актеры, «звезды» всяческие, озабоченные своей внешностью…
Похоже, что именно с этой деятельностью в большой степени связано принятое Правительством России в 1996 году Постановление, разрешающее аборты по социальным показаниям до 22-х недель беременности, что опять же запрещено в 134 странах мира. В Постановлении приведен перечень этих показаний (14 пунктов), по которым разрешено прерывать беременность на таких сроках.
Конечно, есть моменты щекотливые, которыми козыряют наши противники: вы ханжи, вы мракобесы, отец изнасиловал несовершеннолетнюю дочь, а вы будете заставлять ее рожать?.. Да, для таких случаев, требующих индивидуального подхода, должны быть проработаны все правовые нюансы, но вопиющее Постановление, подписанное Черномырдиным в мае 1996 года, надо отменять. Хотя теперь уже в законопроекте «О здравоохранении в Российской Федерации», практически единогласно принятом Думой в первом чтении, повторяется это Постановление! А по нему мать-одиночка имеет право на 22-й неделе беременности избавиться от ребенка, как будто ей 12 недель не хватило на размышления… Еще такое право имеют лица, находящиеся за чертой бедности, или если в семье уже есть трое детей, и так далее. Довольно обширный список. При всеобщей нашей нищете он охватывает практически все население страны. Демографическая ситуация такова, что государство задачей номер один должно считать защиту и умножение населения, а оно издает законы, направленные на уничтожение неродившихся детей. У разгулявшихся криминальных структур появилась весьма доходная статья бизнеса. Разве это не вписывается в программу геноцида? Как видим, план четко осуществляется и имеет прямое отношение к биоэтике.
А.Г. Одни люди готовы пойти на преступление, чтобы избавиться от ребенка еще в чреве матери. Другие соглашаются на пробирочное зачатие, только бы иметь дитя. Человек из пробирки - странно, неестественно, но для многих женщин это единственная надежда на материнство…
А.Н. Некоторые наши священнослужители отрицают такой путь появления на свет человека как не заповеданный Богом. И даже шире: Бог не дал детей - и не надо ничего предпринимать. Мне думается, что это уязвимая позиция. Допустим, у женщины после воспаления возник спаечный процесс. Достаточно рассечь некую спайку, чтобы восстановилась возможность деторождения. Что же, не делать этого? Здесь проблема в другом.
Когда «в пробирке» встречаются мужская и женская половые клетки, происходит процесс слияния и образования зародыша (на медицинском языке - зигота). Женщине для «гарантии» имплантируется несколько зигот, приживается тоже, как правило, не одна. Теперь надо сознательно выскабливать «лишние» прижившиеся зародыши, то есть - делать аборт. Кроме того, часть зигот остаются непривитыми, вне материнского организма. Что с ними делать - никто не знает: уничтожить, спустить в канализацию? Их замораживают, и таких протозародышей накоплено в мире уже десятки, если не сотни тысяч. По некоторым положениям западной биоэтики считается, что человеческое существо одухотворено с 14-го дня после зачатия, когда у зародыша появляется то, что невропатологи называют «нервной полоской»: начинает развиваться нервная система - некое вместилище чувствования. Православные же люди убеждены, что существо одухотворено с момента зачатия… Десятки тысяч «замороженных» душ вопиют к Небу.
Как видим, далеко не все просто с экстракорпоральным внетелесным оплодотворением, то есть с «пробирочным зачатием». Правда, есть методика, по которой имплантируют только один зародыш и получают один плод. При этом, возможно, какие-то сомнения отпадут. А вообще такие вопросы должен решать Церковно-общественный совет по биомедицинской этике, созданный в прошлом году при Московской Патриархии. Понимаю, что мы вновь даем повод для нападок: вот они - иезуиты-мракобесы, тормозящие прогресс науки… Словом, те, кто воздвигает очередной барьер, у которого сойдутся люди верующие и неверующие.
А.Г. Я нахожусь с Вами по одну сторону барьера, но сейчас попытаюсь выступить в роли оппонента и высказать те аргументы, которые Вы наверняка услышите. Советский Союз имел самое совершенное атомное оружие, поэтому нас боялись, с нами считались (хочется надеяться, что кто-то и уважал). Если бы мы в свое время, руководствуясь исключительно гуманными соображениями, прекратили научные разработки в данной области, нас бы уже давно смели с лица земли. Сегодняшний геноцид - яркое тому подтверждение. Так и в медицине. По телевизору одно время без конца демонстрировали клонированную овечку Долли. Опыт удался. Мы не станем этим заниматься, а Запад успешно продолжит эксперимент, от свиней и овец перейдет к человеку, вырастит армию роботов-рабов или роботов-воинов… Такое может произойти или это из области ненаучной фантастики?
