Васко да Гама открыл морской путь в Индию вокруг Африки (1497-99)

́ско да Га ́ма (Vasco da Gama , 1460-1524) - известный португальский мореплаватель эпохи Великих Географических Открытий. Первым открыл морской путь в Индию (1497-99) вокруг Африки. Занимал должности губернатора и вице-короля Португальской Индии.

Строго говоря, Васко да Гама не был мореплавателем и первооткрывателем в чистом виде, какими были, например, Кан, Диаш или Магеллан. Ему не пришлось убеждать сильных мира сего в целесообразности и выгодности своего проекта, как Христофору Колумбу. Васко да Гама просто «назначили открывателем морского пути в Индию». Руководство Португалии в лице короля Мануэла I создало для да Гамы такие условия, что ему было просто грех не открыть дорогу в Индию.

Васко да Гама / краткая биографическая справка/

", BGCOLOR, "#ffffff", FONTCOLOR, "#333333", BORDERCOLOR, "Silver", WIDTH, "100%", FADEIN, 100, FADEOUT, 100)"> Родился

1460 (69) в городе Синиш, Португалия

Крестился

Монумент Васко да Гама возле церкви, в которой его крестили

Родители

Отец: португальский рыцарь Эштева да Гама. Мать: Изабель Содре. Помимо Васко в семье было 5 братьев и одна сестра.

Происхождение

", BGCOLOR, "#ffffff", FONTCOLOR, "#333333", BORDERCOLOR, "Silver", WIDTH, "100%", FADEIN, 100, FADEOUT, 100)"> Род Гама, судя по приставке «да» был дворянским. Как утверждают историки, может и не самым знатным в Португалии, но все же довольно древним и имевшим заслуги перед отечеством. Алвару Анниш да Гама служил еще при короле Афонсу III , отличился в сражениях против мавром, за что был возведен в рыцари.

Образование

Точных данных нет, но по косвенным свидетельствам он получил образование по математике, навигации и астрономии в Эворе. Видимо, по португальским понятиям образованным считался человек, владеющий именно этими науками, а не тот, который «по-французски и на фортепьянах».

Род занятий

Происхождение не давало особого выбора португальским дворянам. Раз дворянин и рыцарь – должен быть военным. А в Португалии рыцарство имело свой оттенок – все рыцари были морские офицеры.

Чем прославился Васко да Гама до своего путешествия в Индию

В 1492 году французские корсары () захватили каравеллу с золотом, шедшую из Гвинеи в Португалию. Португальский король поручил Васко да Гама пройти вдоль французского побережья и захватить все суда на рейдах французских портов. Молодой рыцарь выполнил поручение быстро и эффективно, после чего французскому королю Карлу VIII ничего не оставалось, как вернуть захваченное судно законным владельцам. Благодаря этому рейду по французским тылам Васко да Гама стал «фигурой, приближенной к императору». Р ешительно сть и организаторские способности открывали перед ним хорошие перспективы .

Пришедший на смену Жуану II в 1495 Мануэл I продолжил дело заморской экспансии Португалии и стал готовить большую и серьезную экспедицию для открытия морской дороги в Индию. По всем заслугам возглавлять такую экспедицию должен был бы, конечно, . Но в новой экспедиции нужен был не столько мореход, сколько организатор и военный. Выбор короля пал на Васко да Гаму.

Сухопутный путь в Индию

Параллельно с поисками морского пути в Индию еще Жуан II пытался найти туда сухопутную дорогу. ", BGCOLOR, "#ffffff", FONTCOLOR, "#333333", BORDERCOLOR, "Silver", WIDTH, "100%", FADEIN, 100, FADEOUT, 100)"> Север Африки был в руках неприятеля – мавров. Южнее была пустыня Сахара. А вот южнее пустыни можно было попытаться проникнуть на Восток и добраться до Индии. В 1487 году была организована экспедиция под руководством Перу да Ковильяна и Афонсу ди Пайву. Ковильяну удалось достичь Индии и, как пишут историки, передать на родину отчет о том, что Индию возможно достичь морским путем вкруг Африки. Это подтверждали мавританские купцы, которые вели торговлю в районах северо-восточной Африки, Мадагаскара, Аравийского полуострова, Цейлона и Индии.

В 1488 году Бартоломео Диаш обошел южную оконечность Африки.

С такими козырями дорога в Индию была уже почти в руках короля Жуана II.

Но судьба распорядилась по-своему. Король из-за гибели наследника почти потерял интерес к политике проиндийской экспансии. Подготовка экспедиции застопорилась, но корабли были уже спроектированы и заложены. Строились они под руководством и с учетом мнения Бартоломео Диаша.

Жуан II скончался в 1495. Н аследовавший ему Мануэл I не сразу сконцентрировал свое внимание на броске в Индию. Но жизнь, как говорится, заставила и подготовка к экспедиции продолжилась.

Подготовка первой экспедиции Васко да Гамы

Корабли

Специально для этой экспедиции в Индию были построены четыре корабля. «Сан-Габриэл» (флагманский корабль), «Сан-Рафаэл» под командованием брата Васко да Гамы, Паулу, представлявшие собой так называемые «нао» - крупные трёхмачтовые корабли водоизмещением 120-150 тонн с прямоугольными парусами; «Берриу» лёгкая и маневренная каравелла с косыми парусами и с капитаном Николау Коэльо. И транспорт «Безымянный» - судно (название которого история не сохранила), которое служило для перевозки припасов, запчастей и товаров для обменной торговли.

Навигация

В распоряжении экспедиции были лучшие по тем временам карты и навигационные приборы. Обер-штурманом был назначен Перу Аленкер - выдающийся моряк, ранее плававший к мысу Доброй Надежды с Диашем. Кроме основного плавсостава на борту были священник, писарь, астроном, а также несколько переводчиков, знающих арабский и туземные языки экваториальной Африки. Общая численность экипажа, по разным оценкам, составляла от 100 до 170 человек.

Такая вот традиция

Забавно, что во все экспедиции организаторы брали на борт осужденных преступников. Для выполнения особо опасных поручений. Этакий корабельный штраф-бат. Если бог даст, и вернешься живым из плавания - отпустят на свободу.

Питание и жалование

Еще со времени экспедиции Диаша наличие складского судна в экспедиции показало свою эффективность. На «складе» хранились не только запчасти, дрова и такелаж, товары для коммерческого обмена, но и провизия. Кормили команду обычно сухарями, кашей, солониной, и выдавали немного вина. Рыба, зелень, пресная вода, свежее мясо добывались по пути на стоянках.

Матросы и офицеры в экспедиции получали денежное жалование. Никто не плавал «за туманом» или из любви к приключениям.

Вооружение

К концу 15 столетия корабельная артиллерия была уже достаточно совершенна и суда строили с учетом размещения орудий. Два «нао» имели на борту по 20 орудий, на каравелле было 12 пушек. Моряки были вооружены разнообразным холодным оружием, алебардами и арбалетами, имели защитные кожаные панцири и металлические кирасы. Эффективного и удобного личного огнестрельного оружия на то время еще не существовало, поэтому о нем ничего не упоминают историки.

", BGCOLOR, "#ffffff", FONTCOLOR, "#333333", BORDERCOLOR, "Silver", WIDTH, "100%", FADEIN, 100, FADEOUT, 100)">
Шли обычным путем на юг вдоль Африки, только у берегов Съерра-Леоне, по совету Бартоломео Диаша, повернули на юго-запад, чтобы избежать встречных ветров. (Сам Диаш, на отдельном корабле отделился от экспедиции и направился к крепости Сан-Жоржи-да-Мина, комендантом которой его назначил Мануэл I .) Сделав огромный крюк в Атланике, португальцы вскоре снова увидели африканскую землю.

4 ноября 1497 корабли бросили якорь в бухте, которой дали имя Святой Елены. Здесь Васко да Гама приказал остановиться для ремонта. Однако команда вскоре вступила в конфликт с местными жителями и произошло вооружённое столкновение. Серьёзных потерь хорошо вооружённые моряки не понесли, однако стрелой в ногу был ранен сам Васко да Гама.

", BGCOLOR, "#ffffff", FONTCOLOR, "#333333", BORDERCOLOR, "Silver", WIDTH, "100%", FADEIN, 100, FADEOUT, 100)">
В конце ноября 1497 флотилия, после многодневного шторма, с большим трудом обогнула мыс Бурь (он же ), после чего пришлось остановиться для ремонта в бухте Моссел Бей . Грузовое судно было повреждено так сильно, что было решено его сжечь. Члены экипажа судна перегрузили припасы и сами перешли на другие суда. Здесь же, встретив туземцев, португальцы смогли приобрести у них провиант и украшения из слоновой кости в обмен на взятые с собой товары. Затем флотилия двинулась дальше на северо-восток вдоль африканского побережья.

", BGCOLOR, "#ffffff", FONTCOLOR, "#333333", BORDERCOLOR, "Silver", WIDTH, "100%", FADEIN, 100, FADEOUT, 100)"> 16 декабря 1497 экспедиция миновала последний падран , поставленный Диашем в 1488. Дальше в течение почти месяца плавание продолжалось без происшествий. Теперь корабли шли вдоль восточного берега Африки на северо-северо-восток. Скажем сразу, что это были вовсе не дикие или необитаемые края. Восточный берег Африки с древних времен был сферой влияния и торговли арабских купцов, так, что о существовании европейцев местные султаны и паши знали (в отличие от аборигенов Центральной Америки, встретивших Колумба и товарищей как посланцев с неба).

", BGCOLOR, "#ffffff", FONTCOLOR, "#333333", BORDERCOLOR, "Silver", WIDTH, "100%", FADEIN, 100, FADEOUT, 100)">
Экспедиция тормознула сделала остановку в Мозамбике, но не нашла общего языка с местной администрацией. Арабы сразу почуяли в португальцах конкурентов и стали ставить палки в колеса. Васко обстрелял негостеприимный берег из бомбард и отправился дальше. К концу февраля экспедиция подошла к торговому порту Момбаса , затем к Малинди . Местный шейх, воевавший с Момбасой, встретил португальцев как союзников хлебом и солью. Он заключил с португальцами союз против общего врага. В Малинди португальцы впервые встретили индийских купцов. С большим трудом за хорошие бабки нашли лоцмана. Он то и довел корабли да Гамы до индийских берегов.

Первым индийским городом, в который ступила нога португальцев, оказался Каликут (нынешний Кожикоде). ", BGCOLOR, "#ffffff", FONTCOLOR, "#333333", BORDERCOLOR, "Silver", WIDTH, "100%", FADEIN, 100, FADEOUT, 100)"> Заморин (видимо - градоначальник? ) Каликута встретил португальцев весьма торжественно. Но мусульманские торговцы, почуяв неладное для своего бизнеса, стали плести козни против португальцев. Дела у португальцев шли поэтому плохо, товарообмен был неважный, заморин повел себя крайне негостеприимно. С ним у Васко Да Гамы вышел серьезный конфликт. Но как бы там ни было, португальцы таки наторговали в свою пользу массу пряностей и сколько-то драгоценностей. Несколько обескураженный таким приемом и скудным коммерческим профитом, Васко да Гама обстрелял город из пушек, захватил заложников и отплыл из Каликута. Пройдя немного на север, он попытался основать в Гоа торговую факторию, но и это ему не удалось.

Не солоно хлебавши, Васко да Гама повернул свою флотилию по направлению к дому. Его миссия, в принципе, была выполнена – морской путь в Индию открыт. Впереди была большая работа по закреплению португальского влияния на новых территориях, чем впоследствии и занялись его последователи и сам Васко да Гама в том числе.

Обратное плавание проходило с не меньшими приключениями. Экспедиции пришлось отбиваться от сомалийских пиратов () . Стояла невыносимая жара. Люди слабли и гибли от эпидемий. 2 января 1499 года корабли да Гамы подошли к городу Могадишо, который для отстрастки обстреляли из бомбард.

7 января 1499 они снова зашли вставший почти родным Малинди, где немного отдохнули и пришли в себя. За пять дней, благодаря хорошей пище и фруктам, предоставленным шейхом, моряки пришли в себя и корабли пошли дальше. 13 января на стоянке южнее Момбасы пришлось сжечь одно из судов. 28 января миновали остров Занзибар. 1 февраля сделали остановку у острова Сан-Жоржи возле Мозамбика. 20 марта обогнули мыс Доброй Надежды. 16 апреля попутный ветер донес суда до островов Зелёного мыса. Здесь португальцы были, считай дома.

С островов Зеленого Мыса Васко да Гама послал вперёд один корабль, который 10 июля доставил в Португалию весть об успехе экспедиции. Сам капитан-командир задержался из-за болезни своего брата Паулу. И только в августе (или в сентябре) 1499 года Васко да Гама торжественно прибыл в Лиссабон.

Домой вернулись лишь два судна и 55 человек экипажа. Тем не менее, с финансовой точки зрения, экспедиция Васко да Гама была необычайно успешной - выручка от продажи привезённых из Индии товаров в 60 раз превысила затраты на саму экспедицию.

Заслуги Васко да Гама Мануэл I отметил по-королевски. Первооткрыватель дороги в Индию получил титул дон, земельные наделы и существенную пенсию.

", BGCOLOR, "#ffffff", FONTCOLOR, "#333333", BORDERCOLOR, "Silver", WIDTH, "100%", FADEIN, 100, FADEOUT, 100)">

Так закончилось еще одно великое плавание эпохи Великих Географических Открытий. Наш герой получил славу и материальные блага. Стал советником короля. Еще не раз плавал в Индию, где занимал важные посты и продвигал португальские интересы. Скончался Васко да Гама там же, на благословенной земле Индии в конце 1524 года. Кстати, основанная им португальская колония в Гоа, на западном берегу Индии, оставалась португальской территорией до второй половины двадцатого века.

Португальцы чтут память своего легендарного соотечественника, и в его честь назвали самый длинный в Европе мост через устье реки Тежу в Лиссабоне.

Падран

Так португальцы называли столбы, которые они устанавливали на вновь открытых землях, чтобы "застолбить" территорию за собой. На падранах писали. кто и когда открыл это место. Падраны чаще всего делали из камней, чтобы показать. что Португалия пришла в это место всерьёз и надолго

Очень обяжете , п оделившись этим материалом в социальных сетях

Путешественники эпохи Великих Географических Открытий

Русские путешественники и первопроходцы

Дети

Молодые годы

В 1480-х вместе с братьями Васко да Гама вступил в Орден Сантьяго . Португальские историки предполагают, что образование и знания о математике, навигации и астрономии Васко да Гама получил в Эворе . Среди его учителей, вероятно, был Авраам Закуто . Васко с молодых лет участвовал в морских сражениях. Когда в 1492 г. французские корсары захватили португальскую каравеллу с золотом, шедшую из Гвинеи в Португалию, король поручил ему пройти вдоль французского побережья и захватить все французские суда на рейдах. Молодой дворянин выполнил это поручение весьма быстро и эффективно, после чего королю Франции пришлось вернуть захваченное судно. Именно тогда о Васко да Гаме услышали впервые.

Предшественники Васко да Гамы

Поиск морского пути в Индию был для Португалии, по сути, задачей века. Страна, расположенная в стороне от главных торговых маршрутов того времени, не могла с большой выгодой для себя участвовать в мировой торговле. Экспорт был невелик, а ценные товары Востока, такие как пряности , португальцам приходилось покупать по очень высоким ценам, тогда как страна после Реконкисты и войн с Кастилией была бедна и не имела для этого финансовых возможностей.

Однако географическое положение Португалии весьма благоприятствовало открытиям на западном берегу Африки и попыткам найти морской путь в «страну пряностей». Эту идею начал претворять в жизнь португальский инфант Энрике, вошедший в историю как Генрих Мореплаватель . После захвата Сеуты в 1415 году Энрике начал одну за другой отправлять морские экспедиции к югу вдоль африканского берега. Продвигаясь все дальше и дальше, они привозили золото и рабов с гвинейского побережья, создавали на открытых землях опорные пункты .

Генрих Мореплаватель умер в 1460 году . К тому времени корабли португальцев, несмотря на все успехи, не достигли даже экватора , а после смерти Энрике экспедиции на какое-то время прекратились. Однако после 1470 года интерес к ним вновь возрос, были достигнуты острова Сан-Томе и Принсипи , а в 1482-1486 годы Диогу Кан открыл для европейцев большой отрезок африканского побережья к югу от экватора.

Основываясь на открытиях Диаша и сведениях, присланных Ковильяном, король собирался отправить новую экспедицию. Однако за последующие несколько лет она так и не была полностью снаряжена, возможно, потому что внезапная гибель в результате несчастного случая любимого сына короля, наследника престола, ввергла его в глубокое горе и отвлекла от государственных дел; и только после смерти Жуана II в 1495 году , когда на престол вступил Мануэл I , продолжилась серьёзная подготовка новой морской экспедиции в Индию.

Подготовка к экспедиции

Экспедиция была тщательно подготовлена. Специально для неё ещё при жизни короля Жуана II под руководством опытного тайного посла Бартоломеу Диаша , который ранее разведал путь вокруг Африки и знал, какой конструкции нужны суда для плавания в тех водах, были построены четыре корабля. «Сан-Габриэл» (флагманский корабль, капитан Гонсалу Алвариш ) и «Сан-Рафаэл» под командованием брата Васко да Гамы, Паулу, представлявшие собой так называемые «нау» - крупные трёхмачтовые корабли водоизмещением 120-150 тонн, с четырёхугольными парусами, более лёгкая и маневренная каравелла «Берриу» с косыми парусами (капитан - Николау Коэльо) и транспортное судно для перевозки припасов под командованием Гонсалу Нуниша. В распоряжении экспедиции были лучшие карты и навигационные приборы. Главным штурманом был назначен выдающийся моряк Перу Аленкер , ранее плававший к мысу Доброй Надежды с Диашем. В плаванье отправлялись не только моряки, но и священник, писарь, астроном, а также несколько переводчиков, знающих арабский и туземные языки экваториальной Африки. Общая численность экипажа, по разным оценкам, составляла от 100 до 170 человек. 10 из них являлись осуждёнными преступниками, которых предполагалось использовать для самых опасных поручений .

Учитывая то, что плавание должно было продлиться много месяцев, в трюмы кораблей постарались загрузить как можно больше питьевой воды и провизии. Рацион матросов был стандартным для дальних плаваний того времени: основу питания составляли сухари и каша из гороха или чечевицы. Также каждому участнику в день полагалось полфунта солонины (в постные дни заменялась рыбой, которую ловили по пути), 1,25 литра воды и две кружки вина, немного уксуса и оливкового масла. Иногда, чтобы разнообразить питание, выдавались лук, чеснок, сыр и чернослив.

1. Кроме казённого довольствия, каждому матросу полагалось жалование - по 5 крузаду за каждый месяц плавания, а также право на определённую долю в добыче. Офицеры и штурманы, разумеется, получали намного больше.

С максимальной серьёзностью португальцы отнеслись к вопросу вооружения экипажа. Моряки флотилии были вооружены разнообразным холодным клинковым оружием, пиками, алебардами и мощными арбалетами, носили в качестве защиты кожаные нагрудники, а офицеры и часть солдат имели металлические кирасы. О наличии какого-либо стрелкового оружия не упоминалось, а вот артиллерией армада была снабжена превосходно: даже на небольшом «Берриу» было размещено 12 пушек, «Сан-Габриэл» и «Сан Рафаэл» же несли по 20 тяжёлых орудий, не считая фальконетов .

Первое плавание в Индию (1497-1499)

На пути к Мысу Доброй Надежды

8 июля 1497 года армада торжественно вышла из Лиссабона . Вскоре корабли португальцев достигли Канарских островов , принадлежащих Кастилии , но Васко да Гама приказал обойти их стороной, не желая выдавать испанцам цель экспедиции. Короткая остановка была сделана на принадлежащих Португалии островах , где флотилия смогла пополнить запасы. Где-то близ берегов Сьерра-Леоне Гама по совету Бартоломеу Диаша (чей корабль первое время плыл с эскадрой, а затем направился к крепости Сан-Жоржи-да-Мина на гвинейском побережье), чтобы избежать встречных ветров и течений у берегов Экваториальной и Южной Африки, двинулся на юго-запад и углубился в Атлантический океан, лишь после экватора повернув снова на юго-восток. Прошло более трёх месяцев, прежде чем португальцы вновь увидели землю .

В конце ноября флотилия после многодневного шторма с большим трудом обогнула мыс Доброй Надежды, после чего пришлось остановиться для ремонта в бухте Мосселбай . Грузовое судно было повреждено так сильно, что ремонту уже не подлежало, и поэтому (а также потому, что к тому времени часть моряков экспедиции погибла от цинги и людей для продолжения плавания на всех четырёх кораблях не хватало) было решено его сжечь. Члены экипажа судна перегрузили припасы и сами перешли на другие три корабля. Здесь же, встретив туземцев, португальцы смогли приобрести у них провиант и украшения из слоновой кости в обмен на взятые с собой товары. Затем флотилия двинулась дальше на северо-восток вдоль африканского побережья.

15 декабря 1497 года португальцы миновали последний падран , поставленный Диашем, а 25 декабря достигли области, ныне входящей в провинцию ЮАР Квазулу-Натал . В течение следующего месяца плавание продолжалось без происшествий, хотя дважды суда останавливались для ремонта и пополнения припасов.

