Княжна софия. Софья Палеолог. Биография. Историческая роль

Внезапная кончина первой жены Ивана III, княгини Марии Борисовны, 22 апреля 1467 года заставила великого князя Московского задуматься о новой женитьбе. Овдовевший великий князь остановил свой выбор на жившей в Риме и слывшей католичкой феческой принцессе Софье Палеолог. Одни историки полагают, что замысел «римско-византийского» брачного союза родился в Риме, другие отдают предпочтение Москве, третьи — Вильно или Кракову.

Софья (в Риме её называли Зоей) Палеолог была дочерью морейского деспота Фомы Палеолога и приходилась племянницей императорам Константину XI и Иоанну VIII. Деспина Зоя провела детство в Морее и на острове Корфу. В Рим она приехала вместе с братьями Андреем и Мануилом после смерти отца в мае 1465 года. Палеологи поступили под покровительство кардинала Виссариона, который сохранил симпатии к грекам. Константинопольский патриарх и кардинал Виссарион пытался возобновить унию с Русью с помощью бракосочетания.

Прибывший в Москву из Италии 11 февраля 1469 года Юрий Грек привёз Ивану III некий «лист». В этом послании, автором которого, по-видимому, был сам папа Павел II, а соавтором — кардинал Виссарион, великому князю сообщалось о пребывании в Риме преданной православию знатной невесты — Софьи Палеолог. Папа обещал Ивану свою поддержку в случае, если тот захочет посвататься к ней.

В Москве не любили торопиться в важных делах и над новыми вестями из Рима размышляли месяца четыре. Наконец, все размышления, сомнения и приготовления остались позади. 16 января 1472 года московские послы отправились в далёкий путь.

В Риме москвичи были с честью приняты новым папой Gikctom IV. В подарок от Ивана III послы преподнесли понтифику шестьдесят отборных соболиных шкурок. Отныне дело быстро пошло к завершению. Через неделю Сикст IV в соборе святого Петра совершает торжественную церемонию заочного обручения Софьи с московским государем.

В конце июня 1472 года невеста в сопровождении московских послов, папского легата и многочисленной свиты отправилась в Москву. На прощанье папа дал ей продолжительную аудиенцию и своё благословение. Он распорядился повсюду устраивать Софье и её свите пышные многолюдные встречи.

Софья Палеолог прибыла в Москву 12 ноября 1472 года, и тут же состоялось её венчание с Иваном III. В чём причина спешки? Оказывается, на следующий день праздновалась память святого Иоанна Златоуста — небесного покровителя московского государя. Отныне и семейное счастье князя Ивана отдавалось под покровительство великого святителя.

Софья стала полноправной великой княгиней Московской.

Сам факт, что Софья согласилась поехать искать счастья из Рима в далёкую Москву, говорит о том, что она была смелая, энергичная и склонная к авантюрам женщина. В Москве её ожидали не только почести, оказываемые великой княгине, но также враждебность местного духовенства и наследника престола. На каждом шагу ей приходилось отстаивать свои права.

Иван, при всей своей любви к роскоши, был бережлив до скупости. Он экономил буквально на всём. Выросшая в совершенно другой обстановке, Софья Палеолог, напротив, стремилась блистать и проявлять щедрость. Этого требовало её честолюбие византийской принцессы, племянницы последнего императора. К тому же щедрость позволяла приобрести друзей среди московской знати.

Но лучшим способом утвердить себя было, конечно, деторождение. Великий князь хотел иметь сыновей. Желала этого и сама Софья. Однако, на радость недоброжелателям, она родила подряд трёх дочерей — Елену (1474), Феодосию (1475) и опять Елену (1476). Софья молила Бога и всех святых о даровании сына.

Наконец её прошение было исполнено. В ночь с 25 на 26 марта 1479 года на свет появился мальчик, наречённый в честь деда Василием. (Для матери он всегда оставался Гавриилом — в честь архангела Гавриила.) Счастливые родители связали рождение сына с прошлогодним богомольем и усердной молитвой у гроба преподобного Сергия Радонежского в Троицком монастыре. Софья рассказывала, что при подходе к монастырю ей явился сам великий старец, держащий на руках мальчика.

Вслед за Василием у неё родились ещё два сына (Юрий и Дмитрий), затем две дочери (Елена и Феодосия), потом ещё три сына (Семён, Андрей и Борис) и последней, в 1492 году, — дочь Евдокия.

Но теперь неизбежно возникал вопрос о будущей участи Василия и его братьев. Наследником престола оставался сын Ивана III и Марии Борисовны Иван Молодой, у которого 10 октября 1483 года в браке с Еленой Волошанкой родился сын Дмитрий. В случае кончины Державного он не замедлил бы тем или иным способом избавиться от Софьи и её семейства. Лучшее, на что они могли надеяться, — ссылка или изгнание. При мысли об этом гречанку охватывали ярость и бессильное отчаяние.

Зимой 1490 года в Москву приехал из Рима родной брат Софьи, Андрей Палеолог. Вместе с ним вернулись московские послы, ездившие в Италию. Они привезли в Кремль множество всякого рода умельцев. Один из них, приезжий лекарь Леон, вызвался исцелить князя Ивана Молодого от болезни ног. Но когда он ставил княжичу банки и давал свои микстуры (от которых тот едва ли мог умереть), некий злоумышленник добавил в эти микстуры отраву. 7 марта 1490 года 32-летний Иван Молодой скончался.

Вся эта история породила множество слухов в Москве и по всей Руси. Общеизвестны были неприязненные отношения между Иваном Молодым и Софьей Палеолог. Гречанка не пользовалась любовью москвичей. Вполне понятно, что молва приписала ей и убийство Ивана Молодого. В «Истории о великом князе Московском» князь Курбский прямо обвинял Ивана III в отравлении собственного сына Ивана Молодого. Да, такой поворот событий открывал путь к престолу детям Софьи. Сам Державный попал в крайне сложное положение. Вероятно, в этой интриге Иван III, приказавший сыну воспользоваться услугами тщеславного лекаря, оказался лишь слепым орудием в руках хитроумной гречанки.

После гибели Ивана Молодого обострился вопрос о наследнике престола. Было два кандидата: сын Ивана Молодого — Дмитрий и старший сын Ивана III и Софьи

Палеолог — Василий. Притязания Дмитрия-внука подкреплялись тем, что его отец был официально провозглашённым великим князем — соправителем Ивана III и наследником престола.

Державный оказался перед мучительным выбором: отправить в темницу либо жену и сына, либо сноху и внука... Убийство соперника во все времена было обычной ценой верховной власти.

Осенью 1497 года Иван III склонился на сторону Дмитрия. Он распорядился подготовить для внука торжественное «венчание на царство». Узнав об этом, сторонники Софьи и княжича Василия составили заговор, который предусматривал убийство Дмитрия, а также бегство Василия на Белоозеро (откуда перед ним открывалась дорога в Новгород), захват хранившейся в Вологде и на Белоозере великокняжеской казны. Однако уже в декабре Иван арестовал всех заговорщиков, в том числе и Василия.

В ходе расследования выяснилась причастность к заговору Софьи Палеолог. Не исключено, что именно она была организатором предприятия. Софья добыла яд и ждала подходящего случая, чтобы отравить Дмитрия.

В воскресенье 4 февраля 1498 года 14-летний Дмитрий был торжественно объявлен наследником престола в Успенском соборе московского Кремля. Софья Палеолог и её сын Василий на этой коронации отсутствовали. Казалось, их дело окончательно проиграно. Придворные бросились угождать Елене Стефановне и её коронованному сыну. Однако вскоре толпа льстецов отступила в недоумении. Державный так и не дал Дмитрию реальной власти, предоставив ему в управление лишь некоторые северные уезды.

Иван III продолжал мучительно искать выхода из династического тупика. Теперь ему первоначальный замысел не казался удачным. Державному стало жалко своих юных сыновей Василия, Юрия, Дмитрия Жилку, Семёна, Андрея... Да и с княгиней Софьей он прожил вместе четверть века... Иван III понимал, что рано или поздно сыновья Софьи поднимут мятеж. Предотвратить выступление можно было только двумя способами: либо уничтожить вторую семью, либо завещать престол Василию и уничтожить семью Ивана Молодого.

Державный на этот раз избрал второй путь. 21 марта 1499 года он «пожаловал... сына своего князя Василь Ивановичя, нарекл его государем великим князем, дал ему Великыи Новъгород и Пьсков в великое княженье». В итоге на Руси появились сразу три великих князя: отец, сын и внук!

В четверг 13 февраля 1500 года в Москве сыграли пышную свадьбу. Иван III выдал свою 14-летнюю дочь Феодосию замуж за князя Василия Даниловича Холмско-го — сына знаменитого полководца и предводителя тверского «землячества» в Москве. Этот брак способствовал сближению между детьми Софьи Палеолог и верхушкой московской знати. К сожалению, ровно через год Феодосия умерла.

Развязка семейной драмы наступила лишь через два года. «Тое же весны (1502 года) князь велики апреля И в понедельник положил опалу на внука своего великого князя Дмитрея и на его матерь на великую княиню Елену, и от того дни не велел их поминати в ектеньях и литиах, ни нарицати великым князем, и посади их за приставы». Через три дня Иван III «пожаловал сына своего Василия, благословил и посадил на великое княженье Володимерьское и Московское и всеа Руси самодеръжцем, по благословению Симона, митрополита всеа Руси».