А.Н. Мы уже слышали этот аргумент из уст председателя Комитета по геополитике при Госдуме господина Митрофанова. Он чуть ли не трижды на думском совещании по клонированию повторил, что вот США запретят у себя клонирование, но дадут деньги другой стране на эти эксперименты, плодами которых потом смогут воспользоваться, а мы останемся в стороне и отстанем… Между тем ученые в России готовы к проведению экспериментов по клонированию. Особо хочу подчеркнуть, что работы эти - дорогостоящие, а положительный результат - дело случая. Овечка Долли народилась с 278-й, кажется, попытки.
Многие крупные ученые говорят, что клонирование невыгодно экономически. При этом мы ведь получаем не точную копию живой особи, а лишь биологического двойника. Бог знает, к чему это приведет. Клонируя человека, вместо Эйнштейна можно получить рецидивиста-медвежатника. Внешняя копия не означает повторения натуры внутренней, повторения психофизических, умственных качеств «оригинала». (Даже пресловутая овечка Долли оказалась не по-овечьи агрессивной: родила ягнят и одного почему-то загрызла.)
Здесь чрезвычайно важны аргументация, нравственные императивы. Ладно бы, приходилось полемизировать только с людьми, руководствующимися научными амбициями. Но вот один из наших известных публичных богословов вдруг заявил, что богословского обоснования запрета клонирования нет. Как нет, если это путь поругания Христа?!
А.Г. Но работы по клонированию человека все-таки ведутся?
А.Н. В Южной Корее ученые получили протозародыш методом клонирования, но на уровне многоклеточного развития их что-то заставило остановиться. Скажу больше. С Туринской плащаницы соскоблили кубический миллиметр крови. Установили пол - мужской, группу крови - четвертая. Ватикан наложил запрет на дальнейшие работы и тем самым пресек дерзость тех, кто пытался получить некий «дубликат» Христа. Думаю, что если кто-то все же рискнет двинуться дальше, его остановит Сам Господь.
Кстати, генетика сегодня может кое-что пострашнее клонирования. Например, создать человека, не имеющего памяти. Из таких, можно представить, легко сделать палачей, беспамятных аморальных убийц. Мы слишком далеко зашли, наука живет сама по себе. В этом - самая страшная опасность.
А.Г. В законе о биоэтике есть пункт о презумпции несогласия человека (или его родственников) на то, чтобы у него взять какой-то орган или ткани для пересадки нуждающемуся больному. Поясните, пожалуйста, что такое «презумпция несогласия», много ли в нашей стране проводится операций по пересадке органов?
А.Н. И раньше их было мало, а сейчас и того меньше: нет денег ни на операции, ни на последующее лекарственное лечение, предотвращающее отторжение пересаженных органов. Это дорогие лекарства. Против самой пересадки возражений ни у кого нет. Но вот момент забора донорского органа - вопрос нравственный, этический. Сердце, например, можно брать у человека только тогда, когда констатируется смерть его мозга. Параметры мозговой смерти по закону надо определять почти тремя десятками разных тестов. В реальной жизни их обычно не проводят. Но дело даже и не в этом. В нынешней криминогенной обстановке на почве пересадки органов возможны различные преступления. В погоне за нужным органом, если за него обещано вознаграждение, можно ведь, например, не приложить должных усилий для спасения человека…
В связи с этим авторы законопроекта о биоэтике и считают, что нельзя наши органы брать без прижизненного согласия на то человека. В Америке, кстати, закон требует согласия донора на забор после его смерти какого-то органа. Такое согласие дала примерно половина населения США. У нас подобного закона нет. К чему это приводит? Некоторые государственные и общественные деятели уверяют, что имеют документы, подтверждающие, что после 4 октября 1993 года московские центры, куда доставлялись жертвы расстрелов у Белого дома, незаконно экспортировали человеческие органы и ткани за рубеж. Это иллюстрация к «презумпции несогласия» и к тому, что с принятием Закона о биоэтике мы давно опоздали.
А.Г. Ясно, что на каждом из пунктов, прописанных в законопроекте, мы остановиться не сможем. Но никак нельзя обойти вниманием охватившую буквально всю страну опасную эпидемию - я говорю об оккультной медицине, об экстрасенсах, биоцелителях.
