Еще в XVII веке немецкий химик Иоганн Глаубер, который открыл еще и глауберову соль – сульфат натрия, перегоняя каменноугольную смолу в стеклянном сосуде, получил смесь органических соединений, в которой содержалось знаменитое впоследствии вещество под названием… а впрочем, об этом стоит поговорить подробнее.

Глаубер получил смесь незнамо чего, в составе которой химики разобрались только лет двести спустя. Вещество, о котором идет речь, впервые выделил в индивидуальном виде вовсе не химик, а великий физик Майкл Фарадей из светильного газа (получаемого при пиролизе каменного угля, в обилии добывавшегося в Англии). Но имени все еще не было, пока в 1833 году другой немец не перегнал соль бензойной кислоты и получил в чистом виде бензол, в честь кислоты так и названный. Сама же бензойная кислота получается возгонкой бензойной смолы, или росного ладана. А это что за птица? Это такая благовонная смола (сравнительно недорогой заменитель настоящего ближневосточного ладана), которая медленно вытекает из надреза на стволе дерева стиракс бензойный, произрастающего в Юго-Восточной Азии. Арабы, путая Яву с Суматрой, называли ее luban jawi (явское благовоние). Европейцы почему-то решили, что lu – это артикль, а оставшийся обрубок слова превратили в «бензоин».

Любопытно, что в словаре Брокгауза и Эфрона отмечается, что ранее это вещество называлось «бензин», как теперь именуют недешевую жидкость, получаемую, в свою очередь, перегонкой другой вязкой субстанции, из-за обладания которой было пролито крови не меньше, чем заливается сегодня бензина в рычащие стада автомобилей. Кстати, по-английски бензол именуется «бензином» и сейчас, а топливо для автомобилей носит название «petrol» (в Англии) или «gas» (в США). По мнению авторов, эта путаница существенно нарушает стройность мироздания.

Бензол – одно из легендарных органических веществ. Неясности со строением его молекулы начались сразу после установления его химической брутто-формулы С 6 Н 6 . Поскольку углерод четырехвалентен, то ясно, что в этой молекуле должны иметься двойные или тройные связи между атомами углерода, к которым прицеплен только один атом водорода – шесть на шесть, больше не имеем. Тройная связь сразу была отвергнута, потому что химические свойства бензола никак не соответствовали свойствам углеводородов ацетиленового ряда с такими связями. Но и с двойными связями было что-то не так – в 60-е годы позапрошлого столетия было синтезировано множество производных бензола, полученных путем присоединения различных радикалов ко всем шести атомам. И оказалось, что эти атомы совершенно равноценны, чего никак не могло получиться при линейном или как-то разветвленном строении молекулы.

Загадку решил очередной немец Фридрих Август Кекуле. Став в возрасте 23 лет доктором химии, этот вундеркинд окончательно определил валентность углерода как четыре; затем именно он стал автором революционной идеи о цепочках углерода. Кекуле вполне заслуженно может считаться «изобретателем» органической химии, ведь это и есть химия цепочек углерода (сейчас, конечно, это понятие несколько расширилось).

Начиная с 1858 года Кекуле напряженно размышляет о строении молекулы бензола. К тому времени уже были известны и теория строения Бутлерова, и формулы Лошмидта, впервые составленные на основании атомной теории, но с бензолом ничего не получалось. И тогда возникает легенда – циклическая формула углерода привиделась Кекуле во сне. Это очень красивая формула, даже две, потому что мы можем расположить двойные связи в молекуле по-разному.

Согласно легенде, Кекуле привиделась змея, составленная из атомов углерода, кусающая себя за хвост. Кстати, это известная фигура – уроборос (от греческого «хвостопожирающий). Хотя этот символ имеет немало значений, наиболее распространенная трактовка описывает его как репрезентацию вечности и бесконечности, в особенности – циклической природы жизни: чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и гибели. Образованный, с детства прекрасно знавший четыре языка, Кекуле, конечно же, знал об уроборосе.

Тут авторы вынуждены сделать некоторое замечание о природе мышления обывателя, так называемого «простого человека», хотя кто признается, что он – человек простой? (Лично мы – ни за что!) Так вот, Кекуле приснился бензол. Менделееву – Периодическая таблица, Месропу Маштоцу ангел показал во сне армянский алфавит, а Данте – текст «Божественной комедии». Кому еще что приснилось? Нам кажется, что подобные легенды как-то льстят самолюбию обывателя – присниться-то ведь каждому может, и мне в том числе, а вот что именно – другой вопрос. Стоит ли говорить, что Кекуле работал над установлением формулы бензола, опубликованной в 1865 году, более семи лет каждый день, без выходных, поскольку выключить голову на уик-энд практически невозможно. Менделеев занимался классификацией элементов вообще полтора десятилетия! Вывод прост: надо не спать, а работать, о чем, кстати, писал Борис Пастернак: «Не спи, не спи, художник, / Не предавайся сну, / Ты – вечности заложник / У времени в плену».

Кстати, легенда о сновидении Кекуле воспета в стихах Алексея Цветкова, где поэт (учившийся в свое время на химическом факультете Одесского университета) размышляет о месте химии в нашей жизни:

был бы живописец написал бы маслом

спящему фридриху кекуле является змея

кусающая себя за хвост с намеком

на строение бензольного кольца

сам кекуле в кирасе шлем поодаль

видимо сморило на коротком привале

на фоне багровой зари обозначен

чуткий профиль стреноженного скакуна

но прежде чем формула будет явлена миру

кто-то должен прервать поцелуем

волшебный сон естествоиспытателя ему

уснувшему в канун седана подсунули

отравленное французское яблоко

родине грозит утрата приоритета

змея обернулась углеродным кольцом

валентные связи мелодично осциллируют

миссию можно поручить урании

музе смежной дисциплины поскольку

собственная у химии отсутствует

но чу легким шагом из-за деревьев дева

аллегория германии она лобзает героя

легонько ударяет мечом о плечо

и нарекает его фон штрадониц оба

уносятся в пленительном танце

тут пожалуй подключается хор

по крайней мере так мне видится

мальчики гурьбой высыпают на сцену

нахлобучивают пластиковые пакеты

отплясывают славу химии царице наук

владычице иприта богине фосгена

впрочем живопись уже давно бессильна

это скорее балетное либретто

Картина складывается довольно безотрадная, прямо скажем, но авторы убеждены, что высокая поэзия просветляет, даже когда касается самых мрачных тем.