Ровно через год после этих событий, 7 апреля 1503 года, Софья Палеолог умерла. Тело великой княгини было погребено в соборе кремлёвского Вознесенского монастыря. Её похоронили рядом с могилой первой жены царя — тверской княгини Марии Борисовны.

Вскоре ухудшилось здоровье и самого Ивана III. В четверг 21 сентября 1503 года он вместе с наследником престола Василием и младшими сыновьями отправился на богомолье по северным монастырям. Однако святые угодники уже не склонны были помогать кающемуся государю. По возвращении с богомолья Ивана разбил паралич: «...отняло у него руку и ногу и глаз». Иван III скончался 27 октября 1505 года.

12 ноября 1472 года Иван III второй раз вступает в брак. На этот раз его избранницей становится греческая принцесса Софья, племянница последнего византийского императора Константина XI Палеолога.

Белокаменная

Через три года после венчания Иван III начнет обустройство своей резиденции со строительства кафедрального Успенского собора, который воздвигнут на месте разобранного храма Калиты. Будет ли это связано с новым статусом - великий князь Московский к тому времени будет позиционировать себя как «государь всея Руси», - или же идею «подскажет» супруга Софья, недовольная «убогой обстановкой», однозначно сказать сложно. К 1479 году строительство нового храма будет завершено, а его свойства перенесены в дальнейшем и на всю Москву, которую и поныне зовут «белокаменной». Масштабное строительство продолжится. На фундаменте старой дворцовой церкви Благовещения построят Благовещенский собор. Для хранения казны московских князей построят каменную палату, которая впоследствии будет именоваться «Казенным двором». Вместо старых деревянных хором для приема послов начнут строить новую каменную палату, получившую название «Набережной». Для официальных приемов построят Грановитую палату. Будет перестроено и построено большое количество церквей. В итоге Москва полностью изменит облик, а Кремль превратится из деревянной крепости в «западноевропейский замок».

Новый титул

С появлением Софьи ряд исследователей связывает новый церемониал и новый дипломатический язык – сложный и строгий, чопорный и натянутый. Женитьба на знатной наследнице византийских императоров позволит царю Иоанну позиционировать себя как политического и церковного преемника Византии, а окончательное свержение ордынского ига сделает возможным перевод статуса московского князя на недосягаемо высокий уровень национального властителя всей Русской земли. Из правительственных актов уходит «Иван, государь и великий князь» и появляется «Иоанн, божиею милостью государь всея Руси». Значимость нового титула дополняется длинным списком пределов Московского государства: «Государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Пермский, и Югорский, и Болгарский, и иных».

Божественное происхождение

В своем новом положении, источником которого отчасти был и брак с Софьей, Иван III находит недостаточным прежний источник власти – преемство от отца и деда. Идея божественного происхождения власти была не чужда предкам государя, однако, ни один из них не выражал ее настолько твердо и убедительно. На предложение германского императора Фридриха III вознаградить царя Ивана королевским титулом, последний ответит: «…мы божиею милостью государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, а поставление имеем от бога», указывая на то, что в мирском признании своей власти московский князь не нуждается.

Двуглавый орел

Для визуальной иллюстрации преемничества павшего дома византийских императоров будет найдено и наглядное выражение: с конца XV века на царской печати появится византийский герб – двуглавый орел. Существует большое количество других версий, откуда «прилетела» двуглавая птичка, но невозможно отрицать, что символ появился в период супружества Ивана III и византийской наследницы.

Лучшие умы

После приезда Софьи в Москву при русском дворе сформируется достаточно внушительная группа выходцев из Италии и Греции. Впоследствии многие иностранцы займут влиятельные государственные должности, и не единожды будут выполнять важнейшие дипломатические государственные поручения. Послы наведывались в Италию с завидной регулярностью, но часто в список поставленных задач не входило решение политических вопросов. Они возвращались с другим богатым «уловом»: архитекторами, ювелирами, мастерами монетного дела и оружейными умельцами, деятельность которых направлялась в одно русло – способствовать процветанию Москвы. Приезжими рудокопами будет найдена в Печорском крае серебряная и медная руда, и в Москве начнут чеканить монеты из русского серебра. Среди приезжих будет и большое количество профессиональных врачей.

Глазами иностранцев

В период правления Ивана III и Софьи Палеолог появляются первые подробные записки иностранцев о Руси. Перед одними Московия представала диким краем, в котором царят грубые нравы. Например, за смерть пациента врача могли обезглавить, зарезать, утопить, а когда один из лучших итальянских зодчих Аристотель Фиораванти, опасаясь за свою жизнь, запросился на родину, он был лишен имущества и заключен в острог. Другой видели Московию путешественники, те, кто не задерживался надолго в медвежьем крае. Венецианский купец Иосафат Барбаро поражался благосостоянию русских городов, «обильных хлебом, мясом, медом и другими полезными вещами». Итальянец Амброджо Кантарини отмечал красоту русских, причем, как мужчин, так и женщин. Другой итальянский путешественник Альберто Кампензе в отчете для папы Климента VII пишет о прекрасно поставленной московитами пограничной службе, запрете продавать спиртное, кроме праздничных дней, но больше всего его покоряет нравственность русских. «Обмануть друг друга почитается у них ужасным, гнусным преступлением, - пишет Кампензе. – Прелюбодеяние, насилие и публичное распутство также весьма редки. Противоестественные пороки совершенно неизвестны, а о клятвопреступлении и богохульстве вовсе не слышно».

Новые порядки

Внешняя атрибутика играла существенную роль в возвышении царя в глазах народа. Софья Фоминична об этом знала на примере византийских императоров. Пышный дворцовый церемониал, роскошные царские одеяния, богатое убранство двора – всего это не было в Москве. Иван III, будучи уже могучим государем, жил не намного шире и богаче бояр. В речах ближайших подданных слышалась простота - некоторые из них происходили так же, как и великий князь, от Рюрика. Муж много слышал о придворном обиходе византийских самодержцев от жены и от людей, которые приехали с ней. Вероятно, ему хотелось и здесь стать «настоящим». Постепенно стали появляться новые обычаи: Иван Васильевич «стал держать себя величаво», перед послами титуловался «царем», иностранных гостей принимал с особенной пышностью и торжественностью, в знак особенной милости повелел целовать царскую руку. Чуть позже появятся придворные чины – постельничий, ясельничий, конюший, а государь станет жаловать в бояре за заслуги.
Спустя время, Софью Палеолог назовут интриганкой, ее обвинят в смерти пасынка Ивана Молодого и будут оправдывать «нестроения» в государстве ее колдовством. Однако, этот брак по расчету продлится 30 лет и станет, пожалуй, одним из самых значимых супружеских союзов за всю историю.

"Твоя судьба предрешена,

-Так говорят, когда на небе
Известен выбор и душа
Неотвратимость принимает,
Как сотворенный ею жребий".

Марина Гуссар

Великая княгиня Софья Палеолог

«Главным действием сего брака...было то, что Россия стала известнее в Европе, которая чтила в Софии племя древних императоров Византийских и, так сказать, провожала оную глазами до пределов нашего отечества...Сверх того многие греки, приехавшие к нам с царевною, сделались полезны в России своими знаниями в художествах и в языках, особенно в латинском, необходимом тогда для внешних дел государственных; обогатили спасенными от турецкого варварства книгами московские церковные библиотеки и способствовали великолепию нашего двора сообщением ему пышных обрядов византийского, так, что с сего времени столица Иоаннова могла действительно именоваться новым Царемградом, подобно древнему Киеву»

Н. Карамзин

“Великий Константинополь (Царьград), этот акрополь вселенной, царственная столица ромеев, бывшая с соизволения Божия, под властью латинян" пал 29 мая 1453 года.

Взятие турецкими войсками Константинополя

Умирал великий христианский город, медленно, жутко и безвозвратно превращаясь в великий мусульманский Стамбул.

Борьба была беспощадной и кровавой, сопротивление осажденных неслыханно упорным, штурм начался с утра, городские ворота туркам взять не удалось, и только к вечеру, проломив пороховым взрывом стену, осаждающие ворвались в город, где сразу же натолкнулись на небывалый отпор - защитники древнейшей христианской твердыни стояли насмерть - еще бы! - как можно было струсить или отступить, когда среди них, как простой воин, сражался до последнего вздоха весь израненный и окровавленный великий император Константин XI Палеолог , и тогда он еще не знал, что всего через несколько секунд в ослепительный последний миг своей жизни, стремительно рухнув во тьму, он навсегда войдет в историю как последний византийский император. Падая прошептал: "Скажи Фоме - пусть голову бережет! Где голова - там Византия, там наш Рим!". Потом захрипел, кровь хлынула из горла, и он потерял сознание.

Константин XI, дядя Софьи. Рисунок XIX века

Тело императора Константина узнали по маленьким золотым двуглавым орлам на пурпурных сафьяновых сапогах.

Верный слуга прекрасно понимал, что означали слова покойного императора: младший брат его - Фома Палеолог , правитель, или, как здесь говорили, деспот морейский, должен приложить все усилия к тому, чтобы сохранить и уберечь от турок величайшую христианскую святыню, которая у него хранилась, - самые почитаемые всем православным миром мощи заступника и патрона византийской, греческой церкви - голову апостола Андрея .