А.Н. Я думаю, что многие так называемые экстрасенсы искренне самообольщаются, считая, что они помогают людям. Есть и шарлатаны, зарабатывающие деньги на чужой беде. Не исключаю, что какая-то малая часть экстрасенсов действительно умеет помочь больному, однако нельзя забывать об обмене духовными энергиями.
Когда люди находятся в контакте (целитель и больной), духовная сущность одного взаимодействует с духовной сущностью другого. Безгрешных людей нет, и последствия такого контакта могут быть самыми неожиданными, далеко не всегда полезными духовно или телесно. Это подтверждают прослеженные случаи экстрасенсорного воздействия: после временного улучшения зачастую наступало резкое ухудшение. Человек якобы «лечится», а время на постановку диагноза и настоящее лечение - уходит, что может привести к тяжелым последствиям. Феномен экстрасенсорики существует, но он опасен, и поэтому Русская Православная Церковь предостерегает от занятий целительством, колдовством, магией. В Законе о биоэтике тоже есть такой пункт.
Между прочим, Дума сейчас собирается обсуждать Закон о биоэнергоинформационном благополучии населения. Благородная цель, благородное название, но что этот закон предлагает? Всем магам и колдунам выдать лицензии, упорядочить их деятельность…
А.Г. То есть - брать с них налоги.
А.Н. Совершенно верно.
А.Г. Доходное место, называется… В одном из медицинских журналов я прочитала, что в стране сейчас очень много людей, страдающих психически. Это что - ответ общества на социальные потрясения?
А.Н. Думаю, социальные потрясения - одна из важных причин. Вообще же психические заболевания, по-моему, появляются где-то на стыке душевного и духовного в человеке. Впрочем, об этом лучше поговорить с верующим психиатром. Здесь мне видится существенным другое. Вот в храмах порой можно встретить людей душевно больных, но духовно они здоровы. У нас общество тяжело больно духовно, хотя и душевных болезней много. Страна находится в состоянии стресса. Сейчас как будто наметилось снижение смертности. Социологи (профессор Игорь Алексеевич Гундаров) объясняют это тем, что люди начали постепенно приспосабливаться к существующим обстоятельствам.
А.Г. Если мы вышли из шока - это уже надежда… Александр Викторович, я сейчас задам Вам, быть может, не вполне корректный вопрос. Думаю, что он не одну меня занимает. Часто перечитываю книгу архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого) «Дух, душа и тело» и прихожу к выводу, что болезни или здоровье сердца отражают состояние души. Что скажете на этот счет Вы - кардиолог, воцерковленный человек?
А.Н. На этот вопрос обстоятельнее ответили бы врачи, наблюдающие людей с пересаженным сердцем. У таких больных как будто меняется общая жизненная установка, они становятся более религиозными. Но чтобы резко изменилась их духовность - такого не знаю. На эту тему лучше поговорить с настоятелем храма преподобного Серафима Саровского при Институте трансплантологии отцом Анатолием Берестовым. Он и в медицине человек известный - профессор, невропатолог, а я не рискну конкретизировать. Конечно, сердце - особый орган в человеке: сердце томится, сердце способно чувствовать на расстоянии, что, по-видимому, и привело архиепископа Луку, хирурга с мировым именем, к выводу, о котором Вы говорите.
А.Г. В журнале «Врач» была опубликована Ваша с профессором В.И.Маколкиным статья о докторе Захарьине, которого дореволюционная демократическая печать (родная сестра нынешней!) незаслуженно оболгала, представила эдаким чудовищем… Доктор Захарьин при обходе, если требовалось, мог и час, и два провести у постели больного. Высокий пример не только профессионального, но и душевного врачевания! Нет сомнения, что эти благородные традиции живы по сей день, хотя резкий переход на платную медицину стал в этом отношении непреодолимым испытанием для иных представителей медицинского сословия.
А.Н. Вы привели пример не только душевного, но и духовного врачевания, хотя духовное лечение - задача не наша, а священников. Но врач должен чувствовать, когда достаточно самому поговорить с больным, а когда надо посоветовать ему сходить в церковь, чтобы болезнь поддалась лечению… Лучшие традиции отечественной медицины не умерли, вы правы. Подавляющее большинство врачей работают не за страх, а за совесть. Часто без зарплаты, без лекарств и необходимого инструментария, на пределе возможностей. Есть ученые-медики, которые в не поддающихся описанию условиях умудряются проводить научные исследования. Что это: великая терпеливость, присущая нашему народу, или безмолвная покорность; знак гибели страны или очередное испытание, которое мы вновь преодолеем благодаря христианскому смирению таких вот людей. Врачи, уж точно, несут свой крест. Конечно, есть и мздоимцы, любители наживы, но о них говорить не хочется - не они сегодня олицетворяют нашу медицину.