Вернемся к нашему бензолу. В общем, коллегам Кекуле не понравилось, что одному и тому же веществу можно приписать две формулы. Как-то это не по-людски, то есть не химично как-то. Чего только не придумывали, вплоть до формулы бензола в виде трехмерной призмы Ладенбурга. Впрочем, обратите внимание, что все остальные формулы на этом рисунке – циклические, то есть Кекуле уже решил главную проблему.

Химические реакции бензола с разнообразными веществами не подтвердили правильности ни одной из этих формул, пришлось вернуться к бензолу а-ля Кекуле, но с некоторым добавлением – придумали, что двойные связи этак вот скачут от одного атома углерода к другому и те две формулы Кекуле мгновенно переходят друг в друга, или, пользуясь специальным термином, осциллируют.

Не растекаясь мыслями по древу стиракса бензойного, обрисуем сегодняшнее положение дел с молекулой нашего шестиугольного красавца. Двойных связей в ней не больше, чем сцепившихся за руки обезьянок. Атомы углерода в плоскости соединены обычными одинарными связями. А под и над этой плоскостью парят облака так называемых пи-связей, делающие химические способности каждого из 6 атомов углерода идентичными. Мы не пишем пособие по химии, а в меру сил развлекаемся (чего и уважаемому читателю от души желаем), так что особо интересующиеся могут обратиться за подробными сведениями к любому учебнику органической химии, даже школьному. Молекулу бензола сейчас изображают так (кольцо – это и есть одно из облаков, которое как бы витает над плоскостью страницы нашей книги).

Бензол – самый известный представитель так называемых ароматических соединений, которые (1) содержат кольцо или кольца типа бензольного, (2) относительно устойчивы и (3) несмотря на ненасыщенность (наличие пи-связей), склонны к реакциям замещения, а не присоединения. Так говорит Заратустра, то есть энциклопедия! Собственно, ароматическая система (если верить тому же источнику) – это особое свойство некоторых химических соединений, благодаря которому кольцо ненасыщенных связей проявляет аномально высокую стабильность. Термин «ароматичность» был предложен потому, что первые из открытых таких веществ обладали приятным запахом. Сейчас все не совсем так – многие ароматические соединения пахнут довольно отвратно.

Зачем нам бензол, кроме, конечно, чисто человеческого любопытства? В смысле, с чем его едят и едят ли? А если серьезно, бензол – токсичная бесцветная горючая жидкость, слабо растворимая в воде и с трудом поддающаяся разложению. Используется как добавка к моторным топливам, в химическом синтезе, как прекрасный растворитель – иногда его называют «органической водой», которая способна растворить все что угодно. Именно поэтому его используют, чтобы выделять алкалоиды из растений, жиры из костей, мяса и орехов, чтобы растворять резиновые клеи, каучук, любые другие лакокрасочные материалы.

Однозначно установлена канцерогенность бензола для человека. Кроме того, он вызывает заболевания крови и поражает хромосомы. Симптомы отравления: раздражение слизистых оболочек, головокружение, тошнота, ощущение опьянения и эйфории (бензольная токсикомания). Вследствие малой растворимости бензола в воде он может существовать на ее поверхности в виде постепенно испаряющейся пленки. Последствия кратковременного вдыхания концентрированных паров бензола: головокружение, судороги, потеря памяти, смерть.

Мы нашли два упоминания бензола в русской поэзии. И, признаться, оба они нас разочаровали. Вот молодой Борис Корнилов (1932) написал стихи «Семейный совет». Смотрите, какое энергичное начало, какие прекрасные рифмы:

Ночь, покрытая ярким лаком,

смотрит в горницу сквозь окно.

Там сидят мужики по лавкам -

все наряженные в сукно.

Самый старый, как стерва зол он,

горем в красном углу прижат -

руки, вымытые бензолом,

на коленях его лежат.

Ноги высохшие, как бревна,

лик от ужаса полосат,

и скоромное масло ровно

застывает на волосах.

Это злобный кулак с сыновьями. Ему почему-то очень не нравится, что новая власть собирается отобрать у него все добро, а потом расстрелять или в лучшем случае выслать в Сибирь вместе с семьей. Соответственно, автор изображает его в виде опереточного злодея, играя поэтическими мускулами и не слишком заботясь о правдоподобии деталей. Молодой автор (25 лет) почему-то думает, что сукно – это ткань для богатых мироедов, которые смазывают волосы скоромным (то есть животным – должно быть, сливочным маслом). И моют руки бензолом – ради яркой рифмы с «зол он», поскольку понятно, что в деревне этого вещества сроду не водилось, а руки им не моют даже химики – с какой стати? Но чего не напишешь ради идеологической выдержанности. Тем более что по энергии и образности эти стихи совсем, совсем неплохие. Должно быть, именно поэтому автора не обласкали за эти стихи, а обвинили в «яростной кулацкой пропаганде». А потом, само собой, расстреляли.

И великий Блок нас тоже поначалу огорчил. Бензол для него – только утеха токсикоманов. Между тем использовать его в этих целях можно только от большого отчаяния, он наркотик слабенький и ужасно ядовитый. А стихи называются «Комета».

Ты нам грозишь последним часом,

Из синей вечности звезда!

Но наши девы – по атласам

Выводят шелком миру: да!

Но будят ночь всё тем же гласом -

Стальным и ровным – поезда!

Всю ночь льют свет в твои селенья

Берлин, и Лондон, и Париж,

И мы не знаем удивленья,

Следя твой путь сквозь стекла крыш,

Бензол приносит исцеленья,

До звезд разносится матчиш!

Наш мир, раскинув хвост павлиний,

Как ты, исполнен буйством грез:

Через Симплон, моря, пустыни,

Сквозь алый вихрь небесных роз,

Сквозь ночь, сквозь мглу – стремят отныне

Полет – стада стальных стрекоз!

Грозись, грозись над головою,

Звезды ужасной красота!

Смолкай сердито за спиною,

Однообразный треск винта!

Но гибель не страшна герою,

Пока безумствует мечта!

Впрочем, после внимательного прочтения этого стихотворения у авторов появилось подозрение, что оно написано не без иронии, поскольку смертоносной мощи кометы автор противопоставляет какие-то достаточно приземленные и даже пошловатые достижения человечества («стеклянные крыши», вышивающих девиц, «поезда», «стальных стрекоз» и прочее). Не случайно среди всех этих примет сытой и довольной жизни вдруг оказывается, что наш мир «раскинул хвост павлиний», так что «буйство» его «грез» начинает звучать довольно сомнительно. Возможно, что и бензол вместо опия вставлен с целью поиздеваться над незадачливым токсикоманом.