Святой Андрей Первозванный. Андреевский флаг - прочно утвердился на русском военном флоте, и значение его также устоявшееся: его приняли «того ради, что от сего апостола приняла Россия святое крещение»

Да-да, того самого Андрея Первозванного, родного брата святого Петра, столь же великого мученика и верного ученика самого Господа нашего Иисуса Христа…

Фома очень близко к сердцу воспринял предсмертную просьбу героически павшего в бою брата и долго думал о том, что же он должен сделать, чтобы выполнить ее как надлежит…

Великую святыню, которая хранилась в Патросе надо было не просто сберечь от захвата турками, ее надо было сохранить во времени, куда-то перенести, где-то спрятать… А иначе - как следует понимать слова Константина "Где голова - там Византия, там наш Рим!"? Голова апостола сейчас здесь, у Фомы, Рим - в Италии, Византийская империя - увы! - пала вместе с падением Константинополя… Что же брат имел в виду… Что значит "наш Рим"? Вскоре со всей неумолимостью жестокой правды стало ясно, что Морея не выдержит натиска турок. Последние осколки Византии - второй великой Римской империи рассыпались в прах. Полуостров, южная часть Греции, в древности Пелопоннес; получил название Морей в XIII в., от славянского "море". В XV в. на Пелопоннесе находились несколько деспотатов, которые формально зависели от Византии, но фактически подчинялись лишь своим правителям - деспотам, двое из которых - Фома и Михаил были младшими братьями императора Константина.

Фома Палеолог. 11 - деспот Мореи

И вдруг Фому посетило озарение - он внезапно понял, что имел в виду его брат, - Константин, несомненно, верил в новое возрождение империи, он верил, что она непременно возникнет там, где будет находиться наша главная греческая святыня! Но где? Как? Тем временем следовало позаботиться о безопасности жены и детей - турки приближались. В 1460 году Морея была захвачена турецким султаном Мехмедом II, Фома с семьей покинул Морею. У деспота (название высшего титула византийских вельмож, соответствующее европейскому титулу "герцог") Фомы Палеолога было четверо детей. Старшая дочь Елена только что покинула отчий дом, выйдя замуж за сербского короля, с родителями остались мальчики Андреас и Мануил, а также младший ребенок - дочь Зоя, которой к моменту падения Константинополя исполнилось 3 года.

В 1460 году деспот Фома Палеолог с семьей и величайшими святынями христианского мира, в том числе и с главой святого апостола Андрея Первозванного отплыл на некогда греческий остров Керкиру , который с 1386 года принадлежал Венецианской республике и потому именовался по-итальянски - Корфу . Город-государство Венеция, морская республика, переживавшая период величайшего подъема, оставалась самым цветущим и богатым городом на всем Апеннинском полуострове вплоть до XVI столетия.

Фома Палеолог стал налаживать отношения с Венецией, давней соперницей византийцев, почти одновременно с захватом турками Константинополя. Благодаря венецианцам, Керкира осталась единственной частью Греции, не попавшей под власть Османской империи. Оттуда изгнанник переправляется в Анкону — порт под контролем республики Св. Марка. Не приходится сомневаться, что в 1463 году Фома Палеолог вместе с папско-венецианской флотилией собирался выступить в поход против османов. Семья его в это время находилась под опекой венецианцев на Корфу, они же переправили Зою и ее братьев в Рим, прослышав о болезни отца, но, очевидно, и после этого венецианский сенат не прерывал связи с высокородными беженцами.

Еще задолго до осады византийской столицы мудрый Константин втайне, под видом обычного купеческого груза, переслал Фоме веками накопленное собрание самых ценных книг из константинопольской библиотеки. В дальнем уголке большой гавани острова Корфу уже стоял один корабль Фомы Палеолога, отправленный сюда несколькими месяцами раньше. В трюмах этого корабля находились сокровища человеческой мудрости, о которых почти никто ничего не знал.

Здесь было большое количество томов редчайших изданий на греческом, латинском и иудейском языках, начиная от уникальных и очень древних списков евангелий, основных трудов большинства древних историков, философов и писателей, трудов по математике, астрономии, искусствам и кончая тайно хранимыми рукописями предсказаний пророков и астрологов, а также книг, открывающих секреты давно забытых магий. Константин говорил ему как-то, что там хранятся остатки сожженной Геростратом библиотеки, папирусы египетских жрецов, священные тексты, вывезенные Александром Македонским из Персии.

Однажды Фома привел на этот корабль десятилетнюю Зою, показал его трюмы и сказал:

- "Это твое приданое, Зоя. Здесь сокрыто знание великих людей прошлого, а их книги содержат в себе ключ к будущему. Некоторые из них я позже дам тебе для прочтения. Остальные будут ждать твоего совершеннолетия и замужества".

Итак, они поселились на острове Корфу , где прожили почти пять лет.

Однако отца в эти годы Зоя почти не видела.

Наняв для детей самых лучших наставников, он оставил их на попечение матери, своей горячо любимой жены Екатерины, и, взяв с собой священную реликвию, отправился в 1460 в Рим, дабы торжественно подарить ее папе Павлу II, надеясь взамен получить подтверждение своих прав на константинопольский престол и военную поддержку в борьбе за его возвращение - к этому времени Фома Палеолог остался единственным законным наследником павшего императора Константина.

Умирающая Византия, надеясь получить от Европы военную помощь в борьбе с турками, подписала в 1439 году Флорентийскую унию об объединении Церквей, и теперь ее правители могли просить себе убежище у папского престола.

7 марта 1461 года в Риме морейского деспота встретили с достойными почестями, голову апостола Андрея во время пышного и величественного богослужения при огромном стечении народа поместили в соборе Святого Петра , а Фоме назначили весьма высокое по тем временам содержание - 6 500 дукатов в год. Папа наградил его орденом Золотой розы. Фома остался жить в Италии.

Однако с течением времени он начал постепенно понимать, что его надежды вряд ли когда-нибудь осуществятся и что, скорее всего, он так и останется уважаемым, но никому не нужным изгнанником.

Единственным утешением служила ему дружба с кардиналом Виссарионом , которая завязалась и окрепла в процессе его стараний получить поддержку от Рима.

Виссарион Никейский

Этот необычайно даровитый человек слыл вождем византийских латинофилов. Литературный дар, начитанность, честолюбие и умение подольститься к сильным мира сего, и, конечно, приверженность унии способствовали его успешной карьере. Он обучался в Константинополе, затем принял постриг в одном из монастырей Пелопоннеса, в столице Мореи Мистре подвизался при философской школе Гемиста Плифона. В 1437 году в возрасте 35 лет избран митрополитом Никейским. Впрочем, Никея давно была завоевана турками, и этот пышный титул понадобился, чтобы придать дополнительный вес сторонникам унии на заседаниях предстоящего собора. По таким же соображениям другой латинофил Исидор оказался рукоположен в митрополиты Московские константинопольским патриархом без согласия русских.

Католический кардинал Виссарион Никейский, грек, любимец папы, ратовал за объединение христианских церквей перед лицом турецкой угрозы. Приезжая раз в несколько месяцев на Корфу, Фома подолгу беседовал с детьми, сидя в своем черном кресле-троне, инкрустированном золотом и слоновой костью, с большим двуглавым византийским орлом над изголовьем.

Он готовил юношей Андреаса и Мануила к унизительному будущему принцев без королевства, нищих просителей, искателей богатых невест - он пытался научить их тому, как в этой ситуации сохранить достоинство и сносно устроить свою жизнь, не забывая принадлежности к своему древнему, гордому и некогда могущественному роду. Но он знал также, что без богатства и земель у них нет никаких шансов возродить былую славу Великой империи. И потому свои надежды возлагал на Зою.

Его любимая дочь Зоя росла очень смышленой девочкой, но она с четырех лет умела читать и писать по-гречески и по-латыни, была очень способной к языкам, а сейчас, к своим тринадцати годам, уже прекрасно знала древнюю и современную историю, владела основами математики и астрономии, пересказывала на память целые главы из Гомера, а главное - она любила учиться, в ее глазах сверкал огонек жажды познания тайн мира, который открывался перед ней, больше того, она уже как бы догадывалась, что ее жизнь в этом мире будет совсем не простой, но это не пугало, не останавливало, напротив, она стремилась узнать как можно больше, словно с азартом и упоением готовилась к долгой, опасной, но необыкновенно увлекательной игре.

Огонек в глазах Зои вселял большие надежды в сердце отца, и он стал исподволь и постепенно готовить дочь к великой миссии, которую собирался на нее возложить.

Когда Зое исполнилось пятнадцать лет, на девушку обрушился ураган несчастий. В начале 1465 года внезапно скончалась мать Екатерина Заккария. Ее смерть потрясла всех - детей, родственников, слуг, но Фому она просто сразила. Он потерял ко всему интерес, тосковал, худел, казалось, все уменьшался в размерах, и вскоре стало ясно, что он угасает.

Однако вдруг наступил день, когда всем показалось, что Фома как будто ожил: он приехал к детям, попросил Зою сопровождать его в порт, и там они поднялись на палубу того самого корабля, где хранилось Зоино приданое, и отплыли с дочерью и сыновьями в Рим.