А.Г. Вы из семьи врачей? В медицине не редки династии.
А.Н. Нет. Мама была библиотекарем, отец - инженером. Вся дальняя родня по материнской линии - тульские, орловские священники, а со стороны отца - замоскворецкие жители и полтавские крестьяне. По материнской линии был у меня замечательный родственник - известный терапевт академик Евгений Михайлович Тареев. Крупнейший терапевт, Герой Социалистического Труда, лауреат всевозможных премий. Жена его, моя тетя, Галина Александровна Раевская, тоже была известным терапевтом-кардиологом. Умер Е.М.Тареев 91 года от роду. На Пироговке есть его клиника. Я с детских лет, глядя на него, постигал, как надо работать. Это были лучшие уроки: я учился у Евгения Михайловича не столько медицине, сколько пониманию того, что такое вообще работа врача и ученого. Он был неверующим человеком, хотя вырос в Сергиевом Посаде, рядом с Лаврой, а его отец - известный профессор богословия - преподавал в Московской Духовной академии. Помню такой случай: академик Тареев стоит перед полкой со своими книгами, а над ней - полка с трудами его отца-богослова. И он мне говорит, показывая на свои книги: «Вот это все забудется, пройдет». И о книгах отца: «А вот это - останется».
А.Г. Известно, что русская душа - всегда христианка. Даже моральный кодекс строителя коммунизма, по которому жила страна в драматическом двадцатом столетии, не что иное, как исковерканная Нагорная проповедь. Жили всяко - и страшно, и безбожно, но за други своя! Потому и в Великой Отечественной смогли победить… Вы сказали, что у Вас в роду по материнской линии было много священников. Как сложилась их судьба после революции?
А.Н. Большей частью погибли в лагерях, мало кто умер своей смертью. Дед - протоиерей Александр Иванович Раевский - был священником на оружейных заводах в Туле, директором церковноприходской школы, председателем Тульского общества трезвости. В 1916 году вышел закон, обязывающий всех, кто работал в церковноприходских школах, получить педагогическое образование. И дед в 40 лет с небольшим поступил в пединститут на естественнонаучный факультет. Учился с большим интересом и удовольствием. Он собрал хорошую библиотеку, был знаком с издателем Сытиным. Бабушка, говорят, замечательно пела. Будущий патриарх Алексий I любил слушать романсы в ее исполнении. Кстати, бабушка Татьяна Ивановна, в девичестве носила фамилию Русакова, а по материнской линии была Говорова. И Русаковы, и Говоровы - известные священнические фамилии. Поскольку святитель Феофан, затворник Вышенский, происходил из тех же средне-русских мест (елецких) и носил фамилию Говоров, я дерзаю думать, что бабушка имела какое-то отношение к роду епископа Феофана.
В 1918 году деда посадили. Спасло его то, что начальником Тульской ЧК был человек, мальчиком певший у него в церковном хоре. Бабушка пошла просить за деда, он схватился за голову, велел отпустить. Умер дедушка от тифа в 1922 году, ему было всего 48 лет.
А.Г. Вы учились в институте после войны. Время было тяжелое, сейчас тоже не простое, хотя совершенно по-иному не простое. Нынешние студенты похожи на Вас в те годы?
А.Н. В основной своей массе они очень мало знают. Я об общем кругозоре - литература, музыка, искусство. Это наносит серьезный ущерб специальности. Мы, приводя пример с доктором Захарьиным, уже говорили, что врач лечит не только медикаментозно… Я внушаю студентам: высокий профессиональный уровень - это первооснова, но вы должны уметь общаться и с дворником, и с академиком… Что тут сделаешь? Мы взрастали в те времена, когда классика была обязательной, по радио звучала хорошая речь. А что сейчас преподносится молодым, что они получают через средства массовой информации? Но это - наша смена, наши дети. Их личностное становление остается нашей первейшей заботой. Стараемся как можем…
Очень плохо, что студенты неграмотны духовно. Большой урон для будущих медиков. В Москве уже несколько лет работает Общество православных врачей. Когда мы создавали его, не конкретизировали, чем будем заниматься. Стали обсуждать самые актуальные, наболевшие вопросы. И студенты заинтересовались. Иногда приходят на заседания, слушают, впитывают. Кто-то уходит, кто-то остается, но костяк уже есть.
А.Г. А какие вопросы, помимо тех, что мы сегодня затронули, Вы считаете актуальными, требующими обсуждения?