Мозамбик и Момбаса

Обогнув Мыс Доброй Надежды, португальцы вторглись в территории, которые на протяжении нескольких сотен лет были частью торговых маршрутов Индийского океана . Арабские торговцы повсеместно присутствовали на юго-восточном побережье Африки. Они обладали политическим и экономическим влиянием на местных султанов . Васко да Гама получил аудиенцию у местного султана Мозамбика, но товары, которые португальцы могли предложить, не понравились местным торговцам. Сами же португальцы вызвали подозрение у султана, и Васко да Гама пришлось в спешке отплывать. Обиженный на негостеприимство, Васко да Гама приказал обстрелять из пушек прибрежные селения . К концу февраля флотилия подошла к портовому городу Момбаса , при этом да Гама задержал в море арабское доу , разграбил его и захватил 30 человек.

Малинди

Продолжая путь вдоль побережья Африки, Васко да Гама достиг Малинди . Местный шейх дружелюбно встретил Васко да Гаму, так как сам враждовал с Момбасой. Он заключил с португальцами союз против общего врага. В Малинди португальцы впервые встретили индийских купцов. Понимая, что теперь надлежало пуститься через неведомый доселе Индийский океан, Васко да Гама попытался нанять в Малинди опытного лоцмана. С большим трудом с помощью правителя Малинди лоцман был найден. Долгое время и среди русских , и среди зарубежных историков считалось, что им был Ахмад ибн Маджид . Однако сейчас историки склоняются к тому, что Ахмад ибн Маджид не мог быть лоцманом Васко Да Гамы .

Лоцман взял курс на северо-восток и, пользуясь попутным муссоном , довёл суда до Индии. К вечеру 20 мая 1498 года португальские суда остановились на рейде против города Каликут (теперь Кожикоде).

Каликут , Индия

Возвращение в Португалию

На обратном пути португальцы захватили несколько торговых судов. В свою очередь, правитель Гоа хотел заманить и захватить эскадру, чтобы использовать суда в борьбе с соседями. Приходилось отбиваться от пиратов. Трёхмесячный путь к берегам Африки сопровождали жара и болезни экипажей. И только 2 января 1499 года моряки увидели богатый город Могадишо . Не решаясь высадиться с немногочисленной измученной лишениями командой, да Гама приказал «для острастки» обстрелять город из бомбард .

7 января мореплаватели прибыли в Малинди, где за пять дней благодаря хорошей пище и фруктам, предоставленным шейхом, моряки окрепли. Но всё равно экипажи так уменьшились, что 13 января на стоянке южнее Момбасы пришлось сжечь одно из судов. 28 января миновали остров Занзибар , 1 февраля сделали остановку у Мозамбика, 20 марта обогнули мыс Доброй Надежды . 16 апреля попутный ветер донёс суда до островов Зелёного Мыса . Оттуда Васко да Гама послал вперёд корабль, который 10 июля доставил в Португалию весть об успехе экспедиции. Сам капитан-командир задержался из-за болезни брата - Паулу да Гама . В августе или в сентябре 1499 года Васко да Гама торжественно вернулся в Лиссабон. Возвратились лишь два судна и 55 человек. Тем не менее, с финансовой точки зрения, экспедиция Васко да Гама была необычайно успешной - выручка от продажи привезённых из Индии товаров в 60 раз превысила затраты на экспедицию.

Между первым и вторым плаванием в Индию (1499-1502)

Король по возвращении присвоил Васко да Гаме титул «дон », как представителю знати, и пенсию в 1000 крузаду . Однако тот добивался, чтобы его сделали сеньором города Синиша . Так как дело затянулось, король задобрил честолюбивого путешественника увеличением пенсии, а в 1502 году , перед вторым плаванием, присвоил титул «Адмирала Индийского океана», со всеми почестями и привилегиями. Патронаж над городом Синиш осуществлял Орден Сантьяго. Орден возражал, несмотря на волю короля, против того, чтобы Васко да Гама стал сеньором Синиша. Ситуация была обидной для Васко да Гама, который был рыцарем этого ордена. В 1507 году, окончательно разругавшись с Орденом Сантьяго по поводу Синиша, Васко да Гама присоединился к его конкуренту, вступив в Ордена Христа .

Вскоре после возвращения из плавания в Индию Васко да Гама женился на Катарине ди Атаиди, дочери алкайда Алвора . Жена да Гама принадлежала к известной семье Алмейда, Франсишку ди Алмейда приходился ей двоюродным братом.

Второе плавание в Индию (1502-1503)

Сразу после открытия морского пути в Индию португальское королевство стало организовывать ежегодные экспедиции в Индию. Экспедиция 1500 года (2-я Индийская армада Португалии), возглавлявшаяся Педру Алвариш Кабралом , заключила торговый договор с заморином Каликута и основала там торговую факторию. Но португальцы вступили в конфликт с арабскими купцами Каликута, фактория была сожжена, и Кабрал отплыл из города, обстреляв его из пушек. Недолговременный союз с Каликутом сменился войной.

Чтобы основать в Индии долговременные укрепления и подчинить страну, в 1502 году король Мануэл направил эскадру во главе с Васко да Гамой. В экспедицию отправилось двадцать судов, из которых адмирал Индийского океана командовал десятью; пять должны были препятствовать арабской морской торговле в Индийском океане, а ещё пять, под командой племянника адмирала, Эштевана да Гама , предназначались для охраны торговых факторий. Экспедиция выступила 10 февраля 1502 года .

По пути Васко да Гама основал форты и фактории в Софале и Мозамбике , покорил арабского эмира Килвы и наложил на него дань. Начиная жестокими мерами борьбу с арабским судоходством, он приказал сжечь арабское судно со всеми пассажирами-паломниками у Малабарского берега .

Вот как об этом повествует Гаспар Коррейра : «Португальцы отправились туда на лодках и целый день возили оттуда грузы на португальские корабли, пока не опустошили весь корабль. Капитан-командир запретил привозить с корабля мавров и потом велел сжечь корабль. Когда капитан корабля узнал об этом, он сказал:

Господин, ты не выиграешь ничего, убив нас, прикажи заковать нас в кандалы и отвезти в Каликут. Если мы не нагрузим твоих кораблей бесплатно перцем и другими пряностями, сожги нас. Подумай, ты теряешь такие богатства из-за желания нас убить. Помни, что даже на войне щадят тех, кто сдается, а мы ведь не сопротивлялись вам, примени же к нам правила великодушия.

«…Если бы подобное положение продолжалось еще две недели, не осталось бы людей для управления кораблями. Мы дошли до такого состояния, что исчезли все узы дисциплины. Мы молили святых покровителей наших судов. Капитаны посовещались и решили, если позволит ветер, вернуться обратно в Индию» (Дневник путешествия Васко да Гамы).

После открытия Бартоломеу Диашем пути вокруг Африки в Индийский океан (1488 г.) португальцы оказались на расстоянии одного марш-броска от вожделенной страны пряностей. Уверенность в этом подкреплялась полученными благодаря исследованиям Перуда Ковильяна и Афонсо де Пайвы доказательствами наличия морского сообщения между восточной Африкой и Индией (1490-1491 гг.). Однако совершить этот самый бросок португальцы почему-то не спешили.

Чуть раньше, в 1483 г., Христофор Колумб предлагал королю Португалии Жуану II иной путь в Индию - западный, через Атлантику. О причинах, по которым король все же отклонил проект генуэзца, сейчас можно только догадываться. Наиболее вероятно, что португальцы либо предпочли «синицу в руке» - уже почти нащупанный за долгие годы путь в Индию во круг Африки, либо были информированы лучше Колумба и знали: за Атлантическим океаном лежит совсем не Индия. Возможно, Жуан II собирался приберечь Колумба с его проектом до лучших времен, но не учел одного - генуэзец ждать у моря погоды не собирался, бежал из Португалии и предложил свои услуги испанцам. Последние долго тянули время, но в 1492 г. все же снарядили экспедицию на запад.

Возвращение Колумба с известием, что он открыл западный путь в Индию, естественно, обеспокоило португальцев: ставились под сомнение пожалованные Португалии в 1452 г. Римским Папой Николаем V права на все земли, открытые к югу и востоку от мыса Бохадор. Испанцы объявили открытые Колумбом земли своими и отказались признавать территориальные права Португалии. Разрешить этот спор мог лишь сам глава католической церкви. 3 мая 1493 г. папа Александр VI принял соломоново решение: все земли, которые португальцы открыли или откроют восточнее меридиана, проходящего в 100 лигах (одна лига равнялась примерно 3 милям или 4,828 км) к западу от островов Зеленого Мыса, принадлежат им, а территории западнее этой линии - испанцам. Год спустя Испания и Португалия подписали так называемый Тордесильясский договор, в основу которого легло именно это решение.

Вот теперь настала пора активных действий. Медлить с экспедицией в Индию становилось опасным - бог его знает, что еще наоткрывает генуэзский испанец за Атлантикой! И экспедиция была организована - при непосредственном участии Бартоломеу Диаша. Кто, как не он, первым вышедший в Индийский океан, имел все права возглавить судьбоносный поход? Однако новый португальский король Мануэл I в 1497 г. дал это поручение не ему, а молодому дворянину Васко да Гаме - не столько мореплавателю, сколько военному и дипломату. Очевидно, король предполагал, что главные трудности, ожидавшие экспедицию, лежали не в области навигации, а в сфере контактов с правителями государств восточной Африки и Индийского субконтинента.

8 июля 1497 г. из Лиссабона вышла флотилия в составе четырех кораблей с экипажем 168 человек. Флагманом «Сан-Габриэл» командовал сам Васко да Гама, капитаном «Сан-Рафаэла» был его брат Паулу, Николау Коэлью вел «Берриу», на капитанском мостике четвертого, небольшого торгового судна, название которого не сохранилось, стоял Гонсало Нуньеш. Маршрут следования экспедиции по Атлантическому океану представляет значительный интерес и дает пищу для многих предположений. Миновав острова Зеленого Мыса, корабли повернули на запад и описали большую дугу, почти касавшуюся Южной Америки, а затем уходившую на восток, к бухте Сент-Хелина на африканском побережье. Не самый близкий путь, верно? Зато самый быстрый - при такой траектории парусники «садятся верхом» на попутные океанские течения. Похоже, португальцы уже хорошо знали о течениях и ветрах западной половины Южной Атлантики. Значит, они могли плавать этим маршрутом и раньше. Возможно, проходя им, они видели землю - Южную Америку и, более того, высаживались там. Но это уже из области предположений, а не фактов.

Люди Васко да Гамы провели в океане, не ступая на сушу, 93 дня - на тот момент мировой рекорд. На берегу бухты Святой Елены моряки встретили темнокожих (но светлее, чем уже знакомые португальцам обитатели материка) низкорослых людей - бушменов. Мирный торговый обмен как-то незаметно перешел в вооруженный конфликт, и пришлось сниматься с якоря. Обогнув мыс Доброй Надежды и следом за ним самую южную точку Африки - мыс, названный Игольным, так как стрелка (игла) компаса близ него теряла склонение, корабли зашли в бухту Мосселбай, а 16 декабря достигли конечного пункта плавания Бартоломеу Диаша - Рио-ду-Инфанте (ныне Грейт-Фиш). Между тем среди моряков началась цинга. Это сейчас все знают, что самое верное средство от болезни - витамин С, которого полным-полно в любых плодах, а тогда лекарств от недуга не существовало.

В конце января три корабля (четвертое судно, самое маленькое и ветхое, пришлось бросить) вошли в воды, где хозяйничали арабские торговцы, вывозившие из Африки слоновую кость, амбру, золото и рабов. В самом начале марта экспедиция достигла Мозамбика. Желая произвести как можно более благоприятное впечатление на местного правителя-мусульманина, Васко да Гама представился приверженцем ислама. Но то ли султан раскрыл обман, то ли подарки, поднесенные мореплавателем, ему не понравились - португальцам пришлось ретироваться. В отместку Васко да Гама приказал расстрелять из пушек негостеприимный город.

Следующим пунктом стала Момбаса. Здешнему шейху пришельцы сразу не понравились - все-таки иноверцы, зато приглянулись их корабли. Он попытался завладеть ими, а команду уничтожить. Португальцам удалось обратить нападавших в бегство. Несколько раз арабские торговые суда атаковали португальцев в море, но, не имея пушек, были обречены на неудачу. Васко да Гама захватывал арабские суда, а пленных жестоко пытал и топил.

В середине апреля корабли прибыли в Малинди, где наконец-то португальцев ждал радушный прием. Объясняется это просто: правители Малинди и Момбасы были заклятыми врагами. Экипаж получил несколько дней на отдых, правитель обеспечил португальцев провиантом и, самое главное, дал им опытного арабского лоцмана, чтобы тот привел экспедицию в Индию. По некоторым сведениям, это был легендарный Ахмед ибн Маджид. Другие историки отрицают это.

20 мая лоцман привел флотилию к Малабарскому берегу, в Каликут (совр. Кожикоде), знаменитый транзитный центр торговли пряностями, драгоценными камнями и жемчугом. Поначалу все шло хорошо. Правитель Каликута (самутири) был гостеприимен, португальцы получили разрешение вести торговлю. Им удалось приобрести пряности, драгоценные камни, ткани. Но вскоре начались неприятности. Португальские товары не пользовались спросом, во многом благодаря интригам торговцев-мусульман, не привыкших к конкуренции и к тому же наслышанных о многочисленных стычках португальцев с арабскими торговыми кораблями. Отношение самутири к португальцам тоже стало меняться. Он не разрешил им основать в Каликуте факторию, а однажды даже взял Васко да Гаму под стражу. Оставаться здесь дольше стало не только бессмысленно, но и опасно.

Незадолго до отплытия Васко да Гама написал самутири письмо, в котором напоминал об обещании направить послов в Португалию, а также просил о дарах для своего короля - нескольких мешках пряностей. В ответ самутири потребовал уплаты таможенных пошлин и приказал арестовать португальские товары и людей. Тогда Васко да Гама, воспользовавшись тем, что на его кораблях постоянно гостили - из любопытства - знатные люди Каликута, взял нескольких из них в заложники. Самутири был вынужден вернуть задержанных моряков и часть товаров, португальцы же отправили на берег половину заложников, а остальных Васко да Гама решил прихватить с собой. Товары он оставил в дар самутири. В конце августа корабли отправились в путь. Если путь от Малинди до Каликута занял у португальцев 23 дня, то обратно им пришлось добираться четыре с лишним месяца. И виной тому муссоны, в летний период направленные с Индийского океана в сторону Южной Азии. Вот если бы португальцы дождались зимы, муссон, сменивший свое направление на противоположное, живо домчал бы их к берегам Восточной Африки. А так - долгое выматывающее плавание, страшная жара, цинга. Время от времени приходилось отбиваться от арабских пиратов. В свою очередь, португальцы сами захватили несколько торговых судов. Лишь 2 января 1499 г. моряки подошли к Могадишо, но останавливаться не стали, а только обстреляли город из бомбард. Уже 7 января экспедиция прибыла в Малинди, где за пять дней благодаря хорошей пище моряки окрепли - те, что остались в живых: к этому времени экипаж поредел наполовину.

В марте два корабля (одно судно пришлось сжечь - все равно вести его было некому) обогнули мыс Доброй Надежды, а 16 апреля с попутным ветром домчались до островов Зеленого Мыса. Васко да Гама послал вперед корабль, который в июле принес в Лиссабон весть об успехе экспедиции, а сам остался с умирающим братом. На родину он вернулся только 18 сентября 1499 г.

Путешественника ждала торжественная встреча, он получил высший дворянский титул и пожизненную ренту, а чуть позже был назначен «адмиралом Индийских морей». Привезенные им пряности и драгоценные камни с лихвой окупили расходы на экспедицию. Но главное другое. Уже в 1500-1501 гг. португальцы начали торговлю с Индией, основали там опорные пункты. Закрепившись на Малабарском берегу, они начали экспансию на восток и запад, вытеснили арабских купцов и на целое столетие утвердили свое господство в индийских морских водах. В 1511 г. они овладели Малаккой - настоящим царством пряностей. Проведенная Васко да Гамой разведка боем на восточноафриканском побережье позволила португальцам организовать здесь форты, перевалочные базы, пункты снабжения пресной водой и провизией.

Снаряжение экспедиции Гамы и переход к Южной Африке

После открытия испанскими экспедициями Колумба «Западной Индии» португальцам нужно было спешить, чтобы закрепить за собой «права» на Восточную Индию. В 1497 г. была снаряжена эскадра для разведки морского пути из Португалии — вокруг Африки — в Индию. Подозрительные португальские короли остерегались прославленных мореплавателей. Поэтому начальником новой экспедиции стал не Бартоломеу Диаш , а молодой, ничем ранее себя не проявивший придворный знатного происхождения Васко (Вашку) да Гама , на которого, по невыясненным причинам, пал выбор короля Мануэла I . В распоряжение Гамы он предоставил три судна: два тяжелых корабля, 100-120 т (т. е. 200-240 метрических т) каждое,— «Сан-Габриэл», на котором Васко поднял адмиральский флаг (капитан Гонсалу Алвариш , опытный моряк), и «Сан-Рафаэл», капитаном которого был назначен по просьбе Васко его старший брат Паулу да Гама , также ничем себя ранее не проявивший, и легкое быстроходное судно «Берриу» в 50 т (капитан Николау Куэлью ). Кроме того, флотилию сопровождало транспортное судно с припасами. Главным штурманом шел выдающийся моряк Перу Аленкер , плававший раньше в той же должности с Б. Диашем. Экипаж всех судов достигал 140-170 человек, сюда входили 10-12 уголовных преступников: Гама выпросил их у короля, чтобы использовать для опасных поручений.

Портрет Васко да Гамы в возрасте 64 лет. Музей античных искусств, Лиссабон

8 июля 1497 г. флотилия вышла из Лиссабона и прошла, вероятно, до Сьерра-Леоне. Оттуда Гама по совету бывалых мореходов, чтобы избежать противных ветров и течений у берегов Экваториальной и Южной Африки, двинулся на юго-запад, а за экватором повернул на юго-восток. Более точных данных о пути Гамы в Атлантике нет, а предположения, будто он подходил к берегу Бразилии, основаны на маршрутах позднейших мореплавателей, начиная с Кабрала. После почти четырех месяцев плавания 1 ноября португальцы усмотрели на востоке землю, а через три дня вошли в широкую бухту, которой дали имя Св. Елены (Сент-Хелина, 32° 40" ю. ш.), и открыли устье р. Сантьягу (теперь Грейт-Берг). Высадившись на берег, они увидели двух почти нагих низкорослых мужчин (бушменов) с кожей «цвета сухих листьев», выкуривавших из гнезд диких пчел. Одного удалось захватить. Гама приказал накормить и одеть его, дал ему несколько ниток бус и бубенцы и отпустил. На следующий день пришли десятка полтора бушменов, с которыми Гама поступил так же, через два дня — около полусотни. За безделушки они отдавали все, что было при них, но эти вещи не представляли никакой ценности в глазах португальцев. Когда же бушменам показывали золото, жемчуг и пряности, они не проявляли к ним никакого интереса и не видно было по их жестам, что у них имеются такие вещи. Эта «идиллия» закончилась стычкой по вине матроса, чем-то обидевшего бушменов. Три-четыре португальца были ранены камнями и стрелами. Гама же применил против «врагов» арбалеты. Неизвестно, сколько туземцев при этом было убито и ранено. Обогнув южную оконечность Африки, португальцы стали на якорь в той «Гавани пастухов», где Бартоломеу Диаш убил готтентота. На этот раз моряки вели себя мирно, открыли «немой торг» и за красные шапки и бубенцы получили от пастухов быка и браслеты из слоновой кости.

Плавание вдоль берегов Восточной Африки

К концу декабря 1497 г. к религиозному празднику рождества, португальские суда, шедшие на северо-восток, находились приблизительно у 31° ю. ш. против высокого берега, который Гама назвал Натал («Рождество»). 11 января 1498 г. флотилия остановилась в устье какой-то реки. Когда моряки высадились на берег, к ним подошла толпа людей, резко отличавшихся от тех, которых они встречали на побережье Африки. Моряк, живший раньше в стране Конго и говоривший на местном языке банту, обратился с речью к подошедшим, и те его поняли (все языки семьи банту сходны). Страна была густо населена земледельцами, обрабатывавшими железо и цветные металлы: моряки видели у них железные наконечники на стрелах и копьях, кинжалы, медные браслеты и другие украшения. Португальцев они встретили очень дружелюбно, и Гама назвал эту землю «страной добрых людей».

Корабли эскадры Васко да Гамы. Гордон Миллер

Продвигаясь на север, суда 25 января вошли в лиман у 18° ю. ш., куда впадало несколько рек. Жители и здесь хорошо приняли чужеземцев. На берегу появились два вождя, носившие шелковые головные уборы. Они навязывали морякам набивные ткани с узорами, а сопровождавший их африканец сообщил, что он — пришелец и видел уже корабли, похожие на португальские. Его рассказ и наличие товаров, несомненно азиатского происхождения, убедили Гаму в том, что он приближается к Индии. Он назвал лиман «рекой добрых предзнаменований» и поставил на берегу падран — каменный гербовый столб с надписями, который ставился с 80-х гг. XV в. португальцами на африканском побережье в важнейших пунктах. С запада в лиман впадает Кваква — северный рукав дельты Замбези. В связи с этим обычно не совсем правильно говорят, что Гама открыл устье Замбези, и переносят на низовье реки название, которое он дал лиману. Месяц португальцы стояли в устье Кваквы, ремонтируя суда. Они болели цингой, и смертность была велика. 24 февраля флотилия вышла из лимана. Держась подальше от берега, окаймленного цепью островков, и останавливаясь по ночам, чтобы не сесть на мель, она через пять дней достигла у 15° ю. ш. порта Мозамбик. Арабские одномачтовые суда (доу) ежегодно посещали порт и вывозили оттуда главным образом рабов, золото, слоновую кость и амбру. Через местного шейха (правителя) Гама нанял в Мозамбике двух лоцманов. Но арабские торговцы угадали в пришельцах опасных конкурентов, и дружелюбные отношения вскоре сменились враждебными. Воду, например, можно было забирать только после того, как «противника» рассеивали пушечными выстрелами, а когда часть жителей бежала, португальцы захватили несколько лодок с их имуществом и по распоряжению Гамы разделили его между собой как военную добычу.