Из интересных производных нашего героя укажем на фенол, который по своей химической структуре представляет бензол с присобаченной гидрокси-группой –ОН. Когда-то его называли карболовой кислотой или просто карболкой, которая в виде водного раствора дает отлично дезинфицирующую жидкость. Впервые для дезинфекции карболку применил английский врач Джозеф Листер при перевязке больных со сложными переломами (в Америке до сих пор популярен ополаскиватель для полости рта «Листерин», правда уже не содержащий никакой карболки). До той поры сколь-нибудь сложное ранение почти всегда осложнялось инфекцией, а уж при ампутациях конечностей заражение было практически неизбежным. Аппендицит считался смертельным заболеванием – простецкая сейчас операция по удалению аппендикса часто заканчивалась экзитус леталис. Одноногий английский пират Джон Сильвер из знаменитого романа Роберта Льюиса Стивенсона «Остров сокровищ» – чудо британской медицины XVIII века. На самом деле при подобных операциях выживал хорошо, если один из двадцати пациентов. Карболка разрушает ткани вокруг раны, но и убивает находящихся в ней бактерий, так что пациенты Листера удивительно быстро выздоравливали. Тогда Листер начал обрызгивать этим веществом операционную. С тех пор раствор карболовой кислоты стали применять для дезинфекции помещений, одежды и много другого. И в Первую, и во Вторую мировые войны карболка довольно широко использовалась в полевой хирургии, в основном из-за отсутствия других, более совершенных дезинфицирующих средств. Сегодня предпочитают внутренние антисептические средства – прежде всего сульфаниламиды и антибиотики. А нам остается «рокот гитары карболовой» – так писал Мандельштам в 1935 году, вспоминая треньканье гавайской гитары, на которой играл за «халтурной стеной» его «московского злого жилья» (пока оно еще имелось) поэт Кирсанов.

Завершим эту главу тем, что в 1978 году было синтезировано соединение, которое вполне можно было бы назвать «сверхбензолом». Это углеводород, состоящий из 12 сконденсированных друг с другом бензольных колец в форме макроциклического шестиугольника. На одном из химических конгрессов это вещество было торжественно названо «кекулен» – ясно, в честь кого.

И если – что греха таить! – мы испытываем слабость к бензолу за изысканность его структуры, то кекулен достоин еще более страстной любви, не меньше, чем фуллерены, описанные в главке об углероде.

У бензола необычный запах; пары его удушливы и даже канцерогенны; он горит, испуская внушительный черный дым; его формула, как нам твердят учебники, C 6 H 6 , где шесть атомов углерода образуют кольцо, или «цикл». Среди прочих замечательных свойств (как то: быть основой для множества красителей, инсектицидов, взрывчатых веществ и пластмасс) он обладает такой же прозрачностью, как и вода, поэтому стеклянный предмет, погруженный в бензол, становится совершенно невидимым! Но это еще не все: у этой немного магической жидкости совсем не банальная история. Разъяснение ее структуры заполонило хроники в середине XIX века и продолжает удивлять до сих пор. Подумать только: она была открыта во сне!

Я подвинул свое кресло поближе к огню и погрузился в дремоту. Снова перед моими глазами закружились атомы. <…> Длинные цепи, часто тесно сплетенные, непрерывно двигались, свиваясь и развиваясь, словно змеи. Но что это? Одна из змей ухватила себя за хвост и закружилась перед моими глазами, будто дразня. От пронзившей меня догадки я проснулся…

Человека, «увидевшего» во сне формулу бензола, которую на протяжении многих лет искали все его коллеги, звали Фридрих Август Кекуле. В ту эпоху (1865), когда химики ломали копья по поводу атомов, которые одни считали существующими реально, а другие - лишь удобной научной абстракцией, Кекуле сделал свой выбор: он не просто признавал их реальность, но и не переставая видел их во сне, внутренним взором. И в самом деле, такое с ним приключилось не в первый раз. Семью годами раньше атомы уже скакали у него перед глазами, когда он ехал в омнибусе по улицам Лондона. Тогда он заключил, что атомы углерода могут соединяться в длинные цепочки, тем самым заложив основы (при учете четырех связей, которыми углерод может сцепляться со своими соседями) органической химии. Эта наука добилась неслыханного успеха в конце XIX века, поскольку позволила синтезировать наконец органические вещества и показала, что живые существа живы совсем не потому, что в них, как прежде верили, «вдохнули жизнь».

Можно удивляться тому, что химики проделали путь от цепи к циклу в то же самое время, когда люди учились крутить педали велосипеда: первая цепная передача была изобретена в 1869 году… Менее удивительно выглядит идиллическая картина, объединяющая змею с яблоком Ньютона. А если говорить серьезно, то нетрудно себе представить возмущение тех, кто в Бога верил больше, чем в атомы, изрядно отдающими серой заявлениями химиков, из которых прямо следовала избыточность Божественного вмешательства в создание жизни. К тому же сон творца органической химии был вполне эзотерическим. Змея, кусающая свой хвост, - это же Уроборос, символ единства материи и Вселенной, священного кругооборота творения, в котором чередуется порождение с пожиранием. Проще говоря, это образ, тесно связанный со знаменитым «все во всем», а также, если угодно, с «и наоборот», вносящим необходимое уточнение.

Но, как ни странно, наиболее яростно против сна Кекуле выступили вовсе не теологи, а сами химики. Не могло быть речи о том, чтобы строить новую науку, только что с большим трудом очищенную от алхимического наследства, на основании приснившейся змеи, кусающей свой хвост. Сам того не подозревая, Кекуле задел деликатную струну… которая продолжает звучать до сих пор. Год спустя в немецком специализированном журнале Chemische Berichte появился рисунок, изображающий два бензольных цикла, каждый из которых состоял из шести держащих друг друга за хвост макак. После этого сновидение не раз подвергалось подобным атакам со стороны честных химиков: последняя датируется 1985 годом, когда Американская химическая ассоциация посвятила вопросу о бензоле одно из ежегодных заседаний. На нем выступили два американских химика, доказывавшие, что Кекуле не мог увидеть свою знаменитую формулу во сне.