А.Н. Например, можно ли применять гипноз в медицинской практике, ведь это прямое внедрение в человеческую психику. Мнения разделились. Кто-то из врачей аргументирует так: мы же даем снотворное, успокоительные травы, а гипноз - разновидность сна, не более того. Один врач поведал, как он гипнозом лечил солдата-афганца. Тот резко уклонился от пули душмана и остался с искривленной шеей. Психогенный спазм. Ничто не помогало, а в состоянии гипнотического сна врач через внушение вывел солдата из этого положения - шея выправилась. Я считаю, что гипноз допустим, если он проводится опытным врачом, человеком с чистыми помыслами, который не станет давать больному дурных установок. Более того, психиатры утверждают, что если гипнотический посыл противоречит нравственным устоям гипнотизируемого, он не прививается: больной начинает беспокоиться, выходит из гипнотического сна. Но разрешать гипнотизировать всем - опасно, так как мы откроем ворота, которыми воспользуются шарлатаны.
А.Г. На территории Клинического городка на Девичьем поле сейчас открыто уже два храма. Знаю, что Вы имеете к их возрождению самое непосредственное отношение.
А.Н. В храм Михаила Архангела я еще студентом ходил, увы, на физкультуру - там был спортзал. Потом аптека, потом его стали рушить и к 1978 году почти преуспели в этом - храм превратился в руины. Церкви Димитрия Прилуцкого повезло больше - в ней была типография, затем лаборатория, склад грязного белья, но она лучше сохранилась. Когда в 1990 году праздновался очередной юбилей института, нашему ректору академику М.А.Пальцеву пришла в голову благая мысль - восстановить храм Михаила Архангела. Он вызвал меня к себе, попросил создать «двадцатку», чтобы начать регистрацию общины и реставрацию. Я говорю ректору: «Михаил Александрович, с храмом Димитрия Прилуцкого положение не такое, как с церковью Михаила Архангела. Там одни развалины, а здесь есть и свет, и вода, и тепло. Давайте восстанавливать и его». Он буквально секунду подумал и отвечает: «Очень хорошо! Пусть на территории академии будет два действующих храма». Так что главную роль в деле восстановления наших больничных церквей сыграл не я, а академик Михаил Александрович Пальцев.
А.Г. А студенты туда ходят?
А.Н. Я так мечтал об этом, но нет - почти не ходят. Да что студенты! Вот яркий пример: как-то в клинику позвонили, что у нас в Центральном клиническом корпусе заложена бомба. За 40 минут эвакуировали больных - выводили и выносили из палат, из реанимации. Хоть бы кто из ходячих больных или медперсонала обратил свой взор на стоящий рядышком храм, зашел поставить свечку, попросить, чтобы беда прошла стороной… Слишком многим людям еще не открылся религиозный смысл происходящего с каждым из них в отдельности и со страной в целом.
А.Г. Что ж, людей, понимающих этот смысл, способных осознанно сопротивляться злу, и в прежние времена было не много. Когда Минин и Пожарский шли на Москву спасать Отечество, они вовсе не активное большинство представляли.
А.Н. Они были верующими и жили в стране, не отравленной пропагандой эгоизма, себялюбия, насилия. Мы живем в другой реальности, стоим на последних бастионах, а потому должны еще усерднее бороться с силами зла. Одному из духовных светочей современной России, старцу Кириллу (Павлову), я задал прямой вопрос: надо ли в такой ситуации, как у нас, сопротивляться, - он мгновенно ответил: «А как же! Иначе мы своими руками станем отворять ворота антихристу».
А.Г. «Иначе» имеет вполне определенный смысл - это предательство Бога и России.
А.Н. Конечно! Жить в России в XX столетии - тяжелый крест, но и великая милость Божия, которой надо быть достойными. Образно говоря, сегодня мы в окружении, но приказа об отходе не было. Значит, будем сражаться. До последнего вздоха. Это наше послушание ради России.

Многоуважаемый Александр Викторович!

Коллектив редакции и редколлегия «Московского журнала» сердечно поздравляют Вас - врача Божией милостью, подвижника, верного сына России - с замечательным юбилеем! Общеизвестен Ваш вклад в медицинскую науку. Ваш высокий профессионализм, душевная щедрость помогли вновь обрести здоровье огромному числу людей. Ваша четкая и ясная гражданская позиция вызывает глубокое уважение, умножает веру в торжество Добра и Справедливости.
Желаем Вам благоденствия и счастья, новых успехов в Вашем благородном деле врачевания людей.
Многая лета!