Путь Васко да Гамы, 1497-1499 гг.

1 апреля флотилия ушла из Мозамбика на север. Не доверяя арабским лоцманам, Гама захватил у берега небольшое парусное судно и пытал старика, его хозяина, чтобы получить сведения, нужные для дальнейшего плавания. Через неделю флотилия подошла к портовому г. Момбаса (4° ю. ш.), где тогда правил могущественный шейх. Сам крупный работорговец, он, вероятно, почувствовал в португальцах соперников, но сначала хорошо принял чужеземцев. На следующий день, когда суда входили в гавань, арабы, бывшие на борту, в том числе оба лоцмана, спрыгнули в близко подошедшее доу и бежали. Ночью Гама приказал пытать двух пленников, захваченных у Мозамбика, чтобы выведать у них о «заговоре в Момбасе». Им связали руки и лили на голое тело кипящую смесь масла и дегтя. Несчастные, конечно, сознались в «заговоре», но, так как они, естественно, не могли сообщить никаких подробностей, пытка продолжалась. Один пленник со связанными руками вырвался из рук палачей, кинулся в воду и утонул. Выйдя из Момбасы, Гама задержал в море арабское доу, разграбил его и захватил 19 человек. 14 апреля он стал на якорь в гавани Малинди (3° ю. ш.).

Ахмед Ибн Маджид и путь через Аравийское море

Местный шейх дружелюбно встретил Гаму, так как сам враждовал с Момбасой. Он заключил с португальцами союз против общего врага и дал им надежного старика лоцмана Ахмеда Ибн Маджида (потомственный навигатор, отец и дед которого были муаллимами (Муаллим — капитан, знающий астрономию и знакомый с условиями плавания вдоль побережья, буквально учитель, наставник)), который должен был довести их до Юго-Западной Индии. С ним португальцы вышли 24 апреля из Малинди. Ибн Маджид взял курс на северо-восток и, пользуясь попутным муссоном, довел суда до Индии, берег которой показался 17 мая.

Увидев индийскую землю, Ибн Маджид отошел подальше от опасного берега и повернул на юг. Через три дня показался высокий мыс, вероятно гора Дели (у 12° с. ш.). Тогда лоцман подошел к адмиралу со словами: «Вот она страна, к которой вы стремились». К вечеру 20 мая 1498 г. португальские суда, продвинувшись к югу около 100 км, остановились на рейде против г. Каликут (ныне Кожикоде).

Португальцы в Каликуте

Утром флотилию посетили чиновники саморина — местного правителя. Гама отправил с ними на берег преступника, знавшего немного арабский язык. По рассказу посланца, его отвели к двум арабам, заговорившим с ним по-итальянски и по-кастильски. Первый вопрос, который ему задали, был: «Какой дьявол принес тебя сюда?». Посланец ответил, что в Каликут пришли португальцы «искать христиан и пряности». Один из арабов проводил посланца обратно, поздравил Гаму с прибытием и закончил словами: «Благодарите бога, что он привел вас в такую богатую страну». Араб предложил Гаме свои услуги и действительно был ему очень полезен. Арабы, очень многочисленные в Каликуте (в их руках была почти вся внешняя торговля с Южной Индией), настроили саморина против португальцев; к тому же в Лиссабоне не догадались снабдить Гаму ценными подарками или золотом для подкупа местных властей. После того как Гама лично вручил саморину письма от короля, он и его свита были задержаны. Выпустили их только через день, когда португальцы выгрузили на берег часть своих товаров. Однако в дальнейшем саморин держался вполне нейтрально и не препятствовал торговле, но мусульмане не покупали португальских товаров, указывая на их низкое качество, а бедняки индийцы платили гораздо меньше, чем рассчитывали получить португальцы. Все же удалось купить или получить в обмен гвоздику, корицу и драгоценные камни — всего понемногу.

Васко да Гама приносит дары правителю Калькутты.

В качестве даров были принесены цветные бусы, шляпы с перьями и множество других подобных вещей. Правитель дары не принял, а его приближенные «рассмеялись, едва увидев эти дары». Paolo Novaresio, The Explorers, White Star, Italy, 2002

Так прошло более двух месяцев. 9 августа Гама послал саморину подарки (янтарь, кораллы и т. д.) и сообщил, что собирается уходить и просит отправить с ним представителя с подарками королю — с бахаром (более двух центнеров) корицы, бахаром гвоздики и образцами других пряностей. Саморин потребовал внести 600 шерафинов (около 1800 золотых рублей) таможенных сборов, а пока отдал приказ задержать товары на складе и запретил жителям перевозить оставшихся на берегу португальцев на суда. Однако индийские лодки, как и раньше, подходили к кораблям, любопытные горожане осматривали их, а Гама очень любезно принимал гостей. Однажды, узнав, что среди посетителей есть знатные лица, он арестовал несколько человек и известил саморина, что освободит их, когда на суда пришлют португальцев, оставшихся на берегу, и задержанные товары. Через неделю, после того как Гама пригрозил казнить заложников, португальцев доставили на корабли. Гама освободил часть арестованных, обещая отпустить остальных после возвращения всех товаров. Агенты саморина медлили, и 29 августа Гама оставил Каликут со знатными заложниками на борту.

Возвращение в Лиссабон

Суда медленно продвигались на север вдоль индийского берега из-за слабых переменных ветров. 20 сентября португальцы стали на якорь у о. Анджидив (14°45" с. ш.), где отремонтировали свои корабли. Во время ремонта к острову подходили пираты, но Гама обратил их в бегство пушечными выстрелами. Оставив Анджидив в начале октября, флотилия почти три месяца лавировала или стояла без движения, пока, наконец, не подул попутный ветер. В январе 1499 г. португальцы достигли Малинди. Шейх снабдил флотилию свежими припасами, по настойчивой просьбе Гамы послал подарок королю (бивень слона) и установил у себя падран. В районе Момбасы Гама сжег «Сан-Рафаэл»: сильно сократившаяся команда, в которой много людей болело, была не в состоянии управлять тремя кораблями. 1 февраля он дошел до Мозамбика. Понадобилось затем семь недель на переход до мыса Доброй Надежды и еще четыре — до о-вов Зеленого Мыса. Здесь «Сан-Габриэл» разлучился с «Берриу», который под командой Н. Куэлью 10 июля 1499 г. первым прибыл в Лиссабон.

Васка да Гама. Портрет

Паулу да Гама был смертельно болен. Васко, очень привязанный к нему (единственная человеческая черта его характера), хотел, чтобы брат умер на родной земле. Он перешел у о. Сантьягу с «Сан-Габриэла» на нанятую им быстроходную каравеллу и пошел к Азорским о-вам, где Паулу умер. Похоронив его, Васко к концу августа прибыл в Лиссабон. Из четырех его судов вернулось только два (Неизвестно, где и при каких условиях брошено или погибло транспортное судно, не выяснена и судьба его экипажа) , из команды — менее половины (по одной версии — 55 человек) и среди них моряк Жуан да Лижбоа , принимавший участие в плавании, вероятно, в качестве штурмана. Позже он многократно водил португальские корабли в Индию и составил описание маршрута, включающее характеристику берегов Африки — не только крупных заливов и бухт, но устьев рек, мысов и даже отдельных заметных пунктов побережья. Этот труд по детальности превзойден лишь в середине XIX в. «Африканской лоцией» британского Адмиралтейства.

Экспедиция Гамы не была убыточной для короны, несмотря, на потерю двух судов: в Каликуте удалось приобрести пряности и драгоценности в обмен на казенные товары и личные вещи моряков, немалый доход принесли пиратские операции Гамы в Аравийском море. Но, конечно, не это вызвало ликование в Лиссабоне среди правящих кругов. Экспедиция выяснила, какие огромные выгоды может принести для них непосредственная морская торговля с Индией при надлежащей экономической, политической и военной организации дела. Открытие для европейцев морского пути в Индию было одним из величайших событий в истории мировой торговли. С этого момента и до прорытия Суэцкого канала (1869 г.) основная коммерция Европы со странами Индийского океана и с Китаем шла не через Средиземное море, а через Атлантический океан — мимо мыса Доброй Надежды. Португалия же, державшая в своих руках «ключ к восточному мореходству», стала в XVI в. сильнейшей морской державой, захватила монополию торговли с Южной и Восточной Азией и удерживала ее 90 лет — до разгрома «Непобедимой армады» (1588 г.).

Бывают эпохи, когда трудно, почти невозможно стать первым. Если ты греческий философ, лучше тебе не рождаться в одно время с Сократом и Платоном; если нидерландский художник XVII века, – тебе не затмить Рембрандта, Вермеера и Хальса. То же самое можно сказать про Испанию и Португалию рубежа XV-XVI веков. Имя любого первопроходца окажется в тени Колумба и Магеллана, Америго Веспуччи и Эрнандо Кортеса. Любого – но не адмирала Васко да Гамы (1469-1524). Этот отчаянный, решительный, неутомимый, жестокий, алчный и храбрый португалец сделал то, что хотел, но не сумел сделать Колумб, – он отправился в правильном направлении, вокруг Африки, – и открыл прямой путь в Индию. Три экспедиции, одну масштабнее другой, предпринял да Гама ради Индии, посвятил ее колонизации полжизни (1497-1524), стал вице-королем этой страны чудес и умер в ней. Без книги Васко да Гамы невозможно себе представить библиотеку географических бестселлеров. Два события на века определили ход всемирной истории – и стали ярчайшими ее страницами: открытие в 1492 году Христофором Колумбом морского пути в Америку и открытие пять лет спустя Васко да Гамой морского пути в Индию Вот почему уже 500 лет они привлекают к себе такое пристальное, живое, заинтересованное внимание. В личности португальского адмирала, как в капле росы на заре – на заре эпохи великих географических открытий, – отразилась сама эпоха: противоречивая, неукротимая, страшная и грандиозная. Читайте эту историю – и вы узнаете больше не только о давней географической экзотике, но и лучше поймете, какими отчаянными, алчными, безрассудными, жестокими, храбрыми, неудержимыми были наши предки: они не только открывали, но и создавали тот мир, в котором мы живем. Гонясь за золотом и пряностями, мореплаватели и конкистадоры возвращались в Европу с новыми знаниями об окружающем мире. Пряности шли в пищу, золото тратилось, – но знания накапливались и умножались. Великий проект глобализации был запущен. Предлагаемая вашему вниманию книга – рассказ не только о путешествиях Васко да Гамы. Это – повесть о том ежедневном подвиге, который совершают люди ради достижения своей цели. Ветер наполняет паруса, течения влекут каравеллы, – но все на свете движется силой человеческих страстей. Электронная публикация включает все тексты бумажной книги и основной иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание, исключительно полное по составу и прекрасно иллюстрированное, позволяет читателям получить всеобъемлющее представление об одной из ярчайших глав в летописи невероятных, но совершенно реальных приключений, на которые изобильно щедра история географических открытий. Эта книга, как и вся серия «Великие путешествия», напечатана на прекрасной офсетной бумаге и элегантно оформлена. Издания серии будут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

Из серии: Великие путешествия

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Путешествие в Индию (В. д. Гама) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

«ROTEIRO». ДНЕВНИК ПЕРВОГО ПУТЕШЕСТВИЯ ВАСКО ДА ГАМЫ (1497–1499 гг.)

Перевод с англ. И. Летберга, Г. Голованова

Введение

В о имя Господа Бога. Аминь!

В год 1497 король Португалии дон Мануэл, первый с этим именем в Португалии, отправил четыре судна для совершения открытий, а также на поиски пряностей. Васко да Гама был капитан-командором этих судов. Паулу да Гама, его брат, командовал одним из кораблей, а Николау Куэлью другим.

От Лиссабона до Островов Зеленого Мыса

М ы покинули Рештелу 8 июля 1497 года. Пусть Господь Бог наш позволит нам завершить это путешествие во славу его. Аминь!

В следующую субботу показались Канарские острова. Ночью с подветренной стороны миновали остров Лансароте. Следующей ночью, уже на утренней заре , мы достигли Терра-Альты, где пару часов рыбачили, затем, вечером, в сумерках, миновали Риу-ду-Ору.

Туман за ночь стал таким плотным, что Паулу да Гама потерял из виду корабль капитан-командора, и когда занялся новый день , мы не увидели ни его, ни остальных кораблей. Тогда мы пошли к островам Зеленого Мыса, как и было приказано на тот случай, если мы разделимся.

В следующую субботу на заре мы увидели Илья-ду-Сал, а через час обнаружили три судна ими оказались грузовой корабль и корабли под началом Николау Куэлью и Бартоломеу Диаша, который прошел в нашем обществе до самого Мине. Грузовое судно и корабль Николау Куэлью тоже потеряли капитан-командора из виду. Объединившись, мы продолжили путь, но ветер стих, и мы штилевали до среды . В этот день, в 10 часов, мы увидели капитан-командора примерно в пяти лигах впереди. Поговорив с ним вечером, мы выразили свою радость, многократно выпалив из бомбард и трубя в горны.

На следующий день, в четверг , мы прибыли к острову Сантьягу и довольные бросили якорь в бухте Санта-Мария, где приняли на борт мясо, воду и лес и выполнили остро необходимый ремонт наших реев.

Через Южную Атлантику

В четверг, 3 августа, мы двинулись на восток. 18 августа, пройдя от Сантьягу около двухсот лиг, повернули к югу. У капитан-командора сломался грот-рей, и мы два дня и ночь стояли под фоком и со спущенным гротом. 22 числа того же месяца, сменив южный курс на западный, видели множество птиц, похожих на цапель. С приближением ночи они быстро летели на юг и юго-восток, как будто к земле. В тот же день, находясь в 800 лигах от земли [то есть от Сантьягу], видели кита.

В пятницу, 27 октября, в канун святых Симона и Иуды, видели множество китов, а также коков и тюленей.

В среду, 1 ноября, в День всех святых, мы видели множество признаков, указывающих на близость земли, в том числе взморник, который обычно растет вдоль берегов.

В субботу, 4 числа того же месяца, за пару часов до рассвета измерение глубины дало 110 фатомов [около 210 м], а в девять мы увидели землю. Тогда наши корабли подошли поближе друг к другу, подняли парадные паруса, и мы отсалютовали капитан-командору выстрелами из бомбард и украсили корабли флагами и штандартами. В течение дня мы галсовали, с тем чтобы подойти ближе к берегу, но, поскольку не смогли узнать его, снова повернули в море.

Залив Св. Елены

В о вторник мы повернули к земле, берег которой оказался низким, в нем открывался обширный залив. Капитан-командор отправил Перу д’Аленкера на шлюпке, чтобы промерить глубину и разведать место, подходящее для постановки якоря. Дно залива оказалось очень чистым, а сам он укрытым от всех ветров, за исключением северо-западного. Он простирался с востока на запад. Мы назвали его именем Святой Елены.

В среду мы бросили якорь в этом заливе и стояли там восемь дней, чистили корабли [очищая днища от наростов, появившихся за время пути], чинили паруса и запасались деревом.

Река Сантьягуа [Сантьягу] впадала в залив в четырех лигах к юго-востоку от нашей стоянки. Она течет из внутренней части материка, ширина ее устья такова, что на другой берег можно перебросить камень, а глубина во все фазы прилива – от двух до трех фатомов .

Люди в этой стране смуглокожие. Пищей им служит мясо тюленей, китов и газелей, а также коренья. Они одеваются в шкуры и носят повязки на детородных органах. Вооружены они копьями из масличного дерева, к которым прикреплен обожженный на огне рог. У них много собак, и эти собаки похожи на португальских и лают так же. Птицы в этой стране такие же, как в Португалии. Среди них были бакланы, чайки, горлицы, хохлатые жаворонки и многие другие. Климат здоровый, умеренный, дает хорошие урожаи.

На следующий день после того, как мы бросили якорь, а это был четверг , мы высадились вместе с капитан-командором и захватили одного из туземцев, небольшого роста. Этот человек собирал мед на песчаной пустоши, поскольку в той стране пчелы устраивают свои гнезда в кустах у подножия холмов. Его перевезли на корабль капитан-командора, посадили за стол, и он ел все то же, что ели мы. На следующий день капитан-командор хорошо его одел и отпустил на берег.

На следующий день 14 или 15 туземцев пришли в месту, где располагались наши корабли. Капитан-командор сошел на берег и показал им разнообразные товары, с целью выяснить, можно ли найти такие в их стране. Эти товары включали корицу, гвоздику, скатный [мелкий неровный] жемчуг, золото и многое другое, но очевидно было, что туземцы ни о чем таком не имели представления, – их больше привлекали бубенцы и оловянные колечки. Это произошло в пятницу, и то же самое было в субботу.

В воскресенье показались 40 или 50 туземцев, и, пообедав, мы высадились на берег и за несколько предусмотрительно взятых сейтилов получили казавшиеся лакированными раковины, которые они носят в ушах в качестве украшений, и еще прикрепленные к рукояткам лисьи хвосты, которыми они обмахиваются. Я к тому же за один сейтил приобрел одну из тех повязок, какие они носят на своих чреслах. Кажется, медь они очень высоко ценят, и даже носят в ушах маленькие бусины из этого металла.

В тот же день Фернан Веллозо, который находился при капитан-командоре, выразил сильное желание получить разрешение последовать за туземцами в их дома, чтобы увидеть, как они живут и что едят. Капитан-командор уступил его настойчивости и позволил присоединиться к туземцам. И когда мы вернулись на корабль капитан-командора ужинать, Фернан Веллозо ушел с неграми.

Вскоре после того, как ушли от нас, они поймали тюленя и, подойдя к пустоши у подножия горы, зажарили его, и дали часть Фернану Веллозу, а также дали те коренья, которые они едят. После еды они дали ему понять, чтобы он не шел с ними дальше, а вернулся к кораблям. Вернувшись к кораблям, Фернан Веллозо принялся кричать; негры держались в кустах.

Мы еще ужинали. Но когда послышались крики Веллозо, капитан-командор сразу поднялся, и мы остальные поднялись тоже и сели в парусную шлюпку. В это время негры стремительно побежали к берегу. Они оказались возле Фернана Веллозо так же быстро, как и мы. И когда мы попытались поднять его в шлюпку, они метнули свои ассегаи и ранили капитан-командора и еще троих или четверых. Это произошло из-за того, что мы считали этих людей малодушными, совершенно неспособными к насилию, а потому выходили на берег без оружия. Затем мы вернулись на корабли.

Вокруг мыса

В четверг, 16 ноября, на рассвете, откренговав суда и погрузив лес, мы поставили паруса. В ту пору мы не знали, как далеко можем быть от мыса Доброй Надежды. Перу д’Аленкер считал, что до него около тридцати лиг, но уверенности у него не было, поскольку при путешествии обратно [с Бартоломеу Диашем] он ушел с мыса Доброй Надежды утром и проходил этот залив при попутном ветре, а по дороге туда держался мористее и, следовательно, не мог точно определить места, где мы находились. Поэтому мы вышли в море к юг-юго-западу и к концу субботы увидели мыс.

В тот же день мы снова повернули в море, а в течение ночи повернули обратно к земле. Воскресным утром, 19 ноября, мы снова повернули к мысу, но опять не смогли его обогнуть, потому что ветер дул с юга-юго-запада, а мыс лежал от нас на юго-западе. Затем мы снова повернули в море, возвратившись к берегу в понедельник ночью. Наконец в среду в середине дня при попутном ветре нам удалось обогнуть мыс, и мы пошли дальше вдоль берега.

К югу от мыса Доброй Надежды и рядом с ним – огромный залив, со входом шириной шесть лиг, вдавался примерно на шесть лиг в сушу.

Залив Сан-Браш

Н а исходе субботы, 25 ноября, дня Св. Катерины, мы вошли в бухту Сан-Браш, где оставались 13 дней, потому что уничтожали наш грузовой корабль и распределяли его груз по другим судам.

В пятницу , когда мы еще стояли в заливе Сан-Браш, появилось около девяноста человек, похожих на тех, что мы встречали в заливе Св. Елены. Некоторые из них ходили по берегу, другие оставались на холмах. Все, или большинство из нас, находились в это время на судне капитан-командора. Увидев их, мы спустили на воду и вооружили шлюпки и направились к берегу. Уже у самой земли капитан-командор бросил им маленьких круглых бубенчиков, и они их подобрали. Они даже осмелились приблизиться к нам и взять несколько бубенчиков у капитан-командора из рук.

Это нас очень удивило, потому что когда Бартоломеу Диаш был здесь, туземцы убежали, ничего не взяв из того, что он им предлагал. Более того, когда Диаш запасался водой недалеко от берега (береговой линии), они пытались помешать ему, и когда они стали бросать в него камни с пригорка, он убил одного из них стелой из арбалета. Как нам показалось, они не убегали в этом случае, поскольку услыхали от людей с залива Св. Елены (всего в 60 лигах пути морем), что мы не приносим вреда и даже дарим то, что принадлежит нам.