Рим. Вечный город

Однако, в Риме все вместе они не долго прожили, вскоре 12 мая 1465 года Фома скончался в возрасте 56 лет. Чувство собственного достоинства и красота, которую Фома сумел сохранить до преклонных лет, произвели на итальянцев большое впечатление. Он также угодил им тем, что официально принял католичество.

Образование царственных сирот взял на себя Ватикан , поручив их кардиналу Виссариону Никейскому. Грек из Трапезунда, был в равной степени своим человеком как в греческих, так и в латинских культурных кругах. Он сумел объединить воззрения Платона и Аристотеля, греческую и римскую форму христианства.

Однако когда Зоя Палелог оказалась на попечении Виссариона, звезда его уже закатилась. Надевший в 1464 году папскую тиару Павел II и его преемник Сикст IV недолюбливали Виссариона, который поддерживал идею ограничения папской власти. Кардинал ушел в тень, а однажды ему даже пришлось удалиться в монастырь Грота-Фератта.

Тем не менее он воспитал Зою Палеолог в европейских католических традициях и особенно поучал, чтобы она во всем смиренно следовала принципам Католицизма, называя ее «возлюбленной дочерью Римской Церкви». Только в этом случае, внушал он воспитаннице, судьба одарит тебя всем. «У вас будет все, если вы станете подражать латинянам; в противном случае вы не получите ничего».

Зоя (Софья) Палеолог

Зоя превратилась с годами в привлекательную девушку с темными блестящими глазами и нежно-белым цветом кожи. Ее отличали тонкий ум и благоразумие в поведении. По единодушной оценке современников Зоя была обаятельной, а ее ум, образованность и манеры были безукоризненны. Болонские хронисты в 1472 году восторженно писали о Зое: «Воистину она … очаровательна и прекрасна… Невысокого роста, она казалась лет 24; восточное пламя сверкало в глазах, белизна кожи говорила о знатности ея рода». Итальянская княгиня Кларисса Орсини, происходившая из знатного римского рода, тесно связанного с папским престолом, жена Лоренцо Великолепного, навестившая Зою в Риме в 1472 г., нашла ее красивой, и это известие сохранилось в веках.

Папа Павел II отпускал на содержание сирот 3600 экю в год (200 экю в месяц — на детей, их одежду, лошадей и прислугу; плюс следовало откладывать на черный день, и тратить 100 экю на содержание скромного двора). Двор включал врача, профессора латинского языка, профессора греческого языка, переводчика и 1-2 священников.

Именно тогда кардинал Виссарион очень осторожно и деликатно намекнул византийской принцессе на возможность брака с одним из богатейших молодых людей Италии Федерико Гонзаго, старшим сыном Людовика Гонзаго, правителя богатейшего итальянского города Мантуи.

Хоругвь «Проповедь Иоанна Крестителя» из Ораторио Сан Джованни, Урбино. Итальянские эксперты полагают, что в толпе слушателей изображены Виссарион и София Палеолог (3-й и 4-й персонажи слева). Галерея провинции Марке, Урбино

Однако, как только кардинал начал предпринимать эти действия, вдруг оказалось, что отец возможного жениха неизвестно откуда наслышан о крайней бедности невесты, потерял к ней всякий интерес как к предполагаемой невесте сына..

Через год кардинал заикнулся о князе Каррачиоло, также принадлежавшем к одной из самых богатых фамилий Италии но, как только дело начало продвигаться вперед, снова обнаружились какие-то подводные камни.

Кардинал Виссарион был мудрым и опытным человеком - он прекрасно знал, что ничего не происходит само по себе.

Проведя тайное расследование, кардинал совершенно точно выяснил, что при помощи сложных и тонких интриг, ловко сплетенных самой Зоей с использованием своих служанок и камеристок, она в обоих случаях постаралась расстроить дело, но так, чтобы отказ ни в коем случае не исходил от нее, бедной сиротки, которой не пристало пренебрегать такими женихами.

Немного подумав, кардинал решил, что тут дело в вероисповедании и, должно быть, Зоя хочет мужа, принадлежащего к православной церкви.

Чтобы это проверить, он вскоре предложил своей воспитаннице православного грека - Иакова Лузиниана, незаконного сына кипрского короля Иоанна II, который, силой отняв у сестры корону, узурпировал отцовский трон. И тут кардинал убедился в своей правоте.

Зое очень понравилось это предложение, она внимательно рассмотрела его со всех сторон, некоторое время колебалась, дело дошло даже до обручения, но в последнюю минуту Зоя передумала и отказала жениху, но тут уж кардинал точно знал почему и начал кое-что понимать. Зоя верно рассчитала, что трон под Иаковом шатается, что у него нет уверенного будущего и потом вообще - ну что это, в конце концов, за царство - какой-то жалкий остров Кипр ! Зоя недвусмысленно дала понять своему воспитателю, что она - византийская принцесса, а не простая княжеская дочь, и кардинал на время прекратил свои попытки. И вот тут-то добрый старый папа Павел II неожиданно выполнил свое обещание столь милой его сердцу принцессе-сиротке. Мало того, что он нашел ей достойного жениха, он еще решил и ряд политических проблем.

Судьбой востребованный дар огранки ждет

В те годы Ватикан искал союзников, чтобы организовать против турок новый крестовый поход, намереваясь вовлечь в него всех европейских государей. Тогда по совету кардинала Виссариона папа и решил выдать Зою за московского государя Ивана III, зная о его стремлении стать наследником византийских василевсов.

Брак принцессы Зои, переименованной на русский православный лад в Софью, с недавно овдовевшим еще молодым великим князем далекого, загадочного, но, по отдельным донесениям, неслыханно богатого и сильного Московского княжества был крайне желателен для папского престола по нескольким причинам.

Во-первых , через жену-католичку можно было бы положительно повлиять на великого князя, а через него и на православную русскую церковь в деле исполнения решений Флорентийской унии - а в том, что Софья - преданная католичка, папа не сомневался, ибо она, можно сказать, выросла на ступенях его престола.

Во-вторых , было бы огромной политической победой заручиться поддержкой Москвы против турок.

И наконец, в-третьих , само по себе укрепление связей с далекими русскими княжествами имеет огромное значение для всей европейской политики.

Так по иронии истории этот судьбоносный для России брак был инспирирован Ватиканом. Оставалось получить согласие Москвы.

В феврале 1469 года в Москву прибыл посол кардинала Виссариона с письмом великому князю, в котором ему предлагалось сочетаться законным браком с дочерью деспота Морейского.

По представлениям того времени, Софья считалась уже немолодой женщиной, но она была очень привлекательна, с удивительно красивыми, выразительными глазами и нежной матовой кожей, что на Руси считалось признаком великолепного здоровья. А главное, она отличалась острым умом и статью, достойной византийской принцессы.

Московский государь принял предложение. Он направил в Рим своего посла, итальянца Джан Баттисту делла Вольпе (его в Москве прозвали Иваном Фрязиным), свататься. Этот дворянин из Виченцы, города, находившегося под управлением Венеции с 1404 года, первоначально жил в Золотой Орде, в 1459 году перешел на службу в Москву в качестве монетного мастера и стал зваться Иваном Фрязиным. И в Орде, и в Москве он оказывался, вероятно, по воле своих венецианских патронов.

Посол вернулся через несколько месяцев, в ноябре, привезя с собой портрет невесты. Этот портрет, которым словно началась в Москве эпоха Софьи Палеолог, считается первым на Руси светским изображением. По крайней мере, им были так изумлены, что летописец назвал портрет «иконой», не найдя другого слова: «А царевну на иконе написану принесе». Кстати, слово «икона» первоначально на греческом означало «рисунок», «образ», «изображение».

В. Муйжель.«Посол Иван Фрезин вручает Ивану III портрет его невесты Софьи Палеолог»

Однако сватовство затянулось, потому что московский митрополит Филипп долго возражал против брака государя с униаткой, к тому же воспитанницей папского престола, боясь распространения католического влияния на Руси. Только в январе 1472 года, получив согласие иерарха, Иван III отправил посольство в Рим за невестой, поскольку был найден компромисс: в Москве светские и церковные власти договорились, что перед венчанием Зою окрестят по православному обряду.

Папа Сикст IV

21 мая состоялся торжественный прием российских послов у папы Сикста IV, на котором присутствовали представители Венеции, Милана, Флоренции, герцог Феррарский.

Прием у Сикста IV. Мелоццо да Форли

Уже 1 июня по настоянию кардинала Виссариона в Риме совершилось символическое обручение - помолвка принцессы Софьи и великого князя московского Ивана, которого представлял русский посол Иван Фрязин.

Папа Сикст IV отнесся с отеческой заботливостью к сироте: он дал Зое в приданое, кроме подарков, около 6000 дукатов и разослал наперед по городам письма, в которых во имя уважения, подобающего апостольскому престолу, просил принять Зою с расположением и добротой. О том же хлопотал и Виссарион; он писал сиенцам на случай проезда невесты через их город: "мы усердно просим вас ознаменовать ее прибытие каким-нибудь празднеством и позаботиться о достойном приеме". Неудивительно, что путешествие Зои было своего рода триумфальным торжеством.