Обилие пролитых чернил и изведенной бумаги ради какого-то сна невозможно объяснить ни неприятием алхимии, которая была, хотим мы того или нет, предком химии, ни какой-то теологической строгостью, так что приходится искать другую причину. Как и на Ньютона, проводившего, кстати, долгие месяцы, раздувая свои алхимические печи, Галилея или Эйнштейна, на Кекуле снизошла благодать - более того, благодать в том самом смысле, который ей придавали адепты древних эзотерических учений. Книга «Ля Фонтэн о любви к науке» - классика алхимической литературы, она написана в 1413 году валансьенцем Жеаном де Ля Фонтэном, и в ней по пунктам расписано, как знание нисходит на посвященных. Можно биться об заклад, что популярный миф о «низошедшем знании» именно здесь берет свое начало. В самом деле, за четыре с половиной века до Кекуле Жеан обладал не меньшей склонностью к вещим снам и за два с половиной века до Ньютона ценил прелести фруктовых садов:

И, отобедав, я уснул,
Расположившись в том саду;
И как мне кажется теперь,
Пробыл я долго в забытьи,
Тому причиной - наслажденье,
Что мне явило сновиденье.

Во сне Жеан встречается с «двумя прекрасными ясноокими дамами», а именно - с Мудростью и Познанием. Они-то ему и открыли, что:

Наука - Божий дар, и, без сомненья,
Она дается лишь по вдохновенью.
Пусть так! Творцом дарована она,
Зато людьми всегда вдохновлена .

В этих цветистых виршах заключено нечто неприемлемое для вчерашних и сегодняшних химиков. Несправедливость того, что кому-то удается найти решение во сне («Почему именно их выбрали ангелы Спасителя?» - спрашивал Инфельд), тогда как другие вкалывают до кровавого пота, но не могут достичь обетованных земель; сам факт, что истина отдается бесплатно, тогда как ее надлежит обретать только в результате скрупулезного труда по сведению вместе разнообразных противоречивых данных, отыскивая скрытый в них смысл. Наука строится исключительно на опыте и разуме, даже если допустить - в конце концов, ничто не совершенно, - что какие-то ее корни скрываются в реторте алхимика.

Змея Кекуле прославилась оттого, что заползла в эту (мифическую) расщелину, которая отделяет научное от ненаучного. Напрочь отрицая возможность узнать основополагающую истину из сна, химики заняли позицию столь же догматическую, как и народная мудрость, ни минуты не сомневающаяся в Божественном откровении. Неутомимый труженик и убежденный рационалист, Кекуле, видимо, сумел воспользоваться тем благоприятным состоянием ума, которое возникает в полусне, когда сознание медленно угасает, когда научная строгость, обволакиваемая дремотой, постепенно смягчается, когда привычные доводы непривычно меняют порядок, вставая на место, как части головоломки. Конечно же факт, что некоторое количество задач - химических, математических и прочих - было решено в состоянии полусна, представляет больший интерес с точки зрения физиологии, чем откровения. И если вокруг пресловутой змеи Кекуле разгорелись страсти, то только потому, что граница между сознанием и телом или между наукой и народной мудростью столь же неуловима, как едва задремавший уж.

Примечания:

ЦЕРН - Европейский центр ядерных исследований в Женеве. (Прим. перев.)

Сообщения по химии (нем.) .

Перевод В. С. Кирсанова.

Пожалуй, самым известным из научных сновидений стала периодическая таблица элементов, приснившаяся химику Дмитрию Менделееву. Таблица эта, конечно, создавалась не один год и не одним ученым. В 1668 году первые 15 химических элементов назвал ирландец Роберт Бойль, еще спустя сто лет список довел до 35 француз Антуан Лавуазье, а затем уже над ним трудился Менделеев. Ему приписывают следующую фразу: «Я увидел во сне таблицу, в которой элементы были расположены по мере необходимости. Я проснулся, сразу же записал данные на листе бумаги и снова заснул». Сложно сказать, говорил ли Менделеев это в действительности. По свидетельству современников, химик корпел над таблицей сутками без отдыха и вполне мог в какой-то момент «прикорнуть». Впрочем, позже Менделеев обижался на историю со сном: ««Я над ней (таблицей), может быть, двадцать лет думал, а вы думаете: сидел и вдруг… готово».

Один из создателей современной физики, датский ученый Нильс Бор известен, прежде всего, квантовой теорией атома, в основу которой легли планетарная модель атома, квантовые представления и предложенные им постулаты. Некоторые исследователи жизни знаменитого физика-теоретика утверждают, что модель атома Нильс Бор увидел во сне. «Это было солнце из горящего газа, вокруг которого вращались связанные с ним тонкими нитями планеты. Внезапно газ затвердел, а солнце и планеты резко уменьшились в размерах», – приводят слова ученого авторы биографического исследования из Массачусетского технологического института.

Живший в XIX веке американец Элиас Хоу считается «отцом» современной швейной машинки. Хотя на самом деле он просто улучшил уже существующий дизайн агрегата и первым в США получил патент на швейную машинку с челночным механизмом (так называемый стежок типа «локстич»). В итоге швейная машина Хоу делала прямые швы со скоростью до 300 стежков в минуту, а журналисты назвали его устройство «экстраординарным». В ходе работы над машинкой Хоу был весьма озадачен, где именно в механизме должно быть игольное ушко. Судя по семейной истории, решение пришло к изобретателю во сне. «Он почти дошел до предела сил, когда обнаружил, где в машинке должно находиться игольное ушко. Он все время думал о классической игле, и ушко внизу иглы просто не приходило ему в голову, пока ему не приснился сон, что он создает швейную машину для короля дикарей в странной стране», – гласит семейный архив. Во сне король дикарей дал Хоу 24 часа на решение задачи. От кошмара изобретателя спасли копья аборигенов, почему-то имевшие дырки в наконечниках, у самого острия. В 4 часа утра Хоу проснулся и воплотил сон в реальность.

Немецкий химик-органик позапрошлого века Фридрих Август Кекуле вошел в историю благодаря тому, что применил теорию валентности к органическим веществам и выяснил правильную, циклическую формулу бензола. По одной из версий историков, Фридрих Кекуле представлял в своем воображении бензол в виде змеи из шести атомов углерода. Идея о цикличности соединения пришла к нему во сне, когда воображаемая змея укусила себя за хвост. По другой версии, связь атомов в молекуле он также увидел во сне, возвращаясь домой на автобусе.