Капитан-командор не стал высаживаться в этом месте, поскольку здесь было слишком много кустарника, но проследовал к открытой части пляжа, где сделал туземцам знак приблизиться. Они послушались. Капитан-командор и другие капитаны сошли на берег в сопровождении вооруженных людей, часть которых имела при себе арбалеты. Затем он знаками дал неграм понять, чтобы они рассредоточились и подходили к нему только по одному или по двое.

Тем, кто приближался, он давал бубенцы и красные шапочки. В замен туземцы отдавали браслеты из слоновой кости, которые они носят на запястьях, поскольку, как оказалось, в этой стране в изобилии водятся слоны. Мы даже нашли несколько куч их помета возле водопоя, куда они приходили пить.

В субботу пришло около двухсот негров, молодых и старых. Они привели дюжину быков и коров и 4–5 овец. Мы, как только увидели их, сразу сошли на берег. Они тотчас заиграли на четырех или пяти флейтах: одни из них издавали высокие ноты, другие – низкие, производя таким образом гармонию звуков, довольно приятную для негров, от которых никто не ждал музыкального искусства. И танцевали они в негритянском духе. Капитан-командор тогда приказал трубить, и все мы, кто был в лодках, начали пританцовывать, и сам капитан-командор делал нечто подобное, когда снова к нам присоединился.

Когда это праздничное приветствие закончилось, мы высадились в том же месте, где и в прошлый раз, и за три браслета купили черного быка. Бык пошел на обед в воскресенье. Он оказался очень тучным, а мясо его – на вкус таким же, как говядина в Португалии.

В воскресенье явилось множество людей. Они привели своих женщин и мальчиков-малышей. Женщины оставались на вершине прибрежного холма. При них было множество коров и быков. Собравшись двумя группами на берегу, они играли и танцевали, как в субботу. Обычай этого народа велит молодым людям оставаться в буше и при оружии. Мужчины [постарше] пришли поговорить с нами. В руках они держали короткие жезлы с прикрепленными лисьими хвостами – ими негры обмахивали себе лицо. Разговаривая с ними при помощи знаков, мы заметили притаившихся в кустарнике молодых людей с оружием в руках.

Тогда капитан-командор приказал Мартину Аффонсу, который раньше бывал в Маниконго [Конго], выйти вперед и купить быка, и снабдил его для этого браслетами. Туземцы, приняв браслеты, взяли его за руку и, указав на место водопоя, спросили, почему мы забираем у них воду и отгоняем их скот в кусты. Когда это увидел капитан-командор, он приказал нам собраться и позвал обратно Мартина Аффонсу, подозревая вероломство. Собравшись вместе, мы перешли [на шлюпках] к тому месту, где высаживались первоначально. Негры следовали за нами. Тогда капитан-командор приказал нам высадиться, вооружившись копьями, ассегаями, арбалетами, и надеть нагрудники, поскольку он хотел показать, что у нас есть средства нанести им урон, хотя мы не имеем желания воспользоваться ими. Увидев это, они убежали.

Капитан-командор, тревожась, чтобы никого случайно не убили, приказал шлюпкам держаться вместе; но, желая показать, что мы можем, хотя и не хотим, ранить их, приказал выстрелить из двух бомбард с кормы длинной шлюпки. К этому времени негры уже сидели у границы кустарника, неподалеку от берега, но первый выстрел заставил их отступить так стремительно, что на бегу они теряли кожаные лоскуты, которыми были прикрыты, и бросали оружие. Когда все уже скрылись в кустах, двое из них вернулись подобрать потерянное. Затем же они продолжили бегство к вершине холма, гоня перед собой скот.

Быки в этих краях такие же крупные, как в Алентежу, удивительно тучные и совсем ручные. Они кастрированы и без рогов. На самых тучных негры надевают вьючные седла, сплетенные из тростника, как это делают в Кастилии, а поверх этого седла помещают что-то вроде паланкина из веток, и так ездят верхом. Желая продать быка, они вставляют ему в ноздри палочку и ведут за нее.

В этой бухте, на расстоянии трех полетов стрелы от берега, есть остров, на котором много тюленей. Некоторые из них велики, как медведи, устрашающего вида и с большими бивнями. Такие нападают на человека, и ни одно копье не может их ранить, с какой бы силой его ни бросили. Есть там и другие тюлени, гораздо меньше, и совсем маленькие. Если большие рычали, как львы, то маленькие кричали, как козы. Однажды, ради развлечения приблизившись к острову, мы насчитали три тысячи тюленей, больших и маленьких. Мы постреляли по ним из бомбард с моря. На том же острове живут птицы размером с утку. Только они не могуть летать, поскольку на их крыльях нет перьев. Эти птицы, которых мы убили столько, сколько захотели, называются футиликайош – они ревут, как ослы.

В среду, запасаясь пресной водой в заливе Сан-Браш, мы воздвигли крест и колонну. Крест сделан из бизань-мачты и очень высок. В четверг , уже собравшись поднять паруса, мы увидели 10 или 12 негров, которые разрушили колонну и крест еще до того, как мы отплыли.

От залива Сан-Браш до бухты Натал

П огрузив на борт все, что нам требовалось, мы попытались отплыть, но ветер ослаб, и мы бросили якорь в тот же день, пройдя всего две лиги.

Утром в пятницу 8 декабря, в день Непорочного зачатия, мы снова продолжили путь. Во вторник , накануне дня Святой Люции, мы встретились с жестокой бурей, и продвижение вперед с попутным ветром под [одним] фоком сильно замедлилось. В тот день мы потеряли из виду Николау Куэлью, но на закате увидели его с марса за кормой, на расстоянии четырех-пяти лиг, и, казалось, он тоже увидел нас. Мы зажгли сигнальные огни и легли в дрейф. К концу первой вахты он нагнал нас, но не потому, что видел нас днем, а из-за того, что стих ветер, и он волей-неволей подошел к нам.

В пятницу утром мы увидели землю вблизи Ilhе́os chãos [Низких островов, Птичьих островов, Флэт-айлендс]. Она начиналась через пять лиг за Ilhе́o da Crus [островом Креста]. Расстояние от залива Сан-Браш до острова Креста составляет 60 лиг, столько же, сколько от мыса Доброй Надежды до залива Сан-Браш. От Низких островов до последней колонны, поставленной Бартоломеу Диашем, пять лиг, а от этой колонны до реки Инфанта [Грейт-Фиш] 15 лиг.

В субботу мы миновали последнюю колонну, и пока следовали вдоль берега, видели двух мужчин, бежавших в сторону, противоположную нашему движению. Местность здесь очень красива, обильно покрыта лесами. Видели множество скота. Чем дальше мы продвигались, тем заметнее улучшался характер местности, тем заметнее крупные встречались деревья.

Наступившей ночью мы легли в дрейф. Мы уже были далее открытых Бартоломеу Диашем мест. На следующий день до самых вечерних сумерек мы шли вдоль берега при попутном ветре, после чего ветер подул с востока, и мы повернули в море. И так мы ходили галсами до вечера вторника , а когда ветер снова переменился на западный, тогда ночью мы легли в дрейф, решив на следующий день обследовать берег, чтобы определить, где мы находимся.

Утром мы сразу направились к берегу и в десять часов обнаружили, что мы вновь на Ilhе́o da Crus [острове Креста], в шестидесяти лигах позади последней точки нашего счисления пути! Все из-за течений, которые в тех местах очень сильны.

В тот самый день мы вновь двинулись путем, который однажды уже преодолевали, и благодаря благоприятному сильному попутному ветру в течение трех или четырех дней сумели преодолеть течение, которое грозило разрушить наши планы. В дальнейшем Господь, по милости своей, позволил нам двигаться вперед. Нас больше не несло назад. Милостью Божьей, да будет так и впредь!

К Рождеству, 25 декабря, мы открыли 70 лиг берега [за последним рубежом, открытым Диашем]. В этот день, после обеда, ставя лисель, мы обнаружили, что мачта на пару ярдов ниже топа треснула и трещина то раскрывается, то сходится. Мы укрепили мачту бакштагами, надеясь, что сумеем починить ее полностью, как только дойдем до безопасной гавани.

В четверг мы встали на якорь у берега и наловили множество рыбы. На закате мы вновь подняли паруса и продолжили путь. На этом месте оборвался швартов, и мы потеряли якорь.

Теперь, когда мы шли так далеко от берега, начала ощущаться нехватка пресной воды, и пищу приходилось готовить на морской. Дневная порция воды была уменьшена и составляла квартильо. Так что возникла необходимость поискать гавань.

Терра-да-Бон-Женте и Риу-ду-Кобре

В четверг, 11 января мы открыли небольшую речку и встали вблизи берега на якорь. На следующий день мы подошли ближе к берегу на шлюпках и увидели толпу негров, мужчин и женщин. Они были высокого роста, и среди них был вождь («сеньор»). Капитан-командор приказал Мартину Аффонсу, долгое время пробывшему в Маниконго, и еще одному человеку выйти на берег. Их встретили гостеприимно. После этого капитан-командор послал вождю камзол, пару красных панталон, мавританскую шапочку и браслет. Вождь сказал, что нам позволено все что угодно в его стране, к которой мы прибыли по необходимости; по крайней мере, Мартин Аффонсу понял его именно так. В ту ночь Мартин Аффонсу со своим спутником отправились в деревню вождя, а мы вернулись на корабли.

По пути вождь примерил одежду, которую ему подарили, и тем, кто вышел ему навстречу, он сказал с явственной сильной радостью: «Посмотрите, что мне дали!» При этом люди в знак почтения захлопали в ладоши, и делали так три или четыре раза, пока не вошли в деревню. Прошествовав через всю деревню наряженным таким образом, вождь вернулся к своему дому и приказал разместить гостей на огороженной территории, где им дали каши из проса, которое имеется в той стране в изобилии, и курятины, такой же, как едят в Португалии. На протяжении всей ночи множество мужчин и женщин приходили посмотреть на них.

Утром их навестил вождь и попросил возвращаться на корабли. Он приказал двум людям сопровождать гостей и дал в подарок для капитан-командора курятины, сказав к тому же, что покажет данные ему вещи главному вождю, который, очевидно, должен быть царем этой страны. Когда наши люди добрались до места стоянки, где ждали шлюпки, они удостоились внимания едва ли не двух сотен негров, пришедших взглянуть на них.

Эта страна показалась нам густонаселенной. В ней множество вождей, а количество женщин, кажется, превышает количество мужчин, потому что среди тех, кто пришел посмотреть на нас, приходилось по 40 женщин на каждых 20 мужчин. Дома сделаны из соломы. Вооружение этих людей состоит из длинных луков, стрел и копий с железными клинками. Медь здесь, видимо, в изобилии, поскольку люди [украшают] ею свои ноги, руки и курчавые волосы.

К тому же в этой стране встречается олово, поскольку его можно увидеть на рукоятках их кинжалов, ножны которых делались из слоновой кости. Льняная одежда высоко ценится туземцами – они стремились дать за предложенные им рубашки значительное количество меди. У них есть большие калебасы, в которых они носят морскую воду вглубь суши и заливают ее в ямы, добывая соль [выпариванием].

Мы простояли в этом месте пять дней, запасаясь водой, которую наши посетители доставляли к шлюпкам. Наша стоянка, однако, не была достаточно продолжительной, чтобы принять на борт столько воды, сколько было нужно, поскольку ветер благоприятствовал продолжению нашего пути. Здесь мы стояли на якоре возле берега, открытого ветру и волне.

Эту страну мы назвали Терра-да-Бон-Женте , а реку – Риу-ду-Кобре .

Риу-де-Бонш-Сигнеш

В понедельник мы открыли низменное побережье, густо поросшее высоким лесом. Держась прежнего курса, мы убедились, что достигли широкого устья реки. Поскольку было необходимо выяснить, где мы находимся, мы бросили якорь. В четверг вошли в реку. «Берриу» уже был там, он вошел предыдущей ночью. И было это за восемь дней до конца января [то есть, 24 января].

Земли здесь низменные и болотистые, покрыты высокими деревьями, богатыми разнообразными плодами, которые местные жители употребляют в пищу.

Люди здесь черны и хорошо сложены. Они ходят обнаженными, едва прикрывая чресла хлопчатой ткани лоскутом, который у женщин больше, нежели у мужчин. Молодые женщины хороши собой. Их губы пробиты в трех местах, и они носят в них кусочки витого олова. Здешние люди получали от нашего прибытия большое удовольствие. Они брали нас в свои альмадиа, которые у них имеются, когда мы направлялись в их деревни заготавливать воду.

Когда мы простояли в этом месте два или три дня, явились двое вождей этой страны посмотреть на нас. Они держались очень надменно и не оценили ничего из предложенных им даров. На голове одного из них была тука с вышитой шелком каймой, у другого – шапка из зеленого атласа. Сопровождавший их молодой человек – как мы поняли по его жестам – прибыл из дальних стран, и ему уже доводилось видеть большие корабли, вроде наших. Эти знамения порадовали наши сердца, поскольку оказалось, что мы вроде бы приближаемся к вожделенной цели.

Этим вождям принадлежали какие-то хижины, построенные на берегу реки, рядом с кораблями, в которых они оставались семь дней, ежедневно посылая на корабли людей, предлагавших для обмена ткани, запечатанные охрой. Когда им надоело находиться здесь, они уехали на своих альмадиа в верховья реки.

Что же касается нас, то мы провели на этой реке 32 дня, запасаясь водой, кренгуя корабли и ремонтируя мачту на «Сан-Рафаэле». Многие из наших людей заболели: их ноги и руки опухли, а десны вздулись так, что они не могли есть.

Здесь мы воздвигли колонну, которую назвали колонной Св. Рафаэла, в честь корабля, который ее сюда доставил. Реку эту мы назвали Риу-де-Бонш-Сигнеш – река Добрых Знаков или Знамений.

К Мозамбику

В субботу мы покинули это место и вышли в открытое море. Всю ночь мы двигались на северо-восток, чтобы совершенно отойти от земли, видеть которую было так отрадно. В воскресенье мы продолжали двигаться на северо-восток и на вечерней заре все вместе открыли три островка, два из которых были покрыты высокими деревьями, третий же пустынный. Расстояние от одного острова до другого составляет 4 лиги.

На следующий день мы продолжили наш путь, и шли 6 дней, ложась в дрейф лишь на ночь.

В четверг мы увидели острова и берег, но поскольку был уже поздний вечер, мы остались в море и легли в дрейф до утра. Затем мы приблизились к земле, о которой я расскажу вот что.

Мозамбик

У тром в пятницу, 2 марта, Николау Куэлью, пытаясь зайти в залив, неправильно выбрал фарватер и сел на мель. Когда корабль поворачивали на другой галс, к другим кораблям, которые шли у него в кильватере, Куэлью заметил несколько парусных лодок, приближавшихся к этому острову поприветствовать капитан-командора и его брата. Что же касается нас, мы продолжали двигаться к месту нашей предполагаемой стоянки, а эти лодки постоянно сопровождали нас и делали нам сигналы остановиться.

Когда мы стали на якорь на рейде острова, от которого пришли эти лодки, семь или восемь из них, включая амальдиа, приблизились – люди в них играли на анафилах. Они пригласили нас проследовать в залив и, если захотим, провести нас в залив. Те из них, кто поднялся к нам на корабли, ели и пили то, что мы предложили им, затем, довольные, вернулись к себе.

Капитан решил, что нам следует войти в залив, чтобы получше разобраться, с какими людьми мы имеем дело. Николау Куэлью на своем корабле должен был идти первым и промерить глубину, и тогда, если это окажется возможным, мы последуем за ним. Когда Куэлью был готов войти в залив, он налетел на край острова и сломал руль, но тотчас же освободился и вышел на глубокую воду. В то время я был рядом с ним. На глубокой воде мы убрали паруса и бросили якорь в двух полетах стрелы от деревни.

Люди в этой земле розоволицые и хорошо сложены. Они магометане, а язык у них тот же, что у мавров Одежда их из тонкого льна или хлопка, со множеством разноцветных полос, а также богатых и искусных украшений. Они носят туки с шелковой каймой, шитой золотом. Все они купцы и торгуют с белыми маврами, четыре корабля которых в то самое время стояли в гавани, груженные золотом, серебром, гвоздикой, перцем, имбирем и серебряными кольцами, а также множеством жемчугов, самоцветами и рубинами – и все эти товары находили спрос в этой стране.

Мы поняли их так, что все эти товары, за исключением золота, привозят всюду как раз эти мавры, что дальше, там, куда мы намеревались идти, их в изобилии и что все эти драгоценные камни, жемчуга и пряности так многочисленны, что нет нужды ими торговать – их можно собирать корзинами. Все это мы узнали через одного из матросов капитан-командора, который ранее бывал в плену у мавров и понимал их язык.

Более того, эти мавры рассказали нам, что дальше на нашем пути встретится много отмелей, что вдоль берега стоит множество городов и один остров, половину населения которого составляют мусульмане, а половину христиане, и они воюют между собой. Остров, сказали они, очень богат.

Еще нам рассказали, что недалеко от тех мест правит пресвитер Иоанн, что у него множество городов на берегу и что жители этих городов великие торговцы, владеющие большими кораблями. Столица пресвитера Иоанна так далеко от моря, что добраться до нее можно только на верблюдах. Эти мавры привезли сюда двух пленников-христиан из Индии. Эти сведения и многое другое, что мы услышали, преисполнило нас таким счастьем, что мы кричали от радости и молили Господа ниспослать нам здоровья, чтобы мы могли узреть то, чего так истово желали.

На этом острове и в этой стране под названием Монкумбику [Мозамбик] правит вождь, который носит титул султана, нечто вроде вице-короля. Он часто навещал наши корабли в сопровождении нескольких своих людей. Капитан-командор не раз угощал его различными вкусными блюдами и дарил ему шляпы, марлоты, кораллы и многое другое. Он, однако, был столь горд, что отнесся с презрением ко всему, что мы ему давали, и просил алых одежд, которых у нас не было. Впрочем, все, что у нас было, мы ему дали.

Однажды капитан-командор пригласил его на трапезу, где в изобилии подавались фиги и засахаренные фрукты, и попросил его предоставить нам двух лоцманов. Он тотчас пообещал выполнить просьбу, если мы договоримся с ними об условиях. Капитан-командор предложил каждому из них по 30 миткалей золота и по два марлота с условием, что со дня получения платы один из них должен постоянно оставаться на борту, если другой пожелает сойти на берег. Такими условиями они остались очень довольны.

В субботу, 10 марта, мы подняли паруса и бросили якорь в лиге от берега, возле острова, где в воскресенье была отслужена месса, на которой те, кто хотел этого, исповедались и причастились.

Один из наших лоцманов жил на этом острове, и, бросив якорь, мы снарядили за ним две вооруженные лодки. На одной отправился капитан-командор, на другой – Николау Куэлью. Их встретили 5–6 лодок (barcas ), пришедших с острова и набитых людьми, вооруженными луками с длинными стрелами и баклерами. Они знаками давали понять, чтобы лодки возвращались в город. Увидев это, капитан-командор приказал защитить лоцмана, которого он захватил с собой, и приказал стрелять по лодкам из бомбард. Паулу да Гама, оставшийся с кораблями на тот случай, если понадобится идти на помощь, как только услышал выстрелы бомбард, приказал «Берриу» идти вперед. Но мавры, которые уже обратились в бегство, помчались еще быстрее, и достигли земли раньше, чем «Берриу» смог поравняться с ними. Затем мы вернулись на место нашей стоянки.

Корабли в этой стране хороших размерений, палубные. Они построены без гвоздей, а доски обшивки скрепляют между собой при помощи шнура, так же, как и лодки (баркасы). Паруса плетут из пальмовой рогожи. У моряков есть «генуэзские иглы», по которым они узнают курс, а также квадранты и навигационные карты.

Пальмы в этой стране родят плоды размером с дыню, со съедобной сердцевиной и ореховым ароматом. Также здесь в изобилии растут дыни и огурцы, которые нам приносили на обмен.

В один из тех дней, когда Николау Куэлью вошел в гавань, повелитель этой страны пожаловал к нему на борт с многочисленной свитой. Его приняли хорошо. Куэлью подарил ему красный клобук, в ответ повелитель протянул черные четки, которые он использовал для молитвы, – чтобы Куэлью хранил их как залог [дружбы]. Затем он предложил Николау Куэлью воспользоваться одной из своих лодок, чтобы отвезти его на берег. Это было позволено.

Высадившись, повелитель пригласил гостей к себе в дом, где им подали угощение. Затем он отпустил их, дав с собой, в качестве подарка для Николау Куэлью, кувшин толченых фиников, для сохранности приготовленных с гвоздикой и тмином. Затем он отправил еще множество подарков для капитан-командора. Все это случилось в то время, когда этот правитель считал нас турками или маврами, прибывшими из какой-то незнакомой земли, потому что если бы мы прибыли из Турции, он просил бы показать носы наших кораблей и наши Книги закона. Но узнав, что мы христиане, они решили предательски схватить нас и убить. Лоцман, которого мы взяли с собой, впоследствии открыл нам все, что они собирались сделать, если бы могли.

Неудачный старт и возвращение к Мозамбику

В воскресенье мы отслужили мессу под высоким деревом на острове [Св. Георгия]. Вернувшись на борт, мы сразу подняли паруса, взяв с собой множество коз, кур и голубей, которых выменяли на небольшое количество стеклянных бус.

Во вторник мы увидели, как по другую сторону мыса встают высокие горы. Берег вблизи мыса покрывали редкие деревья, напоминавшие вязы. В это время мы были уже более чем в двадцати лигах от места старта, и там мы проштилевали весь вторник и среду. В течение следующей ночи мы удалялись от берега под слабым восточным ветром, а утром обнаружили, что находимся в четырех лигах позади Мозамбика, но мы двигались вперед весь этот день до вечера, когда еще раз стали на якорь близ острова [Св. Георгия], на котором отслужили мессу в предыдущее воскресенье, и здесь восемь дней ожидали попутного ветра.