24 июня, простившись с папой в садах Ватикана, Зоя направилась на далекий север. На пути в Москву невесту «белого императора», как именовал Ивана III в своем послании миланский герцог Франческо Сфорца сопровождала свита из греков, итальянцев и русских, в числе которой были Юрий Траханиот, князь Константин, Дмитрий — посол братьев Зои, и генуезец Антон Бонумбре, епископ Аччии (его наши летописи ошибочно называют кардиналом), папский легат, миссия которого должна действовать в пользу подчинения русской церкви.

Многие города Италии и Германии (по сохранившимся известиям: Сиенна, Болонья, Виченца (родной город Вольпе), Нюренберг, Любек) встречали и провожали ее с царским почетом, в честь принцессы устраивали празднества.

Почти кремлевская стена в Виченце. Италия

Так, в Болонье Зою принимал в своем дворце один из главных местных сеньоров. Принцесса неоднократно показывалась толпе и вызывала общее удивление своей красотой и богатством наряда. С необыкновенной пышностью было совершено посещение мощей св. Доминика, ее сопровождали самые знатные молодые люди. Болонские летописцы повествуют о Зое с восторгом.

Святой Доменик. Основатель ордена доминиканцев

На 4-ый месяц пути Зоя, наконец, вступила на русскую почву. 1-го октября она выехала из Колывани (Таллинн), скоро была в Дерпте , куда явились встретить свою будущую государыню посланные великого князя, а потом направилась к Пскову .

Н. К. Рерих. Старый Псков. 1904 г.

Первого октября в Псков прискакал гонец и объявил на вече: "Царевна переехала море, едет в Москву дочь Фомы, царя царьградского, зовут ее Софья, она будет вам государыня, а великому князю Ивану Васильевичу жена. И вы бы ее встретили и приняли честно". Гонец поскакал дальше, в Новгород, в Москву, а псковичи, как сообщает летопись "... посадники и бояре отправились навстречу царевне в Изборск, жили здесь целую неделю, как приехал из Дерпта (Тарту) гонец с приказом, чтобы ехали встречать ее на немецком берегу".

Псковичи стали мед сытить и корм обирать, а наперед послали шесть больших убранных судов, посадников и бояр, чтобы "с честью" встретить царевну. 11 октября около устья Эмбаха посадники и бояре встретили царевну и били ей челом с кубками и золотыми рогами, наполненными медом и вином. 13-го принцесса прибыла во Псков, пробыла ровно 5 дней. Псковские власти и знать одарили ее и свиту подарками и поднесли ей 50 руб. Ласковый прием растрогал царевну, и она обещала псковитянам свое заступничество перед будущим супругом. Сопровождавшему ее легату Аччии пришлось повиноваться: последовать за ней в церковь, а там и поклониться святым иконам и приложиться к образу Богоматери по приказу деспины.

Ф. А. Бронников. Встреча царевны. 1883

Наверно, папа римский ни за что не поверил бы, если б узнал, что будущая великая московская княгиня, лишь только очутившись на русской земле, еще находясь на пути под венец в Москву, коварно предала все его тихие надежды, немедля забыв все свое католическое воспитание. Софья, по-видимому, встречавшаяся в детстве с афонскими старцами, противниками Флорентийской унии, в глубине души была глубоко православной. Она умело скрывала свою веру от могущественных римских «покровителей», которые не оказали помощи ее родине, предав ее иноверцам на разорение и гибель.

Она сразу же открыто, ярко и демонстративно показала свою преданность православию, к восторгу русских прикладываясь ко всем иконам во всех церквах, безукоризненно ведя себя на православной службе, крестясь, как православная.

Но еще перед этим, находясь на борту корабля, одиннадцать дней везущего принцессу Софью из Любека в Ревель, откуда кортеж направится далее в Москву уже по суше, она вспомнила своего отца.

Софья задумчиво сидела на палубе, глядела куда-то вдаль за горизонт, не обращая внимания на почтительно стоящих поодаль сопровождающих ее лиц - итальянцев и русских, и ей казалось, будто она видит легкое сияние, которое исходит откуда-то из вышины, пронизывает все ее тело и уносится в небесную высь, туда, далеко-далеко, куда уносятся все души и где находится сейчас душа ее отца…

Софья всматривалась в далекую невидимую землю и думала только об одном - правильно ли она поступила; не ошиблась ли в выборе? Удастся ли ей послужить рождению Третьего Рима там, куда несут ее сейчас тугие паруса? И тут же ей казалось, что невидимый свет согревает ее, придает силу и уверенность в том, что все удастся, - да и как же может быть иначе - ведь отныне там, где находится она, Софья, там теперь Византия, там Третий Рим, в ее новой родине - Московии.

Кремлевская деспина

Ранним утром 12 ноября 1472 года Софья Палеолог прибыла в Москву, где произошла ее первая встреча с Иваном и престольным градом. Все было готово к свадебному торжеству, приуроченному к именинам великого князя - дню памяти святого Иоанна Златоуста. В доме матери Великого князя произошло обручение. В тот же день в Кремле во временной деревянной церкви, поставленной около строящегося Успенского собора, чтобы не прекращать богослужений, государь обвенчался с ней. Византийская принцесса впервые тогда увидела своего супруга. Великий князь был молод - всего 32 года, хорош собой, высок и статен. Особенно замечательными были его глаза, «грозные очи».

Иван III Васильевич

И прежде Иван Васильевич отличался крутым характером, а теперь, породнившись с византийскими монархами, он превратился в грозного и властного государя. В том была немалая заслуга его молодой жены.

Венчание Ивана III с Софьей Палеолог в 1472 г. Гравюра XIX в.

Венчание в деревянной церквушке произвело сильное впечатление на Софью Палеолог. Можно себе представить, как была она потрясена старыми кремлевскими соборами еще калитинского времени (первой половины XIV века) и обветшалыми белокаменными стенами и башнями крепости, построенной при Дмитрии Донском. После Рима, с его собором Святого Петра и городов континентальной Европы с их великолепными каменными сооружениями разных эпох и стилей, трудно, наверное, было примириться греческой принцессе Софье с тем, что обряд ее венчания проходил во временной деревянной церкви, стоявшей на месте разобранного Успенского собора ХIV века.

Она привезла на Русь щедрое приданое. После венчания Иван III принял в герб византийского двуглавого орла - символ царской власти, поместив его и на своей печати. Две головы орла обращены на Запад и Восток, Европу и Азию, символизируя их единство, а также единство («симфонию») духовной и светской власти. Собственно же приданым Софьи была легендарная «либерия» - библиотека (больше известная как «библиотека Ивана Грозного»). Она включала в себя греческие пергаменты, латинские хронографы, древневосточные манускрипты, среди которых были неизвестные нам поэмы Гомера, сочинения Аристотеля и Платона и даже уцелевшие книги из знаменитой Александрийской библиотеки. Увидев деревянную Москву, обгоревшую после пожара 1470 года, Софья испугалась за судьбу сокровища и на первое время спрятала книги в подклет каменной церкви Рождества Богородицы на Сенях - домовой церкви московских великих княгинь, построенной по приказанию святой Евдокии, вдовы Дмитрия Донского. А собственную казну, по московскому обычаю, положила на сохранение в подпол кремлевской церкви Рождества Иоанна Предтечи - самой первой церкви Москвы, стоявшей до 1847 года.

По преданию, она привезла с собой в подарок мужу «костяной трон»: его деревянный остов весь был покрыт пластинами из слоновой и моржовой кости с вырезанными на них сюжетами на библейские темы, на спинке трона было помещено изображение единорога. Этот трон известен нам как трон Ивана Грозного: царь именно на нем изображен скульптором М. Антокольским. (В 1896 году трон установили в Успенском соборе для коронации Николая II. Но государь приказал поставить его для императрицы Александры Федоровны (по другим данным - для своей матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны), а сам пожелал короноваться на троне первого Романова). И ныне трон Ивана Грозного - самый древний в кремлевском собрании.

Трон Ивана Грозного

Софья привезла с собой и несколько православных икон.

Богоматерь "Одигитрия". Золотые серьги с орлами, прикрепленные к очелью Богородицы, несомненно, были "приложены" великой княгиней

Богоматерь на троне. Камея на лазурите

И еще после свадьбы Ивана III в Архангельском соборе появилось изображение византийского императора Михаила III, родоначальника династии Палеолог, с которой породнились московские правители. Так утверждалась преемственность Москвы Византийской империи, а московские государи представали наследниками византийских императоров.

С приездом в 1472 году в столицу России греческой принцессы, наследницы былого величия Палеологов, при русском дворе образовалась довольно большая группа выходцев из Греции и Италии. Многие из них заняли со временем значительные государственные должности и не раз выполняли важные дипломатические поручения Ивана III. Великий князь пять раз направлял посольства в Италию. Но в их задачи не входило налаживание связей в области политики или торговли. Все они возвращались в Москву с большими группами специалистов, среди которых были архитекторы, врачи, ювелиры, мастера монетного дела и оружейные мастера. Дважды с русскими посольствами в столицу России приезжал брат Софьи Андреас (русские источники называли его Андреем). Так получилось, что великая княгиня какое-то время поддерживала связь с одним из членов своей семьи, распавшейся в силу сложных исторических событий.