Альберт Эйнштейн говорил, что вся его научная карьера является переосмыслением сна, который он увидел еще будучи подростком. В том сне Эйнштейн видел, как он едет на санях вниз по крутому заснеженному склону, набирая скорость, при которой все окружающие цвета сливаются в одно пятно. Этот сон вдохновил всю его карьеру: он думал о том, что же происходит при достижении скорости света, отмечают исследователи жизни ученого. Биографы уверены, что будущий автор теории относительности многие свои открытия сделал именно благодаря сну. В подтверждение можно вспомнить известное высказывание Эйнштейна: «Дар видеть сны значил для меня больше, чем мой талант усваивать осознанные знания …Я провел во сне треть моей жизни, и эта треть отнюдь не худшая». В 1992 году американский физик Алан Лайтман написал о снах Эйнштейна одноименный бестселлер, переведенный более чем на 30 языков мира. По версии писателя, именно во сне Эйнштейн видел парадоксы концепции пространства и времени.

РАЗРЕШИТЕ НЕ СОГЛАСИТЬСЯ

В источнике я прочел следующее: «Впечатления во сне перемешиваются, складываясь в причудливые узоры, – совсем как в детском калейдоскопе. У химика Дмитрия Ивановича Менделеева “бывалые” впечатления сложились в знаменитую Периодическую таблицу химических элементов, физику Нильсу Бору во сне привиделась модель атома, Александру Флемингу приснилась формула пенициллина, и даже Альберт Эйнштейн не избежал участи создать некоторые элементы своей теории относительности, сладко посапывая под одеялом. Еще интереснее было с химиком Кекуле. Он силился открыть формулу бензола, и ночью ему приснилась свернувшаяся колечком змея, которая подняла голову и злобно зашипела на ученого. Утром формула бензола была открыта. Оказалось, что она представляет собой колечко с торчащей вверх “головой”. Вот тебе и змея!»

Есть и такой шедевр: «Д.И.Менделеев мучительно долго не мог найти форму наглядного отображения систематики химических элементов. Утомленный длительными и бесплодными поисками, он уснул и во сне увидел известную теперь всему миру таблицу, которую, проснувшись, зарисовал» .

А в статье цитируется без ссылки на первоисточник (мол, сам Менделеев рассказывал): «Вижу во сне таблицу, где элементы расставлены так, как нужно, проснулся, тотчас записал на клочке бумаги, – только в одном месте впоследствии оказалась нужной поправка». При этом автор предваряет: «Известно, что Д.И.Менделеев трое суток не ложился спать, когда составлял свою знаменитую таблицу».

Б.М.Кедров и черновой вариант системы, как говорится, камня на камне не оставляют от всех этих антиисторических, беспомощных, неуклюжих утверждений и посылов . Утверждение, укоренившееся в сознании многих людей и распространяемое некомпетентными популяризаторами, что Менделеев «во сне увидел периодическую таблицу», – не более чем миф. Ни один серьезный исследователь научного творчества Менделеева не утверждал и не доказывал, что Менделееву во сне привиделась периодическая система химических элементов. Да и сам Менделеев на самом деле никогда этого не утверждал. Мог пошутить. На вопрос журналиста «Как вам пришла в голову эта идея?» он, по натуре темпераментный и вспыльчивый человек, резко ответил: «Уж точно не так, как Вам, батенька. Сидите себе, сидите, и вдруг пятак за строчку. А я, может, над ней двадцать лет думал».

Вот что написал сын Менделеева Иван Дмитриевич (1883–1936), восстанавливая услышанное от отца: «“Сопоставив все, я с неотразимой ясностью увидел периодический закон и получил полное внутреннее убеждение, что он отвечает глубочайшей природе вещей... Когда я стал окончательно оформлять мою классификацию элементов, я написал на отдельных карточках каждый элемент и его соединения (карточки не найдены до сих пор. – Е.Ш. ) и затем, расположив их в порядке групп и рядов, получил первую наглядную таблицу периодического закона. Но это был лишь заключительный аккорд, итог всего предыдушего труда. Это было в конце 1868 и после 1869 года”.

Я беседовал с отцом на эти темы много раз и передал из этих бесед здесь немногое. Общее мое убеждение, вынесенное мною из этих бесед, то, что открытие периодического закона для его творца было не счастливым случаем, не неожиданной удачей. Нет, отыскание основного закона мира атомов было сознательным философским устремлением, заданием, поставленным с самого начала. Творец периодического закона шел на осаду этой тайны природы систематически, с первых своих работ, постепенно и последовательно суживая круг, пока в результате неутомимого жизненного труда с помощью высшего подъема творческой мысли не взял, наконец, крепости штурмом» [см. 6,
с. 3].

А теперь о «периодической таблице химических элементов» (см. цитату выше). То, что создал
Д.И.Менделеев 17 февраля 1869 г. (по ст. ст., т.е. 1 марта по н. ст.), было им названо «Опыт системы элементов, основанной на их атомном весе и химическом сходстве» . Никогда Менделеев не говорил и не писал – «периодическая таблица» (заимствовано из американских источников), а исключительно «периодическая система». Во всех русскоязычных учебниках «таблица» имеет название «Периодическая система химических элементов».

Только в 1871 г. естественная классификация элементов была названа «периодической системой» с четко выраженной табличной формой. В декабре 1870 г. прозвучало – «закон периодичности». Такова краткая информация, чтобы развеять миф об открытии периодического закона и системы химических элементов во сне.

Вторым в цитате из источника (см. выше) назван Нильс Бор. Что и как ему приснилось, находим в работе , а в серьезных научных трактатах ничего подобного нет. «Датскому физику Н.Бору приснился сон, – пишет автор, – он на солнце и видит планеты, прикрепленные к светилу нитями, на которых они вращаются. Этот образ и побудил его создать планетарную модель атома».

Любой образованный школьник знает, что планетарную модель атома в 1911 г. создал английский физик Э.Резерфорд. Два года Н.Бор размышлял над проблемой: почему электроны, вращающиеся вокруг ядра, не падают на это ядро? Так что присниться ему планетарная модель атома не могла – все было известно. Если и снилось ему что-то, то только то, о чем он постоянно думал и что «прокручивал» в голове, т.е. ничего нового.

Н.Х.Д.Бор (1885–1962)

Новшеством были только постулаты, «состыкованные» с идеями М.Планка и А.Эйнштейна. Так, в 1913 г. родилась теория строения атома – «атом Бора» , причем она касалась только строения электронных оболочек, а не атомного ядра (идеи по этому поводу Бор высказал значительно позже).