Пока мы стояли, царь Мозамбика прислал нам весть о том, что хотел бы с нами помириться и считать себя нашим другом. Его посланник был белым мавром [арабом] и шарифом, то есть священником, но все равно большим пьяницей.

Исполняя эту службу, мавр поднялся к нам на борт вместе со своим маленьким сыном и попросил позволения сопровождать нас, поскольку он был из окрестностей Мекки, а в Мозамбик прибыл в качестве лоцмана на судне той страны.

Поскольку погода нам не благоволила, необходимо было вновь зайти в гавань Мозамбика, чтобы запастись водой, в которой мы нуждались, потому что источник воды находился на материке. Именно эту воду пили обитатели этого острова, поскольку вся вода, которая тут имеется, неприятная на вкус (солоноватая).

В четверг мы вошли в гавань и с наступлением темноты спустили шлюпки. В полночь капитан-командор и Николау Куэлью в сопровождении нескольких из нас отправились за водой. Мы взяли с собой мавританского лоцмана, целью которого, как оказалось, был побег, а вовсе не указание нам пути к источнику питьевой воды. В результате он или не захотел, или не сумел найти воду, хотя мы продолжали поиски до утра. Затем мы возвратились на корабли.

Вечером мы вернулись на материк в сопровождении того же самого лоцмана. Подходя к источнику, мы увидели на берегу около двадцати человек. Они имели при себе ассегаи и запретили нам приближаться. В ответ на это капитан-командор приказал трем бомбардам стрелять в их сторону, чтобы мы могли высадиться. Как только мы вышли на берег, эти люди скрылись в кустарнике, и мы набрали столько воды, сколько нам требовалось. Когда солнце уже почти село, оказалось, что негр, принадлежавший Жуану де Куимбра, сбежал.

Утром в субботу, 24 марта, в канун Благовещения Пресвятой Богородицы, на наши корабли явился мавр и [насмешливо] сказал, что при необходимости, мы можем отправляться искать, давая нам понять, что если мы сойдем на берег, то встретим там нечто, что заставит нас повернуть назад. Капитан-командор не стал слушать его [угроз], а решился идти, чтобы показать, что мы можем нанести им урон, если пожелаем. Мы тотчас вооружили шлюпки, установив у них на корме бомбарды, и направились к поселению [городу]. Мавры построили палисады, связав доски так, чтобы находящихся за ними не было видно.

В то же время они прохаживались по берегу, вооруженные ассегаями, мечами, луками и пращами, из которых метали в нашу сторону камни. Но наши бомбарды очень скоро дали им жару, и они попрятались за палисады. Это оказалось им скорее во вред, чем на пользу. В течение трех часов, проведенных таким манером [бомбардируя город], мы видели двоих убитых – одного на берегу, а другого за палисадом. Устав от этой работы, мы вернулись на корабли, чтобы пообедать. Мавры сразу бросились в бегство, увозя свои пожитки на альмадиа в деревню на материке.

После обеда мы снова сели в шлюпки в надежде, что удастся захватить несколько пленников, которых мы сможем обменять на пленных индийских христиан и на беглого негра. С этой целью мы захватили альмадиа, принадлежавшую шарифу и нагруженную его вещами, и другую, на которой находились четыре негра. Эту последнюю захватил Паулу да Гама, а ту, что была нагружена пожитками, команда покинула, едва мы достигли земли. Мы взяли еще одну альмадиа, которая тоже была брошена командой.

Негров мы забрали на корабль. На альмадиа мы нашли хорошие вещи из хлопка, корзины, сплетенные из пальмовых веток, глазурованный кувшин с маслом, стеклянные фиалы с ароматной водой, Книги закона, коробку, содержащую пасмо хлопковой пряжи, хлопковую сеть и множество маленьких корзиночек с просом. Все это, за исключением книг, которые отложили, чтобы показать королю, капитан-командор раздал матросам, которые были с ним и с другими капитанами.

В воскресенье мы пополнили запасы воды, а в понедельник повели наши вооруженные шлюпки к селению, где жители разговаривали с нами из своих домов: они больше не осмеливались выйти на берег. Выстрелив в них несколько раз из бомбард, мы вернулись на корабли.

Во вторник мы покинули город и бросили якорь возле островков Сан-Жоржи, где простояли три дня в надежде, что Господь пошлет нам попутный ветер.

От Мозамбика до Момбасы

В четверг, 29 марта, мы отошли от островков Св. Георгия, но, поскольку ветер был совсем слабый, к утру субботы, 31 числа [в тексте указано, но суббота была 31-м] сего месяца, проделали всего лишь 28 лиг.

В этот день с утра мы вновь были на траверзе земли мавров, от которой ранее нас отнесло назад мощное течение.

В воскресенье, 1 апреля, мы подошли к каким-то прибрежным островам. Первый из них мы назвали Илья-ду-Асутаду (остров Выпоротого), поскольку к порке был приговорен наш мавританский лоцман, который субботней ночью солгал капитану, утверждая, будто эти острова – материковый берег. Местные суда проходят между островами и матерым берегом, где глубина была всего четыре фатома, но мы обошли их стороной. Островов этих множество, и мы не могли отличить один от другого; они необитаемы.

В среду, 4 апреля, мы совершили переход к северо-западу, и к полудню нам открылась обширная страна и два острова, окруженные мелководьем. Мы подошли к этим островам достаточно близко, чтобы лоцманы могли узнать их, – они сказали, что в трех лигах позади нас остался остров, населенный христианами. Весь день мы маневрировали в надежде вернуться к этому острову, но тщетно – ветер оказался слишком силен для нас. Тогда мы решили, что лучше добраться до города Момбаса, до которого, как нам сообщили, осталось дня пути.

А вышеназванный остров нам полагалось бы исследовать, раз лоцманы сказали, что на нем живут христиане.

Когда мы двинулись к северу, был уже поздний вечер; ветер дул сильный. В сумерках мы заметили большой остров, который оставался к северу от нас. Наш лоцман сказал, что на этом острове есть два города – один мавританский, а другой христианский.

Ту ночь мы провели в море, а утром земли уже не было видно. Тогда мы стали держать на северо-запад, и к вечеру снова видели землю. Ночью мы привелись к северу, а на утренней вахте сменили курс на северный-северо-западный. Держась этого курса под попутным ветром, «Сан-Рафаэл» за два часа до рассвета сел на мель приблизительно в двух лигах от земли. Как только «Рафаэл» коснулся дна, суда, шедшие следом, были предупреждены криками, и больше ничего не было слышно, так как они тут же на расстоянии пушечного выстрела от пострадавшего корабля бросили якоря и спустили шлюпки. Когда начался отлив, «Рафаэл» оказался на суше. С помощью шлюпок завели якоря, и днем, когда снова начался прилив, судно, ко всеобщей радости, оказалось на плаву.

Берег, обращенный к этим мелям, подымался высокой линией гор очень красивого вида. Мы назвали эти горы Серраш-де-Сан-Рафаэл [горы Св. Рафаила]. Это же имя получила мель.

На обратном пути, в январе 1499 года, на этом мелководье был сожжен «Сан-Рафаэл». Упоминается, что рядом расположен город Тамугата (Мтангата). Это придает описанию некоторую определенность. Сейчас существует бухта под названием Мтангата. Города с таким названием больше нет, но Бертон описывает руины обширного города возле деревни Тонгони. Гор поблизости от берега, которые бы соответствовали «горам Св. Рафаила», нет, зато горы Усамбара, отстоящие от берега на 20–25 миль, имеют высоту 3500 футов, и в ясную погоду их видно с расстояния 62 миль. Мели Св. Рафаила – несомненно, коралловые рифы Мтангаты. А горы Усамбара с их долинами, отрогами, изрезанными вершинами, особенно в такое время года, отлично видны с кораблей. Это место в тексте не вызывает сомнений, поскольку это единственные горы, приближенные к берегу, которые так хорошо заметны с кораблей в ясную погоду. Их видно даже из города Занзибар.

Пока корабль лежал на суше, подошли две альмадиа. Одна из них была нагружена прекрасными апельсинами, лучше португальских. Двое мавров остались у нас на борту и на следующий день сопровождали нас до Момбасы.

Утром в субботу, 7-го числа, в канун Вербного воскресенья, мы шли вдоль берега и видели несколько островов на расстоянии 15 лиг от материкового берега, длиной около шести лиг. Они снабжают мачтами суда этой страны. Все они населены маврами.

В субботу мы бросили якорь в виду Момбасы, но в гавань заходить не стали. Не успели мы ничего предпринять, как к нам поспешила завра, управляемая маврами; перед городом стояло множество судов, украшенных флагами. Мы, не желая быть хуже других, тоже украсили свои корабли и, по правде говоря, превзошли местных жителей в этом, поскольку нам очень нужны были матросы, ибо даже те немногие, что у нас имелись, были очень больны. Мы с радостью бросили якорь в надежде, что на следующий день сможем сойти на берег и отстоять службу вместе с теми христианами, которые, как нам сказали, живут здесь под властью своего алькаида, в своей части города, отдельной от мавров.

Лоцманы, ехавшие с нами, рассказали, что в городе живут мавры и христиане, что последние живут отдельно, подчиняются своим правителям и что, когда мы прибудем, они примут нас с почетом и пригласят в свои дома. Но говорили они это в своих целях, потому что это была неправда. В полночь к нам подошла завра почти с сотней человек, вооруженных саблями и щитами-баклерами. Они подошли к кораблю капитан-командора и попытались, вооруженные, на него подняться. Им не позволили, и только 4–5 самых почтенных из них были допущены на борт. Они оставались на корабле около двух часов, и нам показалось, что их визит имел одну лишь цель – посмотреть, нельзя ли захватить один из наших кораблей.

В Вербное воскресенье царь Момбасы прислал капитан-командору овцу, множество апельсинов, лимонов и сахарного тростника, а также кольцо – как залог безопасности и гарантию того, что если капитан-командор зайдет в гавань, он будет обеспечен всем необходимым. Дары привезли двое почти белых людей, которые назвались христианами, что оказалось правдой. Капитан-командор отправил в ответ царю нитку кораллов и дал ему знать, что предполагает войти в гавань на следующий день. В тот же день корабль капитан-командора посетили еще четверо знатных мавров.

Два человека были отправлены капитан-командором к царю с тем, чтобы они подтвердили его мирные намерения. Как только они ступили на землю, их окружила толпа, и сопровождала до самых дворцовых ворот. Прежде чем предстать перед царем, они прошли через четыре двери, у каждой из которых стоял стражник с саблей наголо. Царь встретил посланцев гостеприимно и приказал, чтобы им показали город. По дороге они останавливались у дома двух христианских купцов, которые показали лист бумаги – предмет их поклонения, с изображением Святого Духа. Когда они все посмотрели, царь отправил их обратно, вручив образцы гвоздики, перца и зерен, которыми он разрешал нам загрузить наши корабли.

Во вторник при подъеме якоря, чтобы идти в гавань, корабль капитан-командора не смог увалиться под ветер и ударился о корабль, шедший следом. Из-за этого мы снова бросили якорь. Мавры, которые были на нашем корабле, увидев, что мы не собираемся идти, слезли в завру, пришвартованную с кормы. В это время лоцманы, которых мы взяли в Мозамбике, попрыгали в воду, и их подобрали люди на завре. Ночью капитан-командор «расспросил» двух мавров [из Мозамбика], которые были у нас на борту, капая им на кожу кипящим маслом, так что они могли сознаться в любом заговоре против нас.

Они сказали, что был дан приказ захватить нас, как только мы войдем в гавань, – таким образом свершится месть за то, что мы натворили в Мозамбике. Когда к ним повторно применили пытку, один из мавров бросился в море, хотя его руки были связаны, а другой сделал то же самое во время утренней вахты.

Ночью подошли две альмадиа со множеством людей. Альмадиа остановились в отдалении, а люди сошли в воду: часть их направилась к «Берриу», а другая – к «Рафаэлу». Те, что подплыли к «Берриу», принялись резать якорный канат. Вахтенные сперва решили, что это тунцы, но когда поняли свою ошибку, стали кричать, чтобы оповестить другие корабли. Другие пловцы уже добрались до такелажа бизань-мачты. Поняв, что их обнаружили, они молча попрыгали вниз и уплыли. Вот такие и многие другие хитрости применяли против нас эти собаки, но Господь не послал им успеха, поскольку они были неверными.

Момбаса – большой город, расположенный на возвышенности, омываемой морем. Каждый день в его гавань заходит множество судов. На входе в город стоит колонна, а внизу, у моря, построена крепость. Те, кто выходил на берег, рассказали, что видели в городе много людей в латах, и нам казалось, что это должны быть христиане, поскольку христиане в этой стране воюют с маврами.

Но христианские купцы были в этом городе только временными жителями; они находились в повиновении и шагу не могли ступить без позволения мавританского царя.

Благодарение Богу, по прибытии в этот город все наши больные поправились, потому что воздух здесь был хорош.

После того как раскрылись измена и заговор, которые умышляли эти собаки, мы оставались в том месте еще среду и четверг .

От Момбасы до Малинди

У тром мы отплыли. Ветер был слабым, и мы бросили якорь у берега, в восьми лигах от Момбасы. На заре мы увидели две лодки (barcas ) примерно в трех лигах с подветренной стороны, в открытом море, и тут же пустились в погоню, собираясь захватить их, чтобы получить лоцмана, который поведет нас туда, куда мы решим идти. Вечером мы настигли и захватили одну, а вторая ускользнула по направлению к берегу. В захваченной нами лодке оказалось 17 человек команды, не считая золота, серебра, маиса и другой провизии в изобилии. Была там также молодая женщина, жена старого знатного мавра, которая ехала пассажиром. Когда мы поравнялись с лодкой, все они бросились в воду, но мы подобрали их со своих шлюпок.

В тот же день , на закате, мы бросили якорь в месте под названием Милинде (Малинди), в 30 лигах от Момбасы. Между Момбасой и Малинди находятся следующие места: Бенапа, Тока и Нугуо-Кионьете.

Н а Пасху мавры, которых мы захватили в лодке, рассказали нам, что в городе Малинди стоят четыре судна, принадлежащие христианам из Индии, и что если нам будет угодно отвезти их туда, они предложат нам взамен себя христианских лоцманов, а также все, в чем мы нуждаемся на стоянке, в том числе воду, лес и прочее. Капитан-командору очень желательно было получить лоцманов из этой страны, и обсудив этот вопрос с мавританскими пленниками, он бросил якорь в полулиге от города. Жители города не решились явиться на борт, поскольку они уже знали, что мы захватили лодку и пленили людей с нее.

В понедельник утром капитан-командор перевез старого мавра на песчаную отмель возле города, откуда его забрали на альмадиа. Мавр передал царю приветствие капитана-командора и то, как сильно он желает сохранить мирные отношения. После обеда мавр вернулся на завре в сопровождении одного из царских вельмож и шарифа. Еще они привезли трех овец. Посланники сказали капитан-командору, что царь предпочитает сохранить с ним добрые отношения и предлагает мир.

Он готов предоставить капитан-командору в своей стране все что угодно, будь то лоцман или еще что-нибудь. В ответ на это каптан-майор сказал, что войдет в порт на следующий день, и снабдил послов подарками, состоявшими из баландрау, двух ниток коралловых бус, двух тазов для стирки, шляпы, бубенчиков и двух кусков ламбеля.

Так, во вторник мы подошли к городу. Царь прислал капитан-командору шесть овец, немного гвоздики, тмина, имбиря, мускатного ореха и перца, а также письмо, в котором говорилось, что если капитан-командор желает побеседовать с ним, то царь может прибыть на своей завре, если капитан-командор желает встретиться на воде.

В среду , после обеда, когда царь на завре подошел к нашим кораблям, капитан-командор сел в одну из наших шлюпок, хорошо оснащенную, и много дружеских слов было сказано с обеих сторон. Царь пригласил капитан-командора в свой дом отдохнуть, после чего царь готов был посетить корабль. Капитан-командор на это ответил, что его государь не позволил ему сходить на берег, и если он сделает это, то государю подадут о нем плохой рапорт. Царь поинтересовался, что же тогда скажут о нем самом его поданные, если он посетит корабли, и какое объяснение он сможет им предложить? Затем он спросил, как зовут нашего государя, ему это записали, и сказал, что когда мы будем возвращаться, он отправит с нами посла или письмо.

Когда оба высказали все, что хотели, капитан-командор послал за пленными маврами и отдал их всех. Это очень обрадовало царя, который сказал, что ценит такой поступок выше, чем если бы его одарили городом. Довольный царь обошел вокруг наших кораблей, бомбарды которых приветствовали его салютом. Так прошло около трех часов. Уезжая, царь оставил на корабле одного из своих сыновей и шарифа и взял с собой двоих из нас, которым он хотел показать дворец. Более того, он сказал, что раз капитан-командор не может сойти на берег, то на следующий день он вновь приедет на берег и приведет с собой всадников, которые покажут какие-то упражнения.

Царь был одет в дамастовую мантию, отделанную зеленым атласом, на голове носил богатую туку. Он сидел на двух бронзовых креслах с подушками, под круглым навесом из алого атласа, укрепленном на шесте. Старик, сопровождавший его в качестве пажа, имел при себе короткий меч в серебряных ножнах. Было много музыкантов с анафилами и двое с сивами – рогами из слоновой кости с богатой резьбой, в человеческий рост. Дуть нужно было в отверстие, расположенное сбоку. Звуки, которые при этом получались, приятно гармонировали со звуками анафилов.

В четверг капитан-командор и Николау Куэлью пошли на баркасах вдоль берега, перед городом. У них на корме были установлены бомбарды. На берегу собралось множество людей, среди них были двое всадников, искусных в показательном бою. Царя в паланкине принесли по каменной лестнице его дворца и поставили напротив лодок капитан-командора. Он вновь попросил капитана сойти на берег, поскольку у него есть старый беспомощный отец, который хотел бы его увидеть. Капитан, однако, принес извинения и отказался.

Здесь мы нашли 4 судна, принадлежавших индийским христианам. Когда они впервые явились на корабль Паулу да Гамы, капитан-командор был там, и им показали запрестольный образ Пресвятой Девы у подножия креста, Иисуса Христа у нее на руках и апостолов вокруг нее. Когда индийцы увидели это изображение, они простерлись ниц, и все время, пока мы были там, они читали перед ним свои молитвы, преподносили образу гвоздику, перец и другие дары.

Эти индийцы были смуглы. Одежды на них было немного, зато бороды и волосы длинны и заплетены. Они рассказали нам, что не едят говядины. Их язык отличен от арабского, но некоторые из них отчасти его понимают, поэтому беседовать приходилось с их помощью.

В тот день, когда капитан-командор подошел на своих кораблях к городу, эти индийские христиане стреляли со своих кораблей из множества бомбард, а когда он подошел, они воздели руки и громко закричали: «Христос! Христос!»

Тем же вечером они испросили у царя позволения устроить нам ночное празднество. И когда наступила ночь, они выстрелили из множества бомбард, запустили ракеты и разразились громкими криками.

Эти индийцы предупредили капитан-командора, чтобы он не ходил на сушу и не доверял «фанфарам» местного царя, поскольку они идут не от сердца и не по доброй воле.

В следующее воскресенье, 22 апреля, царская завра привезла на борт одно из доверенных лиц, и, поскольку прошло два дня без всяких вестей, капитан-командор задержал этого человека и отправил царю весть о том, что ему нужны лоцманы, которых тот обещал. Царь, получив письмо, послал христианского лоцмана, и капитан-командор отпустил вельможу, которого удерживал на корабле.

Нам очень понравился христианский лоцман, которого прислал царь. От него мы узнали про остров, о котором нам говорили в Мозамбике, будто он населен христианами, на самом деле он принадлежит тому же царю Мозамбика. Что половина его населена маврами, а другая половина – христианами. Что там добывают много жемчуга, и называется этот остров Куилуи. Именно на этот остров хотели привезти нас мавританские лоцманы, и мы сами хотели на него попасть, потому что верили, будто все сказанное о нем – правда.

Город Малинди лежит у залива и вытянут вдоль берега. Он напоминает Алкошете. Дома в нем высокие и хорошо побеленные, со множеством окон. Он окружен пальмовыми рощами, повсюду выращивают маис и овощи.

Мы стояли перед городом 9 дней. Все это время продолжались празднества, показательные бои и музыкальные представления («фанфары»).

Через залив в Аравийское море

В о вторник, 24 числа [апреля], мы покинули Малинди и направились к городу под названием Каликут. Нас вел лоцман, которого дал нам царь. Линия берега проходила с юга на север, а от земли нас отделял огромный залив с проливом. Нам говорили, что на берегах этого залива построено множество христианских и мавританских городов, один из которых называется Камбей, в нем известно 600 островов, в нем же находится Красное море, а на берегу его расположен «дом» [Кааба] Мекки.

В следующее воскресенье мы снова увидели Полярную звезду, которой не видели уже долгое время.

В пятницу, 18 мая [у автора указано «17», но пятница была 18-м], 23 дня не встречая земли, мы увидели высокие горы. Все это время мы плыли с попутным ветром и проделали не меньше 600 лиг. Земля, которую мы увидели первой, находилась на расстоянии восьми лиг, и наш лот достал до дна на глубине 45 фатомов. В ту же ночь мы взяли курс юг-юго-запад, чтобы отойти от берега. На следующий день мы снова приблизились к земле, но из-за сильного дождя и грозы, которые продолжались все время, пока мы шли вдоль берега, лоцман не смог определить, где мы находимся. В воскресенье мы оказались возле гор, а когда подошли к ним настолько близко, чтобы лоцман мог их определить, он сказал, что мы возле Каликута, в стране, куда мы все так хотели попасть.