Следует напомнить, что традиции русского средневековья, строго ограничивавшие роль женщины кругом домашних забот, распространялись и на семью великого князя и на представительниц знатных фамилий. Именно поэтому сохранилось так мало сведений о жизни великих русских княгинь. На этом фоне история жизни Софьи Палеолог отражена в письменных источниках много подробнее. Впрочем, стоит отметить, что великий князь Иван III относился к своей жене, получившей европейское воспитание, с большой любовью и пониманием и даже разрешал ей давать аудиенции иностранным послам. В воспоминаниях иноземцев о Руси второй половины XV столетия сохранились записи о таких встречах с великой княгиней. В 1476 году венецианский посланник Контарини был представлен московской государыне. Вот как он вспоминал об этом, описывая свое путешествие в Персию: «Государь пожелал также, чтобы я посетил деспину. Я это сделал с должными поклонами и соответственными словами; затем последовала длительная беседа. Деспина обращалась ко мне с такими добрыми и учтивыми речами, какие только могли быть сказаны; она настоятельно просила передать ее приветствие светлейшей синьории; и я простился с ней». У Софьи, как считают некоторые исследователи, даже существовала своя собственная дума , состав которой определяли приехавшие с нею и осевшие на Руси греческие и итальянские аристократы, в частности, видные дипломаты конца XV века Траханиоты. В 1490 году Софья Палеолог встречалась в своей части кремлевского дворца с цесарским послом Делатором. Для великой княгини в Москве были построены особые хоромы. При Софье великокняжеский двор отличался пышностью. Династическому браку Ивана III с Софьей Палеолог обязан своим появлением обряд венчания на царство. Около 1490 года впервые появилось изображение венценосного двуглавого орла на парадном портале Грановитой палаты.

Деталь трона Ивана Грозного

Византийская концепция сакральности императорской власти повлияла на введение Иваном III «богословия» («Божьей милостью») в титуле и в преамбуле государственных грамот.

Строительство Кремля

"Великая Грекиня" принесла с собой свои представления о дворе и могуществе власти, и многие московские порядки пришлись ей не по сердцу. Ей не нравилось, что ее державный муж остается данником татарского хана, что боярское окружение ведет себя слишком вольно со своим государем, поэтому бояре были враждебно настроены к Софье. Что русская столица, построенная сплошь из дерева, стоит с залатанными крепостными стенами и с обветшавшими каменными храмами. Что даже государевы хоромы в Кремле деревянные и что русские женщины глядят на мир из окошечка светелок. Софья Палеолог не только произвела перемены при дворе.

Некоторые московские памятники обязаны ей своим возникновением. Нет сомнений в том, что рассказы Софьи и приехавших с нею представителей греческой и итальянской знати о прекрасных образцах церковной и гражданской архитектуры итальянских городов, об их неприступных укреплениях, об использовании всего передового в военном деле и других отраслях науки и техники для укрепления позиций страны, повлияли на решение Ивана III "открыть окно в Европу", привлечь для перестройки Кремля иноземных мастеров, особенно после катастрофы 1474 года, когда Успенский собор, возводимый псковскими мастерами рухнул. В народе тотчас поползли слухи, что беда стряслась из-за «грекини», прежде пребывавшей в «латинстве». Однако великий муж грекинисам хотел видеть Москву равной по красоте и величественности европейским столицам и поддержать свой собственный престиж, а также подчеркнуть преемственность Москвы не только Второму, но и Первому Риму. В перестройке резиденции московского государя приняли участие такие итальянские мастера как Аристотель Фьорованти, Пьтро Антонио Солари, Марко Фрязин, Антон Фрязин, Алевиз Фрязин, Алевиз Новый. Мастеров-итальянцев в Москве называли общим именем «фрязин» (от слова «фряг», то есть «франк»). И нынешние подмосковные города Фрязино и Фрязево своего рода "малая Италия": именно там в конце 15 века Иван III выдавал поместья многочисленным итальянцам "фрягам", прибывшим к нему на службу.

Многое из сохранившегося ныне в Кремле было построено именно при великой княгине Софье. Прошло несколько столетий, но точно такими же как и сейчас увидела она выстроенные при ней Успенский собор и церковь Ризположения, Грановитую палату (названную так по случаю отделки ее в итальянском стиле - гранями). Да и сам Кремль - крепость, охранявшая древний центр столицы Руси - рос и создавался на ее глазах.

Грановитая палата. 1487-1491

Внутренний вид в Грановитой палате

Ученые подметили, что итальянцы ехали в неведомую Московию без страха, ибо деспина могла дать им защиту и помощь.Так это или нет, только русский посол Семен Толбузин, отправленный Иваном III в Италию, пригласил Фиораванти в Москву, ведь он был на родине знаменит как «новый Архимед», и тот с радостью согласился.

В Москве его ждал особый, секретный заказ, после чего в начале июля 1475 Фьораванти отправился в путешествие.

Осмотрев постройки Владимира, Боголюбова и Суздаля, он поехал дальше на север: ему необходимо было по поручению миланского герцога добыть ему белых кречетов, которые очень высоко ценились в Европе. Фьораванти доехал до берега Белого моря, посетив по дороге Ростов, Ярославль, Вологду и Великий Устюг. Всего он прошел и проехал около трех тысяч километров (!) и дошел до загадочного города «Ксалауоко» (так назвал его Фьораванти в одном из писем в Милан), который не что иное, как искаженное название Соловков . Таким образом, Аристотель Фьораванти оказался первым европейцем, который за сто с лишним лет до англичанина Дженкинсона, прошел путь от Москвы до Соловков.

Приехав в Москву Фьораванти составил генеральный план нового Кремля, возводимого его соотечественниками. Возводить стены нового собора начали уже в 1475 году. 15 августа 1479 года состоялось торжественное освящение собора. На следующий год Русь освободилась от татаро-монгольского ига. Эта эпоха отчасти отразилась в архитектуре Успенского собора, который стал символом Третьего Рима.

Успенский собор Московского Кремля

Его пять мощных глав, символизирующих Христа в окружении четырех апостолов-евангелистов, примечательны своей шлемовидной формой. Маковица, то есть верхушка храмовой главы, символизирует пламя - горящую свечу и огненные небесные силы. В период татарского ига маковица становится похожей на воинский шлем. Это лишь несколько иной образ огня, поскольку русские воины почитали своими покровителями воинство небесное - ангельские силы под предводительством архистратига Михаила . Шлем воина, на котором часто помещался образ архистратига Михаила, и шлем-маковица русского храма сливались в единый образ. Внешне Успенский собор очень близок к одноименному собору во Владимире, который и был взят за образец. Роскошная живопись в основном была завершена ещё при жизни архитектора. В 1482 году великий архитектор в качестве начальника артиллерии участвовал в походе Ивана III на Новгород, и во время этого похода навел очень прочный понтонный мост через Волхов. После этого похода мастер хотел возвратиться в Италию, но Иван III не отпустил его, а, напротив, арестовал и посадил в тюрьму после попытки тайно уехать. Но долго держать Фьораванти в тюрьме он не мог себе позволить, так как в 1485 году намечался поход на Тверь, где "Аристотель с пушками" был необходим. После этого похода имя Аристотеля Фьораванти больше не встречается в летописях; нет и свидетельств о его возвращении на родину. Вероятно, вскоре он умер.

Есть версия, что в Успенском соборе зодчий сделал глубокий подземный склеп, куда сложили бесценную библиотеку. Этот-то тайник и обнаружил случайно великий князь Василий III спустя много лет после смерти родителей. По его приглашению в 1518 году в Москву для перевода этих книг приехал Максим Грек, который будто бы успел рассказать о них перед смертью Ивану Грозному, сыну Василия III. Где оказалась эта библиотека во времена Грозного, до сих пор неизвестно. Ее искали и в Кремле, и в Коломенском, и в Александровской слободе, и на месте Опричного дворца на Моховой. А теперь появилось предположение, что либерия покоится под дном Москвы-реки, в подземельях, прорытых от палат Малюты Скуратова.

Возведение некоторых кремлевских храмов также связано с именем Софьи Палеолог. Первым из них был собор во имя святого Николая Гостунского , построенный около колокольни Ивана Великого. Прежде там был ордынский двор, где жили ханские наместники, и такое соседство удручало кремлевскую деспину. По преданию, Софье во сне явился сам святой Николай Чудотворец и повелел построить на том месте православный храм. Софья проявила себя как тонкий дипломат: она направила к жене хана посольство с богатыми дарами и, рассказав о явленном ей чудесном видении, просила уступить ей землю в обмен на другую - за пределами Кремля. Согласие было получено, и в 1477 году появился деревянный Никольский собор , позднее замененный каменным и простоявший до 1817 года. (Напомним, что дьяконом этого храма был первопечатник Иван Федоров). Впрочем, историк Иван Забелин считал, что по приказу Софьи Палеолог в Кремле выстроили другую церковь, освященную во имя святых Космы и Дамиана, которая не дожила до наших дней.