Поговорим об Александре Флеминге, которому «приснилась формула пенициллина». Если бы автор любопытства ради поинтересовался историей пенициллина (см., например, , то узнал бы: единственное, что сделал Флеминг, – обнаружил продукт жизнедеятельности плесневого гриба (Реnicillium notatum ), способного убивать ряд бактерий, и назвал это вещество пенициллином (1928), но не сумел его выделить. В 1939–1940 гг. это выпало на долю бактериолога Х.Флори и биохимика Э.Чейна . В 1945 г. все трое стали нобелевскими лауреатами. Химическое строение молекулы пенициллина тоже установили нобелевские лауреаты Роберт Вудворт и Роберт Робинсон, но подлинным автором структуры пенициллина следует считать Дороти Кроуфут-Ходжкин, которая построила пространственную модель этой непростой молекулы (1949), за что (в том числе) в 1964 г. была удостоена Нобелевской премии по химии.

С химиком-органиком Ф.А.Кекуле дело обстояло так. В 1825 г. был открыт бензол, установлена химическая формула – С 6 Н 6 . Сорок лет химики никак не могли разобраться в проблеме химического строения молекулы бензола.

Кекуле, открывший четырехвалентность атома углерода, тоже был занят этой проблемой. Он не лег спать, и процесса самого сна просто не было. Он обдумывал эту ситуацию перед тем, как задремал. Мыслительный процесс продолжался в полудреме, а пробуждение совпало с находкой: идеей о возможности (ранее отрицавшейся!) существования циклов из атомов углерода. Это был прорыв в мышлении. Впрочем, вот что поведал сам Кекуле: «Я сидел и писал учебник, но работа не двигалась, мои мысли витали где-то далеко. Я повернул мой стул к огню и задремал. Атомы снова запрыгали перед моими глазами. На этот раз небольшие группы скромно держались на заднем плане. Мой умственный взгляд мог теперь различить длинные ряды, извивающиеся подобно змеям. Но смотрите! Одна из змей схватила свой собственный хвост и в таком виде, как бы дразня, завертелась перед моими глазами. Как будто вспышка молнии разбудила меня: и на этот раз я провел остаток ночи, разрабатывая следствия из гипотезы» .

Таким образом, никакого строения молекулы бензола во сне Кекуле не увидел. Вывод формулы он сделал вполне сознательно, наяву. А что же осенило его? Я уже сказал: идея существования циклов.

Сказанное можно проиллюстрировать схемой.

На схеме: А – нормальная цепь, состоящая из шести атомов углерода (другие цепи не допускались); Б – извивающаяся нормальная цепь («извивающаяся змея»); В – шестичленный цикл (прорыв в мышлении, «змея схватила свой хвост» – образовалось кольцо, возникла идея цикла, мозг командует: «хватит дремать!»); Г – цикл с одинаковыми углами между связями (на схеме они не показаны, но подразумеваются); Д – простые связи в цикле чередуются с двойными (но вот беда: молекула бензола не проявляет ненасыщенности – противоречие!); Е – свободные валентности шести четырехвалентных атомов углерода насыщены свободными валентностями атомов водорода (готово – структурная формула есть!). (Полное исследование дано в работе .)

Теперь процитирую написанное интернет-редакцией (www.rian.ru) в источнике : «Над открытием теории относительности специалисты не устают спорить до сих пор. Кто-то пытается доказать ее несостоятельность. Есть даже те, кто попросту считает что “нельзя увидеть во сне решение такой серьезной проблемы”. Как на самом деле Эйнштейн открыл теорию относительности – всегда останется загадкой, потомкам остается лишь предполагать…»

А.Эйнштейн (1879–1955)

Такая фраза имеет смысл, но она, как метла, метет все.

В 1905 г. А.Эйнштейн создал специальную теорию относительности, и только в 1915 г. появляется публикация об общей теории относительности. В интересной работе называются имена ряда лиц, стоявших у истоков идеи относительности: Х.А.Лоренц, А.Пуанкаре, Г.Минковский (лекции которого по математике Эйнштейн посещал весьма нерегулярно). Иначе говоря, Эйнштейн не начинал с нуля.

Что конкретно приснилось Эйнштейну? Ни сам Эйнштейн (рукописи в редакциях уничтожались, а неопубликованное творческое наследие ученого было предано огню), ни те, кто подбрасывает идею видений, не пишут. Следовательно, весьма сомнительно, что Альберта Эйнштейна во сне посещало озарение.

Многим людям приписывают ночное (во сне) творческое просветление. Все может быть, но это не случаи, которые освещены выше. Самое любопытное, что авторы подобных пересказов совершенно беспомощны в своем изложении фактов.

Л и т е р а т у р а

1. Ковалев Д . Три внука ночи. Здоровье, 2006, № 22, с. 36–40.

2. Рыбальский М . Мистика и наука. Спектр, 1999, № 14, Интернет.

3. Синдеева Д.В . Химическая наука и искусство – две формы познания окружающего мира. Химия (ИД «Первое сентября»), 2003, № 18, с. 1.

4. Кедров Б.М . День одного великого открытия. М., 1958.

5. Трифонов Д.Н . История таблицы. Интернет.

6. Трифонов Д.Н . Как Менделеев открыл периодический закон. Электронная библиотека по химии. Интернет.

7. Бор (Воhr) Нильс. Лауреаты Нобелевской премии. Наука и техника. Интернет.

8. Лауреаты Нобелевской премии по физике. Нильс Хенрик Давид Бор. Интернет.

9. Бор Нильс. Путешествия в атомах. Наука. Портреты. Интернет.

10. Клесов А . Заметки научного сотрудника. Интернет.

11. Флеминг. История медицины. Интернет.

12. Пенициллин. История открытия. Интернет.

13. Флеминг (Fleming) Александр. Лауреаты Нобелевской премии. Наука и техника. Интернет.

14. Флори (Florеy) Хоуард У. Лауреаты Нобелевской премии. Наука и техника. Интернет.

15. Чейн Эрнст Борис. Интернет.

16. Рейдерман Б. Эрнст Борис Чейн. Интернет.

17. Быков Г.В . Август Кекуле. М.: Наука, 1964.

18. Шмуклер Е.Г . Урок на тему «Строение бензола». Химия в школе, 1974, № 5.

19. Эйнштейн: анекдоты и тайны гения. Интернет.

20. Бояринцев В.И . Альберт Эйнштейн – миф и реальность. Интернет.

ППБ на пути к формуле бензола. Наша задача теперь состоит в том, чтобы выяснить скрытый механизм преодоления познавательно-психологического барьера как препятствия, стоящего на пути научно-технического прогресса. Начнем с науки.