Т ем вечером мы бросили якорь в двух лигах от города Каликут из-за того, что наш лоцман принял Капуа – город, который там расположен – за Каликут. Еще ниже [по широте] стоял другой город под названием Пандарани. Мы бросили якорь примерно в полутора лигах от берега. После того как якорь был брошен, к нам от берега приблизились четыре плота, и оттуда нас спросили, из какой мы страны. Мы ответили, и они указали нам на Каликут.

На следующий день эти же лодки шли мимо нас, и капитан-командор отправил в Каликут одного из каторжников, а с ним отправились два мавра из Туниса, которые могли говорить по-кастильски и по-генуэзски. Первое приветствие, которое он услышал, звучало так: «Дьявол тебя побери! Что вас сюда принесло?» Его спросили, чего ему нужно так далеко от дома. Он ответил, что ищет христиан и пряности. Тогда ему сказали: «Почему сюда не прислали короля Кастильского, короля Франции или венецианскую Синьорию?» Он ответил, что король Португальский на это не согласился, и ему ответили, что правильно сделал.

После этого разговора его позвали в жилище и дали пшеничного хлеба и меда. Когда он поел, то вернулся к кораблям в сопровождении одного мавра, который, прежде чем подняться на борт, сказал такие слова: «Удачное дело, удачное дело! Горы рубинов, горы изумрудов! Благодарите бога за то, что привел вас в страну таких богатств!» Мы очень удивились, поскольку никак не ожидали услышать родную речь так далеко от Португалии.

Описание Каликута

Г ород Каликут населен христианами. Все они смуглы. Некоторые из них носят длинные бороды и длинные волосы, другие, напротив, коротко стригут бороды или бреют голову, оставляя лишь пучок на макушке, как знак того, что они христиане. Еще они носят усы. Они прокалывают уши и носят в них много золота. Ходят они обнаженными до пояса, прикрывая нижнюю часть очень тонким куском хлопчатой ткани, и то это делают лишь самые уважаемые из всех, остальные перебиваются как могут.

Женщины в этой стране, как правило, безобразны и маленького сложения. Они носят множество камней и золота на шее, многочисленные браслеты на руках и кольца с драгоценными камнями на пальцах ног. Все эти люди благодушны и являют мягкий нрав. На первый взгляд они кажутся скупыми и равнодушными.

Вестник к царю

К огда мы прибыли в Каликут, царь находился на расстоянии 15 лиг. Капитан-командор послал к нему двух человек с известием, сообщив, что прибыл посланник короля Португальского с письмами, и что если царь пожелает, письма будут доставлены туда, где он находится.

Царь одарил обоих вестников множеством роскошной одежды. Он передал, что приглашает капитана, сказав, что уже готов вернуться в Каликут. Он уже собирался ехать вместе со своей большой свитой.

Д вое наших людей вернулись с лоцманом, которому было приказано доставить нас в Пандарани, возле Капуа, где мы остановились вначале. Теперь мы в самом деле оказались перед городом Каликут. Нам сказали, что это хорошее место для стоянки, а там, где мы были раньше, – плохое, с каменистым дном. И это было правдой. Более того, здесь принято было проявлять заботу о безопасности кораблей, пришедших из других краев. Сами мы не почувствовали себя спокойно до тех пор, пока капитан-командор не получил письмо от царя с приказом плыть туда, и мы отбыли. Однако не встали на якорь так близко к берегу, как хотелось царскому лоцману.

Когда мы стояли на якоре, пришло известие, что царь уже в городе. В то же время царь прислал «вали» вместе с еще одним знатным человеком в Пандарани, чтобы они проводили капитан-командора туда, где царь ждал его. Этот вали был наподобие кади, при нем всегда находилось две сотни людей, вооруженных мечами и баклерами. Поскольку, когда известие пришло, стоял уже поздний вечер, капитан-командор отложил визит в город.

Гама идет в Каликут

Н а следующее утро – а это был понедельник, 28 мая, – капитан-командор отправился говорить с царем и взял с собой 13 человек, среди которых был и я. Мы надели лучшее платье, разместили на лодках бомбарды, взяли с собой горны и множество флагов. Когда сошли на сушу, капитан-командора встретил кади со множеством народа, вооруженного и безоружного.

Прием был дружеским, как если бы эти люди радовались нашему появлению, хотя сперва они выглядели угрожающе, потому что держали в руках обнаженные мечи. Капитан-командору подали паланкин, как любому знатному человеку в этой стране и даже купцам, которые служили царю за привилегии. Капитан-командор вошел в паланкин, который несли сменяясь шесть человек.

В сопровождении всех этих людей мы направились в Каликут и сперва вошли в ворота другого города под названием Капуа. Там капитан-командора расположили в доме знатного человека, а другим выдали пищу, состоявшую из риса с большим количеством масла, и прекрасную отварную рыбу. Капитан-командор есть не хотел, а мы поели, после чего нас погрузили в лодки, стоявшие на реке, которая протекала между морем и сушей, недалеко от побережья.

Обе лодки, в которых нас расположили, связали между собой, чтобы мы не разделились. Вокруг сновало множество других лодок, набитых людьми. Про тех же, что стояли на берегу, ничего не могу сказать. Их было без счета, и все пришли посмотреть на нас. По этой реке мы прошли около лиги и видели множество больших кораблей, вытащенных на берег, потому что пристани здесь не было.

Когда мы вышли на берег, каптан-майор снова сел в свой паланкин. Дорога была запружена бесчисленным множеством желавших на нас посмотреть. Даже женщины с детьми на руках вышли из домов и следовали за нами.

Христианская церковь

К огда мы прибыли в Каликут, нас повели в большую церковь, и вот что мы там увидели.

Здание церкви большое – размером с монастырь, – выстроено из тесаного камня и покрыто плитками. У главного входа высится бронзовый столб, высокий, как мачта. На вершине его сидит птица, очевидно, петух. Вдобавок, там стоит еще один столб, высотой с человека и очень мощный. В центре церкви возвышается часовня из тесаного камня с бронзовой дверью, достаточно широкой, чтобы пройти человеку. К ней ведут каменные ступени. В этом святилище стоит маленький образ Богоматери, как они ее себе представляют. У главного входа, по стенам, висели семь колокольчиков. В церкви капитан-командор помолился, и мы с ним.

Мы не заходили в часовню, поскольку по обычаю входить туда могут только определенные слуги церкви, которые называются «куафи». Эти куафи носят какую-то нить на левом плече, продев ее под правое, подобно тому, как наши диаконы носят епитрахиль. Они поливали нас святой водой и дали нам какой-то белой земли, которой христиане в этой земле имеют обыкновение посыпать голову, шею и плечи. Капитан-командора полили святой водой и дали ему этой земли, которую он, в свою очередь, кому-то передал, давая понять, что намажется этим позже.

На стенах церкви были изображены многие другие святые в венцах. Нарисованы они были очень по-разному: у одних зубы на дюйм торчали изо рта, у других было по 4–5 рук.

Под этой церковью находилось большое, сложенное из камня хранилище для воды. Еще несколько таких же мы видели по дороге.

Шествие через город

З атем мы покинули это место и пошли по городу. Нам показали другую церковь, в ней мы видели ту же картину, что и в первой. Толпа здесь стала такой плотной, что дальше по улице было не пройти, поэтому капитан-командора и нас вместе с ним завели в дом.

Царь прислал брата вали, который был повелителем этого края, чтобы он сопровождал капитана. С ним шли люди, бившие в барабаны, трубившие в анафилы и палившие из фитильных ружей. Сопровождая капитана, они оказывали нам большое уважение, больше, чем в Испании оказывают королю. Мы шли в сопровождении двух тысяч вооруженных человек через бессчетное количество народа, толпившегося возле домов и на крышах.

Царский дворец

Ч ем дальше мы шли в направлении царского дворца, тем больше народу становилось. А когда мы прибыли на место, встречать капитан-командора вышли самые знатные люди и великие господа. Они присоединились к тем, кто сопровождал нас. Это произошло за час до захода солнца. Добравшись до дворца, мы прошли в ворота на большой двор и, прежде чем достичь места, где сидел царь, прошли четверо дверей, через которые пришлось прокладывать путь, раздавая многочисленные удары. Когда, наконец, мы достигли дверей того помещения, в котором находился царь, из них вышел маленький старик, занимавший положение, подобное положению епископа – его совета слушал царь в делах, касающихся церкви. Старик обнял капитана, и мы вошли в двери. Пройти в них нам удалось только силой, несколько человек даже было ранено.

Ц арь находился в маленькой зале. Он откинулся на кушетке, покрытой зеленым бархатом. Поверх бархата лежало богатое покрывало, а поверх него – хлопчатая ткань, белая и тонкая, гораздо тоньше, чем любая льняная. Таким же образом выглядели валики на кушетке. В левой руке царь держал очень большую золотую чашу [плевательницу] вместимостью в половину алмуде и шириной в две ладони , очевидно, очень тяжелую. В чашу царь бросал жмых от травы, которую люди в этой стране жуют из-за ее успокаивающего действия и которую называют «атамбур». Справа от царя стоял золотой таз, такой большой, что его едва можно охватить руками. В нем лежала эта трава. Было там еще множество серебряных кувшинов. Над кушеткой высился балдахин, весь раззолоченный.

Капитан, войдя, приветствовал царя на местный манер – сложив ладони вместе и протянув их к небу, как делают христиане, обращаясь к богу, и сразу же открыв их и быстро сжав кулаки. Царь поманил капитана правой рукой, но тот не стал подходить, потому что обычаи этой страны не позволяют приближаться к царю никому, кроме слуги, который подносит ему траву. А когда кто-нибудь обращается к царю, он прикрывает рот рукой и держится на расстоянии. Поманив капитана, царь посмотрел на нас, остальных, и повелел, чтобы нас посадили на каменную скамью, стоявшую рядом с ним так, чтобы он мог нас видеть.

Он приказал, чтобы нам подали воду омыть руки, а также плоды, один из которых напоминал дыню, с той разницей, что снаружи он был шершавый, а внутри сладкий. Другой плод напоминал смокву и был очень приятен на вкус. Слуги подали нам плоды, царь смотрел, как мы едим, улыбался и разговаривал со слугой, приносившим ему траву.

Затем, бросив взгляд на капитана, который сидел напротив, он позволил ему обратиться к придворным, сказав, что это люди очень высокого положения и что капитан может сказать им, что пожелает, а они передадут ему (царю). Капитан-командор заявил, что он является послом короля Португальского и имеет от него известие, которое хочет передать царю лично. Царь сказал, что это хорошо, и тут же попросил, чтобы его отвели в комнату. Когда капитан-командор пошел в комнату, царь отправился туда же и присоединился к нему, а мы остались сидеть, где были. Все это происходило примерно во время заката солнца. Старик, находившийся в зале, убрал кушетку, как только царь с нее встал, но блюдо оставил. Царь, уйдя беседовать с капитаном, расположился на другой кушетке, покрытой разными расшитыми золотом тканями. Затем он спросил капитана, чего тот хочет.

Капитан сказал, что он является послом короля Португалии, государя многих стран и повелителя государства, намного большего, чем, судя по описаниям, любое здешнее царство. Что его предшественники в течении 60 лет ежегодно отправляли корабли, пытаясь найти путь в Индию, где, как он узнал, правят такие же христианские короли, как он сам. Вот причина, которая привела нас в эту страну, а не поиски золота и серебра. Этих ценностей у нас хватает своих, ради этого не стоило искать сюда дорогу. Далее он рассказал, что капитаны, проплавав год или два, истощали все запасы и возвращались в Португалию, так и не найдя сюда дорогу.

Сейчас у нас правит король по имени дон Мануэл, который приказал построить три корабля, на которые поставил его капитан-командором и под страхом лишения головы велел не возвращаться в Португалию до тех пор, пока мы не отыщем христианского короля. Вот два письма, которые были вверены ему, чтобы он передал их в руки короля, когда тот отыщется, что он и собирается в настоящий момент сделать. И наконец, ему велели устно передать, что король Португалии желает видеть в здешнем правителе друга и брата.

В ответ на это царь сказал, что готов приветствовать в короле друга и брата и, когда моряки соберутся в обратный путь, он пошлет с ними в Португалию своего посла. Капитан ответил, что просит об этом как о милости, ибо он не осмелится предстать перед своим королем, не предъявив его взору людей из этой страны.

Об этом и о многом другом говорили в комнате эти двое. Когда ночь уже почти наступила, царь спросил капитана, у кого он предпочел бы ночевать, у христиан или у мавров? Капитан ответил, что ни у христиан, ни у мавров, а хотел бы ночевать отдельно. Царь отдал распоряжения, и капитан отправился туда, где находились мы, а это была веранда, освещенная большим шандалом. Он покинул царя к четырем часам ночи.

З атем мы вместе с капитаном отправились на поиски ночлега, а за нами последовала огромная толпа. Пошел дождь, такой сильный, что по улицам потекла вода. Капитан вернулся на спины шестерых [в паланкин]. Ходьба по городу заняла столько времени, что капитан устал и пожаловался царскому управляющему, знатному мавру, сопровождавшему его к месту ночлега. Мавр взял его в свой собственный дом, а нас пригласили во двор, где находилась веранда с черепичной крышей. Повсюду было расстелено множество ковров, стояли два шандала, таких же, как в царском дворце. На каждом из них стояло по большой железной лампе, заправленной маслом, в каждой лампе было по четыре фитиля, которые давали свет. Такие лампы здесь использовались для освещения.

Этот же мавр распорядился подать капитану лошадь, чтобы он мог добраться до места ночлега, но лошадь была без седла, и капитан не стал на нее садиться. Мы двинулись к месту ночлега, и когда прибыли, обнаружили там наших людей, которые пришли с кораблей и принесли кровать капитана и множество вещей, приготовленных капитаном в подарок царю.

Подарки для царя

В о вторник капитан приготовил подарки для царя, а именно: 12 штук ламбеля, 4 алых шаперона, 6 шляп, 4 нитки коралловых бус, сундук, содержащий 6 рукомойников, сундук сахару, 2 бочки масла и 2 бочки меду. В этой стране не принято посылать царю что-либо без ведома мавра, его управляющего, и вали, поэтому капитан уведомил их о своих намерениях. Они пришли и, увидав подарки, принялись смеяться над ними, говоря, что такие вещи дарить царю не подобает, что беднейший торговец из Мекки или другой части Индии и то дарит больше, что если мы хотим сделать подарок, то это должно быть золото, а такие вещи царь не примет.

Услышав такое, капитан помрачнел и сказал, что не привез золота, кроме того, он не купец, а посол. Что он дарит часть своего, а не королевское. Что если король Португалии пошлет его снова, то отправит с ним подарки гораздо богаче. И что если царь Самулим не примет даров, то он велит отправить все это обратно на корабли. На том решили, что сановники не будут передавать подарки и не советуют капитану делать это самому. Когда они ушли, появились мавританские купцы, и все они весьма низко оценили подарки, которые капитан собирался передать королю.

Капитан, увидев такое отношение, решил не передавать подарков, он сказал, что раз ему не дают послать подарки царю, он пойдет говорить с ним еще раз, а затем вернется на корабли. Это было принято, ему сказали, что если он немного подождет, то его проводят ко дворцу. Капитан прождал весь день, но никто не приходил. Капитан очень гневался на этих ленивых и ненадежных людей и поначалу хотел идти во дворец без провожатых. Однако, поразмыслив, он решил подождать следующего дня. Что касается нас, остальных, то мы развлекались пеньем песен и танцами под звуки горнов и веселились.

В среду утром вернулись мавры, взяли капитана во дворец, и всех нас заодно. Дворец наводняли вооруженные люди. Долгих четыре часа капитана и провожатых заставили прождать у дверей, которые открылись только когда царь велел принять капитана и двух человек по его выбору. Капитан пожелал, чтобы с ним пошли Фернану Мартинш, который мог служить переводчиком, и его секретарь. Ему, так же, как и нам, показалось, что такое разделение не сулит ничего хорошего.

Когда он вошел, царь сказал, что ожидал его во вторник. Капитан ответил, что устал после долгого пути и по этой причине не смог прийти. Король спросил, почему капитан говорит, что прибыл из богатого царства, а сам ничего не привез. А еще говорил, что привез письмо, а сам до сих пор его не передал. На это капитан ответил, что не привез ничего, поскольку целью плаванья были открытия, но когда придут другие корабли, царь увидит, что они привезут. Что же касается письма, то он действительно привез его и готов вручить незамедлительно.

Тогда царь спросил его, что он открывал – камни или людей? Если он открывал людей, как он говорит, почему ничего не привез? А ему доложили, что у него есть золотой образ Девы Марии. Капитан ответил, что Дева Мария не золотая, но даже если бы она была золотой, он не смог бы расстаться с ней, поскольку она вела его через океан и будет вести обратно на родину. Царь снова спросил про письмо. Капитан попросил позвать христианина, который говорит по-арабски, поскольку мавры могут желать ему зла и перевести неправильно. Царь согласился. И на его зов явился молодой человек, некрупного сложения, по имени Куарам.

Капитан сказал, что у него два письма. Одно написано на его родном языке, другое на мавританском. Что он может прочитать первое письмо и знает, что в нем написано только надлежащее. Что касается второго, он не способен его прочесть и не знает, не содержится ли в нем чего-нибудь ошибочного. Поскольку христианский переводчик читать по-мавритански не умел, четверо мавров взяли письмо и принялись его читать между собой, после чего перевели царю, который остался доволен его содержанием.

Тогда царь спросил, какими товарами торгуют в нашей стране. Капитан назвал зерно, ткани, железо, бронзу и многое другое. Царь спросил, есть ли у нас при себе эти товары. Капитан ответил, что есть всего понемногу, в качестве образцов, и если ему позволят вернуться на корабли, все это выгрузят на берег, а в это время четыре или пять человек останутся на месте ночевки. Царь ответил: «Нет!» Капитан может забрать всех своих людей, спокойно добраться до кораблей, разгрузить их и доставить товары во дворец самым удобным способом. Оставив царя, капитан вернулся к месту ночевки, и мы с ним. Было уже довольно поздно, и в этот вечер мы никуда не пошли.

В четверг утром капитану прислали неоседланную лошадь, и он отказался ехать на ней, попросив лошадь этой страны, то есть, паланкин, поскольку он не может ехать на лошади без седла. Его отвели к дому богатого купца по имени Гужерате, который повелел приготовить паланкин. Когда его подали, капитан сразу отправился в Пандарани, где стояли корабли, и множество людей последовало за ним. Мы не могли поспевать за носилками и отстали. Пока мы тащились, нас обогнал вали, который спешил присоединиться к капитану. Мы сбились с пути и забрели далеко от моря, но вали прислал за нами человека, который указал нам путь. Когда мы добрались до Пандарани, то обнаружили капитана в домике для отдыха, какие во множестве стоят здесь вдоль дорог, чтобы путники могли укрыться от дождя.

В озле капитана были вали и многие другие. Когда мы пришли, капитан попросил у вали плот, чтобы мы могли переправиться на корабли. Но вали и другие ответили, что уже слишком поздно – и правда, солнце уже садилось. Капитан сказал, что если ему не дадут плот, он вернется к царю, который приказал доставить его на корабли. А если им вздумалось задержать его, то это дурная мысль, потому что он такой же христианин, как и они.

Когда они увидели, как помрачнел капитан, они сказали, что он волен отплыть хоть сейчас, и что они готовы предоставить ему тридцать плотов, если потребуется. Нас повели на берег, и капитану показалось, что против нас умышляют что-то недоброе, поэтому он отправил вперед троих, чтобы те, встретив его брата на шлюпках, предупредили, чтобы он был готов укрыть капитана. Они отправились, но, никого не найдя, вернулись. Но поскольку мы пошли в другую сторону, то разминулись с ними.

Стояла уже поздняя ночь, и мавр взял нас в свой дом. Там и оказалось, что те трое, которые отправились на поиски, еще не вернулись. Капитан отправил на их поиски еще троих и приказал купить риса и птицы, и мы принялись за еду несмотря на усталость, поскольку весь день мы провели на ногах.

Трое, отправленные на поиски, вернулись только утром, и капитан сказал, что все-таки к нам здесь относятся хорошо и действовали из самых лучших побуждений, не позволяя отплыть вчера. С другой стороны, мы подозревали, что в Каликуте с нами поступали не из лучших побуждений.

Когда к нам вернулись люди царя, капитан попросил лодки, чтобы мы могли переправиться на корабли. Они начали шептаться, потом сказали, что дадут их, если мы прикажем подогнать суда поближе к берегу. Капитан сказал, что если он отдаст такой приказ, его брат решит, что он попал в плен, и отдаст приказ возвращаться в Португалию. Ему сказали, что если корабли не подойдут ближе к берегу, нам не разрешат садиться в лодки.

Капитан сказал, что царь Заморин приказал ему вернуться на корабли, и что если он не исполнит приказа, он должен будет вернуться к царю, который такой же христианин, как и он. Если царь не позволит ему уехать и пожелает оставить в своей стране, он сделает это с превеликим удовольствием. Они согласились, что придется его отпустить, но не исполнили этого, потому что тут же заперли все двери. Появилось множество вооруженных охранников, и с той минуты никто из нас не мог никуда выйти без того, чтобы его не сопровождало несколько охранников.