А. Васнецов. В Московском Кремле. Акварель

Предания называют Софью Палеолог основательницей Спасского собора , который, правда, при возведении Теремного дворца в XVII веке был построен заново и стал тогда же называться Верхоспасским - из-за своего расположения. Другое предание гласит, что Софьей Палеолог был привезен в Москву храмовый образ Нерукотворного Спаса этого собора. В XIX веке художник Сорокин писал с него образ Господа для храма Христа Спасителя. Этот образ чудом сохранился до наших дней и теперь находится в нижнем (стилобатном) Преображенском храме как его главная святыня. Известно, что это тот образ Спаса Нерукотворного, которым благословил ее отец. В кремлевском соборе Спаса на Бору хранился оклад с этого образа, а на аналое лежала икона Всемилостивого Спаса, тоже привезенная Софьей. Потом этой иконой благословляли всех царских и императорских невест. В храме оставалась чудотворная икона «Похвала Богородицы». Напомним, Спас Нерукотворный считается самой первой иконой, явленной еще при земной жизни Господа, и самым точным образом Спасителя. Его помещали на княжеских стягах, под которыми русские воины ходили на битвы: образ Спаса знаменовал видение Христа в небе и предвещал победу.

С храмом Спаса на Бору, который тогда был соборным храмом кремлевской Спасской обители, с деспиной связана еще одна история, благодаря которой в Москве появился Новоспасский монастырь .

Новоспасский мужской монастырь в Москве

После свадьбы великий князь все еще жил в деревянных хоромах, то и дело горевших в частых московских пожарах. Однажды самой Софье пришлось спасаться от огня, и она наконец попросила мужа построить каменный дворец. Государь решил сделать жене приятное и исполнил ее просьбу. Так собор Спаса на Бору вместе с обителью оказался стеснен новыми дворцовыми постройками. И в 1490 году Иван III перенес обитель на берег Москвы-реки в пяти верстах от Кремля. С тех пор монастырь стал именоваться Новоспасским , а собор Спаса на Бору остался обычной приходской церковью. Из-за постройки дворца долго не восстанавливалась кремлевская церковь Рождества Богородицы на Сенях, тоже пострадавшая от пожара. Лишь когда дворец был готов окончательно (а это случилось только при Василии III), у него появился второй этаж, и в 1514 году архитектор Алевиз Фрязин поднял Рождественский храм на новый уровень, отчего он и сейчас виден с Моховой улицы. При Софье были построены церковь Ризоположения, Казённый двор, перестроен Благовещенский собор, достроен Архангельский. Укреплены обветшавшие стены Кремля и возведено восемь кремлёвских башен, крепость окружила система плотин и огромный ров на Красной площади. Оборонительные сооружения, построенные итальянскими зодчими, выдержали осаду времени и врагов. Закончен кремлёвский ансамбль при потомках Ивана и Софии.

Н. К. Рерих. Город строят

В XIX веке во время раскопок в Кремле обнаружили чашу с античными монетами, чеканенными при римском императоре Тиверии. По мнению ученых, эти монеты привез кто-то из многочисленной свиты Софьи Палеолог, в которой были уроженцы и Рима, и Константинополя. Многие из них заняли государственные посты, стали казначеями, послами, переводчиками.

При Софье начали устанавливаться дипломатические связи со странами Европы, куда посланниками назначались поначалу прибывшие с ней греки и итальянцы. Кандидаты отбирались, скорее всего, не без участия княгини. А первым русским дипломатам в служебной грамоте строго наказывалось за границей не пьянствовать, не драться между собой и не срамить тем самым свою страну. За первым послом в Венецию последовали назначения к ряду европейских дворов. Кроме дипломатической они выполняли и другие миссии. Дьяку Фёдору Курицыну, послу при венгерском дворе, приписывается авторство «Сказания о Дракуле», очень популярного на Руси.

В свите деспины на Русь прибыл А. Чичери, предок бабушки Пушкина, Ольги Васильевны Чичериной, и знаменитого советского дипломата.

Спустя двадцать лет иностранные путешественники стали именовать московский кремль по-европейски «замком», ввиду обилия в нем каменных строений. В семидесятые-девяностые годы ХV столетия в Москву из Италии, а затем и из других стран едут мастера-денежники, ювелиры, лекари, архитекторы, чеканщики, оружейники, разные другие умелые люди, чьи знания и опыт помогли стране стать мощной и передовой державой.

Так стараниями Ивана III и Софьи Палеолог Ренессанс расцвел и на российской земле.

(Продолжение следует)

Великая княгиня София (1455-1503) из греческой династии Палеологов была женой Ивана III. Она происходила из рода византийских императоров. Браком с греческой царевной Иван Васильевич подчеркнул связь собственной власти с константинопольской. Когда-то Византия дала Руси христианство. Брак Ивана и Софии замкнул этот исторический круг. Их сын Василий III и его наследники считали себя преемниками греческих императоров. Чтобы передать власть собственному сыну, Софии пришлось вести многолетнюю династическую борьбу.

Происхождение

Точная дата рождения Софии Палеолог неизвестна. Она появилась на свет около 1455 года в греческом городе Мистре. Отцом девочки был Фома Палеолог - брат последнего византийского императора Константина XI. Он правил Морейским деспотатом, располагавшимся на полуострове Пелопоннес. Мать Софии, Екатерина Ахайская, являлась дочерью франкского князя Ахеи Чентурионе II (итальянца по происхождению). Католический правитель конфликтовал с Фомой и проиграл ему решающую войну, в результате которой потерял собственные владения. В знак победы, а также присоединения Ахеи греческий деспот и женился на Екатерине.

Судьба Софии Палеолог определилась драматическими событиями, случившимися незадолго до ее рождения. В 1453 году турки захватили Константинополь. Это событие стало концом тысячелетней истории Византийской империи. Константинополь находился на перекрестке между Европой и Азией. Заняв город, турки открыли себе путь на Балканы и в Старый Свет в целом.

Если османы победили императора, то прочие князьки и вовсе не представляли для них угрозы. Морейский деспотат был захвачен уже в 1460 году. Фома успел забрать свою семью и бежать с Пелопоннеса. Сначала Палеологи попали на Корфу, затем перебрались в Рим. Выбор был логичным. Италия стала новым домом для многих тысяч греков, не пожелавших оставаться в подданстве мусульман.

Родители девочки скончались практически одновременно в 1465 году. После их смерти история Софии Палеолог оказалась тесно связанной с историей ее братьев Андрея и Мануила. Малолетних Палеологов приютил папа римский Сикст IV. Для того чтобы заручиться его поддержкой и обеспечить детям спокойное будущее, Фома незадолго до смерти принял католичество, отказавшись от греческой православной веры.

Жизнь в Риме

Обучением Софии занялся греческий ученый и гуманист Виссарион Никейский. Больше всего он был знаменит тем, что стал автором проекта унии католической и православной церквей, заключенной в 1439 году. За успешное воссоединение (Византия пошла на эту сделку, находясь на краю гибели и напрасно надеясь на помощь европейцев) Виссарион получил чин кардинала. Теперь он стал учителем Софии Палеолог и ее братьев.

Биография будущей московской великой княжны с ранних лет носила печать греко-римской двойственности, адептом которой был Виссарион Никейский. В Италии при ней всегда находился переводчик. Два профессора учили ее греческому и латинскому языкам. София Палеолог и ее братья содержались за счет Святого Престола. В год папа выдавал им больше 3 тысяч экю. Деньги тратились на прислугу, одежду, врача и т. д.

Судьба братьев Софии сложилась прямо противоположным друг от друга образом. Как старший сын Фомы Андрей считался юридическим наследником всей династии Палеологов. Он пытался продать свой статус нескольким европейским королям, надеясь, что те помогут ему вернуть трон. Крестового похода ожидаемо не произошло. Андрей так и скончался в бедности. Мануил же вернулся на историческую родину. В Константинополе он стал служить турецкому султану Баязиду II, а согласно некоторым источникам, даже принял ислам.

Как представительница угасшей императорской династии София Палеолог из Византии была одной из самых завидных невест Европы. Однако ни один из католических монархов, с которыми пытались договориться в Риме, так и не согласился жениться на девушке. Даже слава имени Палеологов не могла затмить опасности, исходившей от османов. В точности известно, что покровители Софии стали сватать ее с кипрским королем Жаком II, однако он ответил твердым отказом. В другой раз уже сам римский понтифик Павел II предложил руку девушки влиятельному итальянскому аристократу Караччоло, но и эта попытка сыграть свадьбу провалилась.

Посольство к Ивану III

В Москве о Софии узнали в 1469 году, когда в российскую столицу прибыл греческий дипломат Юрий Траханиот. Он предложил недавно овдовевшему, но еще совсем молодому Ивану III проект брака с царевной. Римское послание, переданное зарубежным гостем, было составлено папой Павлом II. Понтифик обещал Ивану поддержку, если тот захочет жениться на Софии.

Что заставило римскую дипломатию обратиться к московскому великому князю? В XV веке после долгого периода политической раздробленности и монгольского ига Россия вновь объединилась и стала крупнейшей европейской державой. В Старом Свете ходили легенды о богатствах и могуществе Ивана III. В Риме многие влиятельные лица надеялись на помощь великого князя в борьбе христиан против турецкой экспансии.

Так или иначе, но Иван III ответил согласием и решил продолжать переговоры. К «римско-византийской» кандидатуре благосклонно отнеслась его мать Мария Ярославна. Иван III, несмотря на свой крутой нрав, побаивался родительницы и всегда прислушивался к ее мнению. В то же время фигура Софии Палеолог, биография которой была связана с латинянами, не понравилась главе русской православной церкви - митрополиту Филиппу. Понимая свое бессилие, он не стал противодействовать московскому государю и дистанцировался от предстоящей свадьбы.