В начале второй половины XIX века в органическую химию было введено понятие валентности, или атомности. Одноатомными были признаны такие элементы, как водород, хлор; двухатомными - кислород, сера; трехатомными - азот, фосфор и, наконец, четырехатомными - углерод, кремний. По величине атомности к символу элемента приставлялось соответствующее число черточек. Соединение писалось таким образом, что валентные черточки элементов как бы насыщали друг друга.

Как видим, соединение изображалось формулой в виде открытой цепочки, и свойства агома внутри молекулы характеризовались его положением между другими атомами и различными связями с ними.

Были установлены еще два важных обстоятельства: во-первых, между двумя атомами углерода могла быть не простая связь, изображаемая одной черточкой, а двойная (как в этилене) или даже тройная (как в ацетилене); во-вторых, цепочка могла разветвляться, оставаясь в то же время открытой и давая различные изомеры. Так объяснялось строение соединений жирного (алифатического) ряда.

Но уже начиная с 40-х годов XIX века в химии и химической промышленности все большую роль стали играть ароматические соединения, которые участвуют в анилино-красочном, парфюмерном и фармацевтическом производстве. Эти соединения являются производными простейшего исходного вещества бензола СбНб. Такова его эмпирическая формула. Строение же долго не было установлено.

Дело в том, что все шесть атомов углерода, входящие в молекулу бензола, совершенно одинаковы между собою.

Точно так же все его шесть атомов водорода тоже одинаковы. Между тем ставший общепринятым способ написания формул в виде открытых цепей и оказавшийся барьером, не мог выразить эту одинаковость всех углеродных атомов бензола, равно как и одинаковость всех его водородных атомов. На самом же деле атомы, стоящие по краям цепи, всегда и неизбежно будут отличаться от атомов, заключенных внутри цепи. Поэтому все попытки изобразить формулу бензола в виде открытой цепи неизменно оказывались несостоятельными.

Мы можем с полным основанием сказать, что способ изображения формул органических соединений в виде открытых цепей был особым способом, применимым лишь к особому классу этих соединений - к их жирному ряду (особенное). Это особенное ошибочно было универсализировано, возведено в ранг всеобщего, в результате чего превращено в Г1ПБ на пути к познанию истинной структуры бензола и его производных - ароматического ряда. Возникшую задачу нельзя было решить, оставаясь в плоскости особенности (открытых цепей): химикам надлежало найти выход за рамки этой особенности и отыскать какой- то иной, еще неизвестный принцип построения структурных формул, кроме принятых открытых цепей.

Роль «подсказки» или «трамплина» при преодолении ППБ. Разбираемый нами историко- научный эпизод интересен тем, что он позволяет выяснить не только наличие ППБ и его функционирование в ходе работы научной мысли, но и внутренний механизм своеобразной подсказки, которая независимо от самого ученого навела его мысль на искомое решение, то есть помогла преодолеть существовавший, но неосознанный ППБ.

Как рассказывал впоследствии сам автор открытия А. Кекуле, он долгое время ломал голову над тем, каким образом можно было бы выразить одинаковость всех атомов углерода в бензоле и всех его водородов. Усталый, . он сел у пылающего камина и задремал. Перед его мысленным взором мелькали, как яркие змейки, цепочки из атомов углерода и водорода. Они совершали различные движения, и вот одна из них замкнулась в кольцо.

Так у А. Кекуле родилась «подсказка» искомой формулы бензола: формула должна быть кольцевой - только в этом случае все шесть атомов углерода, входящие в молекулу бензола, могут быть между собой равноценны, так же как соединенные с ними шесть атомов водорода. А. Кекуле очнулся, сел и записал привидевшуюся ему кольцевую модель молекулы бензола.

Так он рассказывал сам. Такого рода подсказку мы назовем познавательно-психологическим трамплином (или, короче, трамплином). Она наводит мысль ученого на правильный путь к истине, который до тех пор был закрыт для него неосознанным барьером, стоявшим на этом пути. Она не разрушает этого барьера, но указывает, как его можно преодолеть или обойти нашей мыслью.

Случайное и необходимое при преодолении ППБ. К рассказанному случаю добавим следующее. Еще в детстве А. Кекуле присутствовал на суде, где разбиралось дело человека, служившего лакеем у старой графини. Он убил свою хозяйку и ограбил ее. Среди ее драгоценностей был и браслет, который застегивался на руке, подобно змею, глотающему свой хвост. Поэтому некоторые биографы А. Кекуле высказали предположение, что идея кольцевой формулы бензола могла быть подсказана ему детским воспоминанием об этом браслете.

Сам А. Кекуле отличался веселым характером, был шутником и выдумщиком. Он вознамерился сочинить еще одну версию о том, как ему пришла мысль о замыкающейся в кольцо углеродной цепи. Он рассказал, что будто бы ехал в Лондоне в омнибусе на крыше и увидел, что по улице везут в цирк клетку с обезьянами, которые хватаются лапами друг за друга и машут хвостами, и он будто бы подумал, что это атомы углерода (четырехатомные), а их хвосты - это водороды. Вдруг сцепившиеся обезьяны образовали кольцо, и он догадался, что формула бензола должна быть кольцевой.

Легко можно представить еще много других версий аналогичного характера, например: плетение венка с замыканием цветочной полоски в кольцо; свертывание в колечко прутика; смыкание большого пальца руки с одним из других и т. д.

Во всех этих случаях существенно и важно только одно: чтобы наблюдался процесс замыкания в кольцо двух окончаний какого-либо достаточно прямолинейного предмета. Наблюдение такого процесса, совершенно независимо от того, что представляет собой сам предмет, концы которого замыкаются, и может послужить намеком или имитацией решения задачи.

Заметим, что необязательно ученому было видеть ка- кой-либо из процессов в данный момент, а достаточно его вспомнить и воспоминание о таком образе могло бы дослужить ему подсказкой, причем такой, на которую он мог вообще не обратить никакого внимания и совершенно забыть о-ней в ходе последующей разработки своего открытия.

Все приведенные выше версии чисто случайные, внешние по отношению к самому творческому процессу, ничем не связанные с его существом. Однако общим в них было то, что каждое из этих случайных событий по-своему имитировало один и тот же необходимый процесс: замыкание открытой цепи в кольцо.

Здесь мы видим, что отмеченная необходимость реализовалась через случайность, которая подсказала ученому путь к решению стоявшей перед ним задачи. Дру-

гими словами, случайность здесь выступила как форма проявления необходимости, как форма ее выявления и улавливания.