Затем нас попросили отдать наши паруса и рули. Капитан заявил, что ничего подобного он не отдаст – царь Заморин ясно приказал ему вернуться на корабли. Они могут делать с нами все что угодно, но ничего отдавать он не станет.

Капитан и мы были очень расстроены, хотя делали вид, что ничего не замечаем. Капитан сказал, что раз его отказываются отпустить, то, по крайней мере, должны отпустить его людей, иначе они здесь умрут от голода. Ему ответили, что люди останутся здесь, а если кто умрет от голода, придется с этим смириться, им до этого дела нет. Тем временем привели одного из тех людей, которые пропали накануне. Он сообщил, что Николау Куэлью с прошлой ночи ждет его на лодках.

Когда капитан это услышал, он сумел втайне от охраны отправить человека к Николау Куэлью с приказом, чтобы тот возвращался на корабли и отвел их в безопасное место. Николау, получив приказ, отплыл, но наши пленители, когда увидели, что происходит, бросились на плоты и недолгое время пытались преследовать корабли. Увидав, что кораблей им не догнать, они вернулись к капитану и стали требовать, чтобы тот написал письмо брату и попросил подвести корабли ближе к берегу. Капитан ответил, что он охотно сделал бы это, только брат все равно не послушается. Они просили написать письмо в любом случае, поскольку отданный приказ должен быть исполнен.

Капитан вовсе не хотел, чтобы корабли заходили в порт, поскольку считал (как и все мы), что там их легко захватят, после чего всех нас перебьют, раз мы находимся в их власти.

Весь этот день мы провели в большом беспокойстве. Ночью нас окружило еще больше людей, чем раньше. Теперь нам не разрешали даже ходить по дому, где мы находились, а все мы размещались в маленьком, выложенном плиткой зале, в окружении множества людей. Мы ожидали, что на следующий день нас разделят, либо на нас свалится еще какая-нибудь беда, потому как заметили, что наши тюремщики на нас очень злы. Однако это не помешало им приготовить для нас добрый ужин из того, что нашлось в деревне. Ночью нас охраняло больше сотни человек, и все они были вооружены мечами, боевыми топорами с двумя лезвиями и луками. Пока одни спали, другие караулили нас, и так они сменялись всю ночь.

На следующий день, в субботу, 2 июня, с утра, эти господа, то есть вали и прочие, вернулись и на этот раз «сделали добрые лица». Они сказали капитану, что раз царь приказал ему выгрузить товары, он должен сделать это, а в этой стране принято, чтобы каждый пришедший корабль срезу же выгружал на берег товары и команду, и продавцы не возвращаются на борт, пока все не будет распродано. Капитан согласился и сказал, что напишет брату – пусть тот проследит, чтобы это было сделано. Капитана обещали отпустить на корабль сразу, как только прибудет груз. Капитан сразу же написал брату письмо, в котором велел все вышесказанное сделать. По получении груза капитана отпустили на борт, двоих человек он оставил приглядывать за грузом.

Тогда мы возрадовались и вознесли хвалы Господу за то, что вырвались из рук людей, в которых соображения не больше, чем в диких зверях. Мы знали, что пока капитан на борту, тем, кто сошел на берег, бояться нечего. Когда капитан поднялся на борт, он приказал, чтобы больше товаров не выгружали.

Ч ерез 5 дней капитан отправил царю известие о том, что, хотя тот послал его прямо на корабли, такие-то люди задержали его по дороге на сутки. Что он, как было приказано, выгрузил товары, но мавры пришли только за тем, чтобы сбить на них цену. Что по этим причинам он предвидит, что царь не оценит его товаров. Зато к услугам царя он сам и его корабли. Царь сразу же ответил, что те, кто так поступил – плохие христиане, и он их накажет. В то же время царь прислал семь или восемь купцов, чтобы они оценили товары и, если захотят, приобрели бы их. Еще он прислал человека, который должен был исполнять должность управляющего и имел полномочия убить всякого мавра, который сюда придет.

Царские купцы пробыли 8 дней, но ничего не купили, а только сбивали цены. Мавры больше не приходили в дом, где хранились товары, но они больше не выказывали расположения к нам, и когда кто-нибудь из нас высаживался на берег, они сплевывали и говорили: «Португалец! Португалец!» На самом деле они с самого начала только и искали случая, чтобы схватить и убить нас.

Когда капитан понял, что товары здесь не купят, он попросил у царя разрешения отвезти их в Каликут. Царь сразу же приказал вали отрядить множество людей, чтобы они перевезли все в Каликут за его счет, поскольку ничто, принадлежащее королю Португалии, не должно в его стране облагаться податями. Все это было сделано, но привело к печальным для нас последствиям, потому что царю доложили, будто мы воры и промышляем воровством. Тем не менее, царский приказ был исполнен.

В воскресенье, 24 июня, в день Иоанна Крестителя, товары были отправлены в Каликут. Капитан распорядился, чтобы все наши люди по очереди бывали в городе. От каждого корабля отправляли на берег по человеку, затем их сменяли другие. Так все смогли побывать в городе и купить там, что им понравится. Этих людей по дороге приветствовали христиане, с радостью приглашали в свои дома, давали еду и ночлег и бесплатно делились тем, что сами имели. В то же время многие являлись к нам на борт, чтобы продать нам рыбу в обмен на хлеб. У нас их тоже встречали приветливо.

Многие являлись с сыновьями, с маленькими детьми, и капитан приказал, чтобы их кормили. Все это делалось ради установления мира и дружбы, чтобы о нас говорили только доброе и ничего худого. Число этих посетителей иногда было так велико, что приходилось принимать их ночь напролет. Население в этой стране очень плотно, а пищи недостаточно. Случалось так, что кто-нибудь из наших шел чинить паруса и брал с собой несколько сухарей, эти старые и малые бросались к нему, выхватывали сухари из рук и оставляли его без еды.

Таким образом, все с наших кораблей по двое-трое побывали на берегу, купили там браслеты, ткани, новые рубашки и все, что хотели. Однако мы не продали товары по тем ценам, на которые рассчитывали в Мунсумбикви [Мозамбике], поскольку очень тонкая рубашка, которая в Португалии стоит 300 рейш, а здесь, в лучшем случае, оценивается в 2 фанана, что составляет 30 рейш, ибо 30 рейш для этой страны – большие деньги.

А раз мы покупали рубашки дешево, так же дешево мы продавали свои товары, чтобы что-нибудь привезти из этой страны, хотя бы даже в качестве образца. Те, кто ходили в город, покупали там гвоздику, корицу, драгоценные камни. Купив, что нужно, они возвращались на корабли, и никто им худого слова не говорил.

Когда капитан узнал, как хорошо относятся к нам жители этой страны, он отправил еще товаров вместе с управляющим, помощником и еще несколькими людьми.

П риближалось время для обратной дороги, и капитан-командор отправил царю подарки – янтарь, кораллы и многое другое. В то же время он приказывает известить царя о том, что он собрался плыть в Португалию, и если царь пошлет с ним людей к португальскому королю, он оставит здесь своего управляющего, помощника, несколько человек и товар. В ответ на подарок он попросил от имени своего господина [короля Португалии] бахар корицы, бахар гвоздики и образцы других пряностей, каких он сочтет нужным и, если нужно, управляющий расплатится за них.

Четыре дня прошло, прежде чем посланник получил разрешение передать весть царю. Когда же он вошел в то помещение, где находился царь, тот взглянул на него «с дурным лицом» и спросил, чего ему нужно. Посланник изложил царю, что было велено, и передал подарки. Царь сказал, чтобы отнесли подарки к управляющему, и не захотел даже взглянуть на них. Затем он велел передать капитану, что если он желает уплыть, то должен уплатить ему 600 шерафинов, и может отправляться – таков обычай этой страны по отношению к тем, кто в нее приезжает. Диогу Диаш, который доставил эту весть, сказал, что передаст капитану ответ.

Но когда он вышел из дворца, с ним отправились нарочно посланные люди, а когда он пришел к тому дому в Каликуте, где хранились товары, часть этих людей вошла внутрь – присматривать, чтобы ничего не унесли. В то же время по всему городу был оглашен приказ задерживать все лодки, которые направляются к нашим кораблям.

Когда португальцы увидели, что они превратились в пленников, они отправили из своих людей молодого негра вдоль берега поискать, не отвезет ли его кто-нибудь на корабли, чтобы он мог известить остальных о том, что они попали в плен по приказу царя. Негр пошел на окраину города, где жили рыбаки, один из которых за три фанана взял его на борт. Рыбак отважился на это потому, что в темноте из города их видно не было. Доставив пассажира на корабль, он сразу же уплыл. Это случилось в понедельник, 13 августа 1498 года.

Такие новости опечалили нас. И не только потому что наши люди оказались в руках врагов, но еще и потому что враги вмешались в наше отплытие. Было очень жаль, что христианский царь, которому мы препоручили себя, так дурно с нами обошелся. В то же время мы не думали, что он так уж виноват, как казалось, потому что все это происки местных мавров, купцов из Мекки или еще откуда-то, которые знали о нас и желали нам зла. Они сказали царю, что мы воры, что если наши корабли станут сюда ходить, то ни из Мекки, ни из Камбея, ни из Имгруша, ни из каких других мест к нему не приедут.

Они прибавили, что проку от нас ему не будет [от торговли Португалией], что нам нечего ему предложить, разве только забрать, что мы только разорим его страну. Они предлагали царю большие деньги за разрешение схватить и убить нас, чтобы мы не вернулись в Португалию.

Все это капитан узнал от местного мавра, который открыл все, что против нас умышлялось и предупредил капитанов и особенно капитан-командора, чтобы они не сходили на берег. Вдобавок от двух христиан мы узнали, что если капитаны сойдут на берег, то им отрубят головы – так царь этой страны поступал с приезжими, которые не дарили ему золота.

Таково было наше положение. На следующий день к кораблям не подошла ни одна лодка. Еще через день подошел плот с четырьмя молодыми людьми, которые привезли на продажу драгоценные камни, но мы выяснили, что они прибыли по приказу мавров, чтобы посмотреть, что мы станем делать. Однако капитан пригласил их и передал с ними письмо для наших людей, которых удерживали на берегу. Когда люди увидели, что мы никому не делаем вреда, ежедневно стали приплывать торговцы и другие люди – просто из любопытства. Всех их приглашали и кормили.

В следующее воскресенье прибыло человек двадцать пять. Среди них находилось шесть знатных особ, и капитан решил, что с их помощью мы сможем освободить тех наших людей, что удерживались на берегу. Он схватил их и еще дюжину человек, всего 18 [у автора указано 19]. Остальным приказал плыть на берег на одной из наших шлюпок и передал с ними письмо для мавра, царского управляющего. В письме он заявил, что если нам вернут пленников, то и мы отпустим тех, кого схватили. Когда стало известно, что мы захватили людей, к дому, где содержались пленные португальцы, собралась толпа и, не причиняя тем вреда, отвела их к дому управляющего.

В четверг, 23 числа, мы подняли парус, сказав, что отправляемся в Португалию, но надеемся, что вскоре вернемся, и тогда они узнают, вправду ли мы воры. Из-за встречного ветра мы бросили якорь в четырех лигах от Каликута.

На следующий день мы вернулись к берегу, но не стали подходить близко из-за мелей, и бросили якорь в виду Каликута.

В субботу мы вновь отошли подальше в море и встали так, что с земли нас было едва видно. В воскресенье , пока стояли на якоре, ожидая бриза, подошла лодка, и нам сообщили, что Диогу Диаш находится в царском дворце и что если мы освободим тех, кого задержали, его отпустят на корабль. Но капитан решил, что Диаш уже убит, и эти переговоры нужны только для того, чтобы задержать нас, пока они готовят оружие, или пока подойдут корабли из Мекки, чтобы захватить нас. Поэтому он велел им убираться, угрожая, в противном случае, бомбардами, и не возвращаться без Диаша и его людей или хотя бы письма от них. Он добавил, что если они обернутся быстро, то уберегут головы пленников. Поднялся бриз, и мы поплыли вдоль берега, потом встали на якорь.

Царь посылает за Диогу Диашем

К огда царь услышал, что мы отплываем в Португалию и что он не в силах удержать нас, он стал думать о том, как бы загладить зло, которое он причинил нам. Он послал за Диогу Диашем, которого принял с отменным радушием, а не так, как когда он прибыл с подарками от Васко да Гамы. Он спросил, почему капитан бросает своих людей. Диогу ответил: «Из-за того, что царь не пускает их на корабль и держит как пленников». Тогда царь спросил, не требовал ли чего-нибудь его управляющий [намек на 600 шерафинов], давая понять, что он здесь ни при чем, и во всем виноват управляющий. Обратившись к управляющему, он спросил, не помнит ли он, как недавно был казнен его предшественник, взимавший дань с купцов, приехавших в эту страну?

Затем царь сказал: «Возвращайся на корабли, ты и твои люди. Скажи капитану, пусть отошлет ко мне людей, которых он задержал. Колонну, которую я обещал поставить на берегу, пусть отдаст тем, кто тебя будет сопровождать – они ее и поставят. А можете сами оставаться здесь со своими товарами». В то же время он продиктовал для капитана письмо, которое Диогу написал железным стилом на пальмовом листе, как принято в этой стране. Письмо адресовалось королю Португалии. Общий смысл письма таков:

«Васко да Гама, благородный человек из числа Ваших подданных, прибыл в мою страну, где был мною принят. Моя страна богата корицей, гвоздикой, перцем, имбирем и драгоценными камнями. В обмен на эти товары я хотел бы от Вас золота, серебра, кораллов и алых тканей».

В понедельник, 27 числа, утром, когда мы еще стояли на якоре, к нам подошло семь лодок, на которых было много народу. Они привезли Диогу Диаша и всех, кто с ним был. Опасаясь брать португальцев к себе на борт, они поместили их на нашу шлюпку, которую везли на буксире. Товары они не привезли в надежде, что Диогу за ними вернется. Но когда тот поднялся на борт, капитан не позволил ему возвращаться на берег. Он отдал людям в лодке колонну, которую царь приказал им установить. Еще он отпустил шестерых самых знатных из пленников, а еще шестерых оставил, но обещал отпустить, если до утра ему вернут товары.

Во вторник мавр из Туниса, который говорил на нашем языке, попросил, чтобы его оставили на корабле, сказав, что он потерял все, что имел, и такова его судьба. Он сказал, что его соотечественники обвинили его в том, что отправился в Каликут с христианами по приказу короля Португалии. По этим причинам он хотел бы уплыть с нами, а не оставаться в стране, где его могли в любой момент убить.

В 10 часов подошло семь лодок со множеством людей в них. Три из них по самые банки были нагружены полосатой тканью, которую мы оставляли на складе. Нам дали понять, что это весь товар, который принадлежит нам. Эти три лодки подошли к кораблям, а остальные четыре держались на расстоянии. Нам сказали, чтобы мы посадили в свою шлюпку пленников, их обменяют на товар. Но мы разгадали их хитрость, и капитан-командор велел им убираться, сказав, что товар его мало заботит, а этих людей он увезет в Португалию. В то же время он велел им поберечься, потому что скоро он вернется в Каликут, и тогда они узнают, такие ли мы воры, как про нас говорили мавры.

В среду, 29 августа, капитан-командор и другие капитаны решили, что мы нашли страну, которую искали, нашли и пряности, и драгоценные камни. Установить добрые отношения с этими людьми оказалось невозможным, значит, пора уплывать назад. Людей, которых мы задержали, решено было забрать с собой. Когда мы вернемся в Каликут, их можно использовать для установления добрых отношений. На этом мы подняли паруса и отбыли в Португалию, довольные нашей удачей и великим открытием, которое нам удалось совершить.

В четверг , днем, примерно в лиге к северу от Каликута, к нам приблизилось около семидесяти лодок. На них толпились люди в своего рода броне из стеганой красной ткани. Тело, руки и головы их защищали… Когда эти лодки подошли на расстояние выстрела из бомбарды, капитан-командор приказал стрелять по ним. Они преследовали нас полтора часа, затем началась гроза, которая отнесла нас в море. Увидев, что не могут причинить нам вреда, они повернули назад, а мы двинулись своим путем.

Каликут и его торговля

И з этой страны Каликута, или Верхней Индии, пряности поставляются на Запад и Восток, в Португалию и иные страны мира. Равно как и всякого вида драгоценные камни. В Каликуте мы нашли следующие пряности, добытые в этой стране: множество имбиря, перца и корицы, хотя последняя не такого высокого качества, какую везут с острова Силлан [Цейлон], что в восьми днях пути от Каликута. Вся корица свозится главным образом в Каликут. Гвоздику везут в город с острова Мелекуа [Малакка].

Корабли из Мекки привозят эти пряности в город Мекки [из Аравии] под названием Жудеа (Джидда). От этого острова до Жудеи путь занимает пятьдесят дней при попутном ветре, а лавировать корабли этой страны не могут. В Жудее пряности сгружают на берег и платят пошлину Великому Султану. Затем товары перегружают на корабли меньшего размера и перевозят через Красное море, к месту под названием Тууз, что возле монастыря Св. Екатерины, у горы Синай. Там с товара вновь взимается налог. Оттуда товар везут на верблюдах, по цене 4 кружаду за каждого верблюда, в Каир. Этот путь занимает 10 дней. В Каире снова платится налог. По дороге в Каир на караваны часто нападают живущие в той стране разбойники – бедуины и другие.

В Каире пряности везут вверх по реке Нил, что течет из Нижней Индии, страны пресвитера Иоанна, и за два дня доставляют в место под названием Рушетте (Розетта), где за них опять собирают налог. Там их снова перекладывают на верблюдов, и за день они достигают города Александрия, где расположен морской порт. В этот порт заходят венецианские и генуэзские галеры и забирают пряности, что приносит Великому Султану доход в 600 000 кружаду в виде налогов, из которых он ежегодно платит царю по имени Сидадим 100 000 кружаду на войну с пресвитером Иоанном. Титул Великого Султана покупается за деньги и не передается по наследству.

Путь домой

Т еперь вернусь к рассказу о нашем пути домой.

Двигаясь вдоль побережья, мы лавировали на утренних и вечерних бризах, поскольку ветер был слабым. Днем, когда ветер затихал, мы стояли.

В понедельник, 10 сентября, капитан-командор высадил на берег одного из захваченных нами людей, который потерял глаз, с письмом для Заморина, написанным по-арабски одним из мавров, сопровождавшим нас. Страна, где мы его высадили, называлась Компия, и ее царь воевал с царем Каликута.

На следующий день , пока не поднялся ветер, к кораблям подошли лодки. Рыбаки, сидевшие в них, предложили нам купить рыбы и смело поднялись к нам на борт.

Острова Св. Марии

В субботу, 15 числа, мы обнаружили, что находимся возле группы островков примерно в двух лигах от берега. Мы снарядили лодку и установили колонну на одном из этих островов, которые назвали в честь святой Марии. Король приказал поставить три колонны [падрана] в честь святых Рафаила, Гавриила и Марии. Мы выполнили наказ: колонна имени Святого Рафаила стоит на реке Добрых Знаков, вторая, в честь Святого Гавриила – в Каликуте, и вот, третья, в честь Святой Марии.

Здесь к нам снова приплыло множество лодок с рыбой, и капитан осчастливил рыбаков, подарив им рубахи. Он спросил их, будут ли они рады, если он установит на острове колонну. Они сказали, что это их очень порадует как знак, что мы такие же христиане, как и они сами. Таким образом, колонна была установлена с согласия туземцев.

В ту же ночь мы подставили паруса под бриз и отправились в путь. В следующий четверг, 20 числа, мы достигли холмистой страны, красивой и благоприятной для здоровья. Здесь вблизи от берега находятся 6 островков. Здесь мы встали на якорь, чтобы запастись водой и дровами для перехода через залив, к которому мы надеялись приступить, как только подует благоприятный ветер. На берегу мы встретили молодого человека, который показал нам отличный источник воды, бивший между двумя холмами на берегу реки. Капитан-командор дал молодому человеку шапку и спросил его, мавр он или христианин. Человек сказал, что он христианин и был обрадован, узнав, что мы тоже христиане.

На следующий день подошел плот. Четыре человека на нем привезли тыквы и огурцы. Капитан-командор спросил, нет ли у них корицы, имбиря или других пряностей этой страны. Они сказали, что у них много корицы, но других пряностей нет. Тогда капитан отправил с ними двух человек, чтобы принесли ему образцы. Их увели в лес и показали деревья, на которых росла корица.

Они срезали две большие ветви вместе с листьями. Когда мы сели в лодки, чтобы набрать воды, мы встретили этих двоих с ветками, а с ними еще человек двадцать, которые несли капитану птицу, коровье молоко и тыквы. Они попросили отправить этих двоих с ними, потому что у них много насушенной корицы неподалеку отсюда, они покажут ее и дадут образцы.

Набрав воды, мы вернулись к кораблям, а эти люди обещали вернуться на следующий день и привести в подарок коров, свиней и птицу.

На следующее утро , спозаранку, мы заметили возле берега, примерно в двух лигах от нас, два судна, но никаких знаков они не подавали. Мы рубили дрова, ожидая, пока прилив позволит нам войти в реку, чтобы запастись водой. Наше занятие прервал приказ капитана, который с удивлением обнаружил, что размером эти суда больше, чем казалось сперва. Он приказал нам, как только мы поедим, сесть в шлюпки, добраться до этих кораблей и выяснить, кому они принадлежат – маврам или христианам. Затем он приказал матросу лезть на мачту и наблюдать за кораблями.