При этом для хода научного познания важна, собственно говоря, сама необходимость, а не то, каким случайным образом ученый пришел к открытию этой необходимости.

По-видимому, в истории многих научных открытий подсказка могла в явной форме не фиксироваться самим ученым и бесследно стереться из его памяти. Тем не менее такие подсказки имели место в истории науки в гораздо большем количестве, нежели они зафиксированы самими учеными, а тем более, нежели о них было рассказано, как в случае с А. Кекуле.

Другой аспект случайного и необходимого в научном открытии. Итак, первым условием хорошей подсказки является наличие имитации сути готовящегося открытия. Поэтому случайность в этих условиях и выступает как форма проявления необходимости и дополнение к ней.

Но мы можем подойти к оперированию теми же категориями случайности и необходимости и с другой стороны, как это сделали французский математик О. Курно и русский марксист В. Плеханов. На вопрос «что такое случайность?» они отвечали: «Случайность возникает в пункте пересечения двух независимых необходимых рядов».

Такой подход как нельзя лучше позволяет раскрыть и понять внутренний механизм возникновения подсказки в ходе научного открытия. Это можно показать на примере нахождения формулы бензола с помощью подсказки, согласно любой из приведенных выше случайных версий. Здесь действительно происходит пересечение двух совершенно независимых между собой необходимых рядов, и сама подсказка рождается точно в пункте их пересечения.

Один из этих рядов связан с напряженными поисками ответа на поставленный самой наукой вопрос о структурной формуле бензола. Эти поиски в рамках органической химии совершаются в сознании А. Кекуле как необходимый логический процесс в течение достаточно долгого времени и пока что безрезультатно Подобный мыслительный процесс не только не прерван в момент, когда происходит вклинившийся в жизнь ученого случайный процесс внешнего характера, но, напротив, продолжает-*

ся столь же настойчиво, как и раньше. Внешний же по отношению к нему процесс, в свою очередь, столь же необходим сам по себе. Например, браслет сделан только для того, чтобы его застегивать (замыкать) на руке. Или, скажем, доставка обезьян в лондонский цирк была необходима для работы этого цирка.

Когда же оба необходимых и совершенно не связанных между собою процесса случайным образом пересеклись, то в точке их пересечения столь же случайно возникла подсказка: открытую цепь надо замыкать в кольцо. Так раскрывается в данном случае еще одна сторона механизма - образование своеобразного трамплина в ходе научного открытия.

Здесь мы имеем дело со вторым условием возникновения подсказки. Требуется соблюдение условия, чтобы поисковая мысль, направленная на разгадывание не решенной еще задачи, в этот момент не прерывалась, чтобы она настойчиво работала над разгадыванием нерешенной задачи. Только в этом случае второй, то есть посторонний, внешний процесс может послужить подсказкой (образовать трамплин) для преодоления существующего ППБ.

В /самом деле, ведь несомненно А. Кекуле с детства запомнил образ браслета в виде змеи, глотающей свой хвост. Но само по себе это воспоминание ничего ему не говорило о структурных формулах органических соединений. Здесь важно только одно: чтб подобные образы пришли ему на память в тот самый момент, когда он ломал голову над формулой бензола, иначе говоря, что оба независимых процесса совпали один с другим, пересеклись между собою и этим своим пересечением дали новое направление научно-исследовательской мысли ученого. При этом, повторяем, совершенно неважно, наблюдал ли ученый какой-либо вещественный процесс или только вспоминал его или даже просто примыслил его в своем воображении.

Третьим существенно важным условием является то, чтобы сам ученый обладал в развитой форме ассоциативным мышлением. Только в этом случае он смог бы уловить, почувствовать, заметить какую-то совершенно случайную связь (ассоциацию) между мучившей его научной задачей и совершенно не относящимся к ней ничтожно малым событием бытового характера.

Только обладая ассоциативным мышлением в должной степени, ученый способен откликнуться на пришедшую ему на помощь подсказку и увидеть в ней нужный ему трамплин. В противном случае он пройдет мимо нее, так и не поняв, что он мог ею воспользоваться.

Наконец, четвертое условие - для того, чтобы соответствующая подсказка (трамплин) привела к положительному результату и реально указала правильный путь к грядущему открытию, необходимо, чтобы мысль ученого достаточно продолжительное время билась в поисках решения стоящей задачи, чтобы она перепробовала все возможные варианты ее решения и один за другим проверила и отвергла все неудачные.

Благодаря этому познавательно-пспхологическая почва для принятия единственно верного решения оказывается достаточно подготовленной для того, чтобы подхватить нужную ей подсказку, падающую на вполне подготовленную уже почву. Иначе мысль ученого может пройти мимо сделанной ей подсказки. Как это бывает в истории науки, мы видели у А. Кекуле в его долгих поисках формулы бензола. То же самое произошло и у Д. Менделеева, который почти полтора года (с осени 1867-го по весну 1869 года) пытался упорно держаться жераровских представлений об атомности элементов и с этих позиций написал всю первую часть «Основ химии».

Таковы четыре необходимых условия успешности функционирования трамплинов при преодолении ППБ, выполнение которых завершается научным открытием. Последнее выступает при этом как выход из сферы бессознательного в сферу осознанного, подобный внезапному попаданию из темноты в освещенное место, как своего рода озарение.

Анализируя действие подсказки (трамплина) в процессе преодоления неосознанного до тех пор ППБ и связывая это действие с наличием и проявлением ассоциативности мышления ученого, мы вплотную подошли к разбору собственно познавательно-психологических проблем научного творчества. Пока мы рассматривали функции барьера и его действие, мы оставались все время в сфере бессознательного, ибо до преодоления ППБ ученый даже не догадывается о его существовании. Отыскивая решения вставшей перед ним задети, ученый, словно в потемках, ощупью идет к истине и наталкивается на какое-то странное препятствие. Когда же непонятно откуда возникший трамплин вдруг выводит его на путь

к решению, то это оказывается подобно внезапно блеснувшему лучу света, указавшему выход из темноты.

Этот момент отмечает и сам ученый, сравнивая его с неожиданным прозрением, просветлением или даже с наитием (иногда словно пришедшим свыше). Словами «блеснула мысль», «сверкнула идея» и т. п. ученый фактически констатирует момент, когда из темноты бессознательного его мысль сразу вышла на свет осознанного и увидела способ для преодоления непонятной до тех пор преграды, стоящей на пути к истине. Тем самым и ППБ, впервые воспринимаемый, из тьмы бессознательного переходит в область сознательного.