Этот человек сообщил, что в открытом море, на расстоянии примерно шести лиг стоят еще шесть кораблей. Услышав это, капитан сразу же приказал потопить эти корабли. Едва почувствовав бриз, они взяли руля круто под ветер, и теперь были перед нами, на расстоянии пары лиг. Мы решили, что они раскрыли нас, как и мы их. Увидев, как мы идем к ним, они ринулись к берегу. Один, не справившись, сломал руль, и люди оттуда попрыгали в лодки, которые волочились за кормой корабля, и бросились спасаться на берег.

Мы были ближе всех к этому кораблю и сразу к нему подошли, но не обнаружили на нем ничего кроме продовольствия, кокосовых орехов, четырех сосудов с пальмовым сахаром и оружия. Весь остальной груз составлял песок, который здесь используют в качестве балласта. Остальные семь кораблей причалили, и мы стреляли в них со шлюпок.

На следующее утро мы все еще стояли на якоре, когда к нам приплыли на лодке семь человек. Они рассказали, что суда прибыли из Каликута за нами, и что если нас удастся поймать, то мы должны быть убиты.

На следующее утро, оставив это место, мы бросили якорь в двух выстрелах от места, где стояли сначала, вблизи острова, где, как нам сказали, можно набрать воды. Капитан-командор сразу же послал Николау Куэлью в хорошо вооруженной шлюпке искать воду. Куэлью нашел на острове руины большой каменной церкви, разрушенной маврами. Сохранилась лишь одна часовня, крытая землей. Нам рассказали, что туземцы ходят туда и молятся трем черным камням, которые стоят посреди часовни. Помимо церкви был обнаружен резервуар, сделанный из того же тесаного камня, что и церковь. Оттуда мы набрали столько воды, сколько нам требовалось.

Еще один резервуар, гораздо большего размера, располагался на самой высокой части острова. На берегу, перед церковью, мы откилевали «Берриу» и корабль капитан-командора. «Рафаэл» вытаскивать на берег не стали из-за трудностей, о которых будет рассказано позже.

В один из дней, когда «Берриу» был вытащен на берег, подошли две большие лодки (фушташ) со множеством людей. Они гребли под звуки барабанов и волынок, на мачте развевались флаги. Еще четыре лодки ради безопасности оставались у берега. Когда галеры подошли ближе, мы спросили туземцев, кто это такие. Нам ответили, чтобы мы не позволяли им подниматься к нам на борт, потому что это разбойники, они захватят все, до чего доберутся. Они говорят, что в этой стране часто вооружаются, садятся на корабли, подплывают под видом друзей, а в удобный момент грабят.

Поэтому мы принялись стрелять с «Рафаэла» и корабля капитан-командора, как только разбойники подошли на выстрел наших бомбард. Они начали кричать: «Тамбарам», и это значило, что они тоже христиане, потому что индийские христиане называют Бога «Тамбарам». Когда они поняли, что мы не обращаем на это внимания, они поспешили к берегу. Николау Куэлью некоторое время их преследовал, потом капитан-командор отозвал его при помощи сигнального флага.

На следующий день, пока капитан-командор и многие другие находились на берегу и килевали «Берриу», прибыли две маленькие лодки, в которых находилась дюжина хорошо одетых людей. Они привезли в подарок капитан-командору связку сахарного тростника. Сойдя на берег, они попросили разрешения осмотреть корабли. Капитан решил, что это лазутчики, и был сердит. Затем показались еще две лодки, наполненные людьми, но те, что приехали первыми, видя, что капитан к ним не расположен, сказали приехавшим не выходить на берег, а плыть назад. Сами они тоже сели в лодки и уплыли.

Когда килевали корабль капитан-командора, прибыл человек лет сорока, хорошо говоривший на венецианском наречии. Он был в льняной одежде, на голове носил красивую туку, а на поясе меч. Он не сошел на берег, пока не обнялся с капитан-командором и капитанами, сказав, что он христианин с Запада, приехавший сюда в юные годы. Теперь он находится на службе у мавританского господина, под началом которого 40 000 всадников, и тоже стал мавром, хотя сердцем он христианин. Он сказал, что в дом его господина проникли новости о прибытии в Каликут чужеземцев в броне, чью речь никто не мог понять.

Говорили, что это, должно быть, франки (так называют в этих местах европейцев). Тогда он испросил у своего господина позволения посетить нас, сказав, что умрет от горя, если ему не позволят. Господин велел отправляться и узнать у нас, что нам потребно в этой стране – корабли, пропитание. А также велел передать, что если мы пожелаем остаться здесь навсегда, то он будет очень рад.

Капитан сердечно поблагодарил за такое предложение, сделанное, как ему казалось, от чистого сердца. Пришелец попросил, чтобы ему дали сыру, чтобы он передал его своему товарищу, оставшемуся на берегу, и вернулся вскоре обратно. Капитан приказал, чтобы принесли сыру и два хлеба. Пришелец остался на острове, говоря много и о многом, так что порой сам себе противоречил.

Тем временем Паулу да Гама расспросил христиан, прибывших с ним, что это за человек. Ему рассказали, что это пират (armador ), который пришел, чтобы напасть на нас, что его корабли и множество его людей укрыты на берегу. Зная это и догадываясь об остальном, мы схватили его, взяли на корабль, стоявший на берегу.

Там его били, чтобы вызнать, вправду ли он пират, и с какой целью он пришел к нам. Тогда он сказал нам, чтобы мы побереглись – против нас вся страна, вокруг в зарослях спряталось множество вооруженных людей, но они не нападают на нас, потому что ждут, пока подойдут сорок судов, снаряженных за нами в погоню. Он добавил, что не знает, когда будет велено нападать на нас. Что же касается его самого, то ему нечего добавить к тому, что он уже рассказал. После этого его «расспросили» еще три или четыре раза, но он не сказал ничего определенного. Из его жестов мы поняли, что он был послан осмотреть корабли, разузнать, что здесь за люди и как они вооружены.

На этом острове мы оставались 12 дней. Ели много рыбы, которую покупали у туземцев, а также тыкву и огурцы. Еще нам привозили целые лодки, груженные коричными ветками, зелеными, еще с листвой. Когда корабли были откилеваны, и мы погрузили на них столько воды, сколько хотели, мы сломали захваченное судно и отбыли. Это случилось в пятницу, 5 октября.

Перед тем как корабль был сломан, его капитан предложил за него 1000 фананов. Но капитан-командор сказал, что не станет его продавать, поскольку судно принадлежало врагу, и он предпочитает его сжечь.

Когда мы уже ушли в море на две сотни лиг, мавр, которого мы взяли с собой, заявил, что время притворства прошло. Это правда, что в доме у господина он услышал о потерявшихся путешественниках, которым не найти дороги домой. Поэтому множество судов было отправлено захватить их. И его господин послал его разузнать, чем бы нас можно было заманить в его страну, потому что если разбойники захватят нас здесь, он своей части добычи не получит. А если мы высадимся на его земле, то будем целиком в его власти. Будучи человеком доблестным, он мог бы нас использовать в войнах с соседними царствами. Однако его расчеты не оправдались.

Через Аравийское море

И з-за частых штилей и встречных ветров плавание через залив заняло у нас три месяца без трех дней, и у всех наших людей снова десны распухли так, что нельзя было есть. Опухали также ноги и другие части тела. Опухоли росли до тех пор, пока страдалец не умирал, не обнаруживая признаков никакой другой болезни. Таким образом у нас умерло 30 человек – столько же умерло до этого – и на каждом судне оставалось лишь по 7–8 человек, способных управлять кораблем, но даже они не в силах были делать это как следует.

Уверяю вас, что если бы плавание затянулось еще на две недели, не осталось бы вообще никого, кто мог бы управиться с кораблем. Мы дошли до такого состояния, что совершенно позабыли о дисциплине. Когда навалилась болезнь, мы жаловались и молились святым покровителям наших кораблей. Капитаны держали совет и решили, что если установится подходящий ветер, мы вернемся в Индию, откуда шли.

Но Господь, в своей милости, послал нам ветер, который за шесть дней принес нас к земле, увидев которую мы радовались так, будто это была Португалия. К нам вернулась надежда, что, с божьей помощью, теперь к нам вернется и здоровье, как уже было единожды.

Это случилось 2 января 1499 года. Когда мы подошли к земле, стояла ночь, поэтому мы легли в дрейф. Утром мы осмотрели берег, пытаясь понять, куда же Господь нас завел, но не нашли ни одного человека, который мог бы показать на карте, где мы находимся. Кто-то говорил, что мы, вероятно, находимся у одного из островов возле Мозамбика, в 300 лигах от берега. Так говорили потому, что мавр, которого мы взяли в Мозамбике, уверял, что это нездоровые острова, и люди там страдают недугом, подобным нашей болезни.

Магадошу

О казалось, что мы находимся неподалеку от крупного города с домами в несколько этажей, большими дворцами в центре и четырьмя башнями по разным сторонам. Этот город, обращенный к морю, принадлежал маврам и назывался Магадошу. Когда мы подошли к нему достаточно близко, мы выпалили из многих бомбард, а дальше шли с попутным ветром вдоль берега. Так мы шли весь день, но на ночь легли в дрейф, поскольку не знали, долго ли нам еще добираться до Милингве [Малинди].

В субботу, 5-го числа, ветер утих, затем разразилась буря с грозой, и у «Рафаэла» порвало снасти. Пока их чинили, из города под названием Пате вышел капер с восемью лодками и множеством людей, но когда они подошли на расстояние выстрела, мы выпалили по ним из бомбард, и они бежали. Догнать их нам не позволил ветер.

В понедельник, 7 января [у автора указано девятое, но понедельник был седьмым января; пятидневная стоянка длилась с 7-го по 11-е], мы вновь бросили якорь возле Милинди, где царь сразу же отправил к нам длинную лодку со множеством людей, овцой в подарок и приглашением для капитан-командора. Этот царь сказал, что много дней ожидал нашего возвращения. Он всячески проявлял свои дружеские чувства и мирные намерения. Капитан-командор отправил с этими посланниками на берег своего человека, наказав ему запастись апельсинами, в которых мы очень нуждались из-за нашей болезни.

На следующий день он привез их, а также другие фрукты. Но борьбе с болезнью это не слишком помогло, поскольку здешний климат подействовал на нас таким образом, что многие больные здесь умерли. На борт также являлись мавры. По приказу царя они доставляли птицу и яйца.

Когда капитан увидел, какое внимание нам оказывается во время нашей вынужденной стоянки, он послал царю подарок и устное послание с одним из наших людей, умевшим говорить по-арабски. Капитан попросил у царя слоновий бивень, чтобы он мог отвезти его своему королю, а также просил разрешения установить здесь колонну в знак дружбы. Царь ответил, что исполнит просьбы из любви к королю Португальскому, которому он желал бы услужить. Он и в самом деле приказал доставить к нам на борт слоновий бивень, а также приказал установить колонну.

Кроме того, он послал молодого мавра, который желал поехать с нами в Португалию. Царь очень рекомендовал его капитан-командору, объяснив, что посылает его, чтобы король Португальский мог убедиться в его дружественных намерениях.

Мы стояли в этом месте пять дней, радуясь и отдыхая от трудностей перехода, за время которого каждый из нас глядел в лицо смерти.

От Малинди до Сан-Браш

М ы отбыли утром, в пятницу , а в субботу, 12 числа, проходили мимо Момбасы. В воскресенье бросили якорь в заливе Сан-Рафаэл, где сожгли корабль с этим именем, поскольку с тремя кораблями нам было не справиться – слишком мало нас осталось. Содержимое корабля перенесли на два оставшихся. 15 дней мы стояли в этом месте, и закупили множество птицы в обмен на рубашки и браслеты в близлежащем городе под названием Тамугате.

В воскресенье, 27 числа, при попутном ветре, мы отплыли из этого места. Следующую ночь мы лежали в дрейфе, а утром подошли к большому острову Жамжибер [Занзибар], населенному маврами и лежащему в десяти лигах от большой земли. В конце дня, 1 февраля, мы бросили якорь у острова Сан-Жоржи, возле Мозамбика. На следующий день , с утра, мы поставили на этом острове колонну, под которой прошло богослужение. Пошел такой сильный дождь, что не удалось даже развести огонь, чтобы растопить олово, которым крепится крест колонны. Пришлось ее ставить без креста. Затем мы вернулись на корабли.

3 марта мы добрались до бухты Сан-Браш, где наловили множество анчоуса, тюленей и пингвинов, которых засолили впрок, на дорогу. 12 числа отбыли, но едва прошли 10–12 лиг, как поднялся такой сильный ветер, что нам пришлось вернуться.

От Сан-Браша до Риу-Гранде

К огда ветер утих, мы отплыли снова, и Господь послал нам столь благоприятный ветер, что 20-го числа мы смогли обогнуть мыс Доброй Надежды. Те из нас, кто дожил до этого дня, пребывали в добром здравии, хотя порой едва не замерзали насмерть под холодными ветрами, которые обрушились на нас. Однако мы приписывали наши ощущения не столько холоду, сколько привычке к жаре тех стран, в которых мы побывали.

Наш путь мы продолжали в стремлении поскорее попасть домой. 27 дней ветер был попутным, он доставил нас в окрестности острова Сантьягу. Судя по нашим картам, мы находились в сотне лиг от него, но некоторые полагали, что гораздо ближе. Но ветер утих, и мы дрейфовали. Появился слабый встречный ветер. Над берегом стояли грозы, не позволяя нам определить, где мы находимся, и мы, как могли, старались ловить ветер.

В четверг, 25 апреля, замер глубины показал 35 фатомов. На следующий день минимальная глубина составляла 20 фатомов. Тем не менее земля не показывалась, но лоцманы говорили, что рядом отмели Риу-Гранде.

Царства южного Каликута

З десь перечислены названия некоторых царств южного побережья Каликута, товары, производимые в них, а также то, чем они богаты. Все это я подробнейшим образом узнал от человека, который говорил на нашем языке и который прибыл в те края за 30 лет до того из Александрии.

Каликут – место, где мы находились. Предметы торговли, упомянутые здесь, сюда привозят, в этом городе берут на борт груз корабли из Мекки. Царь по имени Самолим может поднять, включая резервы, 100 000 солдат, поскольку число его собственных подданных очень невелико.

Здесь мы перечисляем товары, привозимые сюда кораблями из Мекки, а также цены в этой части Индии.

Медь . Один ее фразил равен приблизительно 30 фунтам, стоит 50 фананов, или 3 кружадо.

Камень Бакуа ценится на вес серебра.

Ножи – по фанану каждый.

Розовая вода – по 50 фананов за фразил.

Квасцы – по 50 фананов за фразил.

Камлот – по 7 кружаду за штуку.

Красная ткань – по 2 кружаду за пик [около 27 дюймов, (три ладони)].

Ртуть – по 10 кружаду за фразил.

Квурунголиш [Коронголор – современный Кодангалор в Кочине] – христианская страна, и царь ее христианин. От Каликута до этой страны морем, при благоприятном ветре, 3 дня пути. Царь может поднять 40 00 солдат. Там много перца, фразил которого стоит 9 фананов, тогда как в Каликуте – 14.

Колеу [Коллам, Кулан] – христианское царство. От Каликута морем, при хорошем ветре, можно добраться за 10 дней. У царя под началом 10 000 человек. В этой стране много хлопчатой ткани, но мало перца.

Каэлл – его царь мавр, а население христианское. Морем туда от Каликута 10 дней. У царя в распоряжении 4000 солдат и 100 боевых слонов. Там много жемчуга.

Чомандарла [Чорамандел – между мысом Калимер и Годавари] – населена христианами и царь христианин. Под его началом 100 000 человек. В этой стране много шеллака, по полкружаду за фразил, и выделывается множество хлопчатой ткани.

Сейлам [Цейлон] – очень большой остров, населенный христианами, которыми правит христианский царь. От Каликута 8 дней при хорошем ветре. У царя под началом 4000 человек и множество слонов для войны и на продажу. Вся лучшая в Индии корица добывается там. Еще там много сапфиров, лучшего качества, нежели в других странах [например, в Пегу], да еще рубины, но хороших не много.

Тенакар – христианское царство с христианским царем. Оно находится

Каматарра [Суматра] – христианское царство. В 30 днях от Каликута, при хорошем ветре. У царя под началом 4000 воинов, а также 1000 всадников и 300 боевых слонов. В этой стране добывают много шелковой пряжи, по 8 кружаду за фразил. Еще там много шеллака, по 10 кружаду за бахар или 20 фразилов .

Шарнауз [с корее всего, Сиам, старая столица которого, Айодхья, называлась Сорнау, или Шарнау] – христианское царство с христианским царем. От Каликута находится в 50 днях пути при хорошем ветре. У царя в распоряжении 20 000 воинов и 4000 коней, да еще 400 боевых слонов. В этой стране много бензойной смолы, по 3 кружаду за фразил, а также алоэ, по 25 кружаду за фразил.

Тенакар – христианское царство с христианским царем. Оно находится в 40 днях плавания от Каликута, если ветер благоприятен. Царь повелевает 10 000 воинами и владеет 500 боевыми слонами. В этой стране добывают много бразильского дерева, из которого делают красную краску, изысканную, как кармин, по 3 кружаду за бахар, тогда как в Каире она стоит 60. Также здесь встречается немного алоэ.

Бемгала [Бенгалия]. В этом царстве много мавров и мало христиан, а царь в нем христианский. Под его началом 20 000 пеших воинов и 10 000 конных. В его стране много тканей из хлопка и из шелка, а также много серебра. От Каликута туда плыть 40 дней, при хорошем ветре.

Мелекуа [Малакка] – христианское царство с христианским царем. От Каликута в 40 днях пути при хорошем ветре. Царь располагает 10 000 воинов, в том числе 1200 конников. Всю гвоздику привозят оттуда по цене 9 кружаду за бахар и мускатный орех по той же цене. Еще там много фарфора, шелка и олова, из которого льют монету. Но эта монета тяжела и низко ценится – 3 фразила стоят всего 1 кружаду. В этой стране много крупных попугаев с красным как огонь оперением.

Пегу [Бирма] – христианское царство с христианским царем. Жители его белы так же, как мы. Под властью царя 20 000 воинов, из которых 10 000 конных, а остальные пешие, не считая 400 боевых слонов. В этой стране добывают весь мускус мира. Царь владеет островом, в четырех днях пути от материка, при хорошем ветре. На этом острове живут звери вроде оленя, которые носят возле пупа наросты с мускусом. Именно там люди той страны его и добывают.

Там его столько много, что за один кружаду вам дадут четыре больших нароста или 10–12 маленьких, с крупный орех. На материке встречается множество рубинов и много золота. За 10 кружаду здесь можно купить столько золота, сколько за 25 в Каликуте. Еще там много шеллака и бензойной смолы двух видов – белой и черной. Фразил белой смолы стоит 3 кружаду, а черной – только 1,5. Серебро, которое здесь можно купить за 10 кружаду, в Каликуте будет стоить 15.

От Каликута туда 30 дней пути при хорошем ветре.

Бемгуала [Бенгалия] – там сидит мавританский царь, а живут христиане и мавры. От Каликута она в 35 днях пути при хорошем ветре. В ней, возможно, 25 000 воинов, из которых 1000 конных, а остальные пешие, не считая 400 боевых слонов. В этой стране есть следующие товары: множество зерна и множество ценных тканей. Ткани там на 10 кружаду можно купить столько, сколько в Каликуте на 40. Еще там много серебра.

Кунимата – христианский царь и христианские жители. От Каликута туда при хорошем ветре плыть 50 дней. Царь ее может собрать пять или шесть тысяч человек, у него есть тысяча боевых слонов. В этой стране много сапфиров и бразильского дерева.

Патер – христианский царь и христианское население, ни одного мавра. Царь может собрать четыре тысячи воинов и имеет сотню боевых слонов. В этой стране находят множество ревеня, его фразил стоит 9 кружаду. От Каликута 50 дней при попутном ветре.

О том, как в этой стране сражаются на слонах.

Из дерева мастерят домик, вмещающий четверых человек, этот домик ставят на спину слону, в него забираются четверо. К каждому бивню слона прикрепляют пять обнаженных клинков, всего на двух бивнях крепится десять клинков. Это делает слона таким несокрушимым противником, что если только бегство возможно, никто не встанет на его пути. Что бы ни приказали те, кто сидит наверху, слон все исполняет, как если бы он был разумным созданием. Скажут они: «Убей этого, сделай то и это», – он все исполняет.

Как ловят слонов в диких лесах

К огда хотят поймать дикого слона, берут ручную слониху, копают большую яму на дороге, по которой слоны обычно ходят, и прикрывают ее ветвями. Затем говорят слонихе: «Иди! Если встретишь слона, замани его в эту яму, чтобы он свалился в нее, только будь осторожна, не упади туда сама». Она уходит и делает все, как ей сказали. Встретив слона, она ведет его этой дорогой, чтобы он упал в яму, а яма такая глубокая, что без посторонней помощи ему не выбраться.

Как вытаскивают слона из ямы и приручают

П осле того, как слон упал в яму, проходит пять или шесть дней, прежде чем ему приносят поесть. Сначала человек приносит очень мало еды, но постепенно еды дают все больше и больше. Так продолжается приблизительно с месяц. За это время человек, приносящий еду, постепенно приручает слона до тех пор, пока не осмелится спуститься к нему в яму. Через несколько дней слон позволяет человеку взять его за бивни. Затем человек спускается к слону и надевает ему на ноги тяжелые цепи. В таком состоянии слона выучивают всему, кроме речи.

Таких слонов держат в стойлах, как лошадей. Хороший слон стоит 2000 кружаду.