Свадьба

Московское посольство приехало в Рим в мае 1472 года. Во главе делегации был итальянец Джан Батиста делла Вольпе, в России известный как Иван Фрязин. Послов встретил папа Сикст IV, незадолго до того сменивший скончавшегося Павла II. В знак признательности за оказанное гостеприимство понтифик получил в дар большое количество собольего меха.

Прошла всего неделя, и в главном римском соборе святого Петра прошла торжественная церемония, на которой София Палеолог и Иван III заочно обручились. В роли жениха пребывал Вольпе. Готовясь к важному событию, посол допустил серьезную оплошность. Католический обряд требовал использования обручальных колец, но Вольпе не подготовил их. Скандал замяли. Все влиятельные организаторы помолвки хотели благополучно завершить ее и закрыли глаза на формальности.

Летом 1472 года София Палеолог вместе с собственной свитой, папским легатом и московскими послами отправилась в далекий путь. На прощание она встретилась с понтификом, давшим невесте свое финальное благословение. Из нескольких маршрутов спутники Софии избрали путь через Северную Европу и Балтию. Греческая царевна пересекла весь Старый Свет, приехав из Рима в Любек. София Палеолог из Византии достойно терпела тяготы дальней дороги - подобные путешествия были ей не впервой. По настоянию папы все католические города организовывали посольству радушный прием. Морем девушка добралась до Таллина. Далее последовали Юрьев, Псков, а за ним и Новгород. София Палеолог, реконструкция внешности которой была проведена специалистами в XX веке, удивляла россиян своей чужеземной южной внешностью и незнакомыми привычками. Всюду будущую великую княгиню встречали с хлебом и солью.

12 ноября 1472 года принцесса София Палеолог прибыла в долгожданную Москву. Церемония венчания с Иваном III прошла в тот же день. У спешки была объяснимая причина. Приезд Софьи совпал с празднованием дня памяти Иоанна Златоуста - святого покровителя великого князя. Так московский государь отдал свой брак под небесное покровительство.

Для православной церкви тот факт, что София - вторая жена Ивана III, был предосудительным. Священник, который венчал бы подобный брак, должен был рисковать своей репутацией. Кроме того, отношение к невесте как к чужой латинянке закрепилось в консервативных кругах с самого ее появления в Москве. Именно поэтому митрополит Филипп уклонился от обязанности провести венчание. Вместо него церемонией руководил протопоп Коломны Осия.

София Палеолог, вероисповедание которой оставалось православным даже во время пребывания в Риме, тем не менее приехала с папским легатом. Этот посланец, путешествуя по российским дорогам, демонстративно вез перед собой большое католическое распятие. Под давлением митрополита Филиппа Иван Васильевич дал понять легату, что не собирается терпеть подобное поведение, смущающее его православных подданных. Конфликт был исчерпан, однако «римская слава» преследовала Софию до конца ее дней.

Историческая роль

Вместе с Софией в Россию приехала ее греческая свита. Иван III с большим интересом относился к наследию Византии. Брак с Софией стал сигналом для многих других скитавшихся в Европе греков. Образовался поток единоверцев, стремившихся поселиться во владениях великого князя.

Что сделала для России София Палеолог? Она открыла ее для европейцев. В Московию ехали не только греки, но и итальянцы. Особенно ценились мастера и ученые люди. Иван III опекал итальянских архитекторов (например, Аристотеля Фиораванти), построивших в Москве большое количество шедевров зодчества. Для самой Софии были выстроены отдельный двор и хоромы. Они сгорели в 1493 году во время страшного пожара. Вместе с ними была утрачена сокровищница великой княгини.

В дни стояния на Угре

В 1480 году Иван III пошел на обострение конфликта с татарским ханом Ахматом. Результат этого конфликта известен - после бескровного стояния на Угре Орда покинула пределы России и больше никогда не требовала от нее дани. Ивану Васильевичу удалось сбросить многолетнее иго. Однако до того, как Ахмат с позором покинул владения московского князя, ситуация казалась неопределенной. Боясь нападения на столицу, Иван III организовал отъезд Софьи с их детьми на Белое озеро. Вместе с женой находилась великокняжеская казна. Если бы Ахмат захватил Москву, она должна была бежать дальше на север поближе к морю.

Решение об эвакуации, которое приняли Иван 3 и София Палеолог, вызвало возмущение в народе. Москвичи с удовольствием стали вспоминать «римское» происхождение княгини. Саркастические описания бегства государыни на север сохранились в некоторых летописях, например в Ростовском своде. Тем не менее все укоры современников сразу же забылись после того, как в Москву пришла новость о том, что Ахмат со своей армией решил отступить от Угры и вернуться в степи. София из рода Палеологов приехала в Москву месяц спустя.

Проблема наследника

У Ивана и Софии было 12 детей. Половина из них умерли в детстве или младенчестве. Остальные выросшие дети Софии Палеолог также оставили после себя потомство, однако ветвь Рюриковичей, начавшаяся от брака Ивана и греческой царевны, угасла приблизительно в середине XVII столетия. У великого князя был в том числе и сын от первого брака с тверской княжной. Названный в честь отца, он запомнился как Иван Младой. По закону старшинства именно этот княжич должен был стать наследником московской державы. Разумеется, такой вариант развития событий не нравился Софии, желавшей, чтобы власть перешла к ее сыну Василию. Вокруг нее сформировалась верная группировка придворной знати, поддержавшая притязания княгини. Однако до поры до времени она никак не могла повлиять на династический вопрос.

С 1477 года Иван Младой считался соправителем отца. Он участвовал в стоянии на Угре и постепенно учился княжеским обязанностям. На протяжении многих лет положение Ивана Младого как законного наследника было неоспоримым. Однако в 1490 году он заболел подагрой. Лекарства от «ломоты в ногах» не было. Тогда из Венеции был выписан итальянский врач Мистр Леон. Он взялся вылечить наследника и поручился за успех собственной головой. Леон пользовался довольно странными методами. Он давал Ивану некое зелье и жег ему ноги раскаленными стеклянными сосудами. От лечения недуг только усилился. В 1490 году Иван Младой умер в страшных муках в возрасте 32 лет. В гневе муж Софии Палеолог заключил венецианца в темницу, а через несколько недель и вовсе прилюдно казнил.

Конфликт с Еленой

Смерть Ивана Младого ненамного приблизила Софию к исполнению ее мечты. Умерший наследник был женат на дочери молдавского государя Елене Стефановне и имел сына Дмитрия. Теперь Иван III оказался перед сложным выбором. С одной стороны, у него был внук Дмитрий, а с другой - сын от Софии, Василий.

На протяжении нескольких лет великий князь продолжал колебаться. Бояре вновь раскололись. Одни поддерживали Елену, другие - Софию. У первой сторонников было значительно больше. Многим влиятельным русским аристократам и вельможам не нравилась история Софии Палеолог. Некоторые продолжали укорять ее за связанное с Римом прошлое. Кроме того, София сама старалась окружать себя родными греками, что не шло на пользу ее популярности.

На стороне Елены и ее сына Дмитрия была добрая память об Иване Младом. Сторонники Василия сопротивлялись: по матери тот был потомком византийских императоров! Елена и София стоили друг друга. Обе они отличались честолюбием и хитростью. Хотя женщины соблюдали дворцовую пристойность, их обоюдная ненависть друг к другу не была секретом для княжеского окружения.

Опала

В 1497 году Ивану III стало известно о готовившемся за его спиной заговоре. Юный Василий попал под влияние нескольких неосторожных бояр. Среди них выделялся Федор Стромилов. Этот дьяк смог уверить Василия, что Иван уже собрался официально объявить своим наследником Дмитрия. Безрассудные бояре предложили избавиться от конкурента или захватить в Вологде государеву казну. Количество вовлеченных в затею единомышленников продолжало расти, пока о заговоре не узнал сам Иван III.

Как всегда, страшный в гневе великий князь приказал казнить основных знатных заговорщиков, в том числе и дьяка Стромилова. Василий избежал темницы, однако к нему была приставлена стража. В опалу попала и София. До мужа дошли слухи, что она водит к себе мнимых колдуний и пытается получить зелье, чтобы отравить Елену или Дмитрия. Этих женщин нашли и утопили в реке. Государь запретил супруге попадаться ему на глаза. В довершение Иван действительно объявил пятнадцатилетнего внука своим официальным наследником.

Борьба продолжается

В феврале 1498 года в Москве прошли торжества по случаю коронации юного Дмитрия. На церемонии в Успенском соборе присутствовали все бояре и члены великокняжеской семьи за исключением Василия и Софии. Опальных родственников великого князя на коронацию демонстративно не пригласили. На Дмитрия надели Шапку Мономаха, а Иван III устроил в честь внука грандиозный пир.

Партия Елены могла торжествовать - это был ее долгожданный триумф. Однако даже сторонники Дмитрия и его матери не могли чувствовать себя слишком уверенно. Иван III всегда отличался импульсивностью. Из-за крутого нрава он мог ввергнуть в опалу кого угодно, в том числе и жену, однако ничто не гарантировало, что великий князь не изменит своих предпочтений.

После коронации Дмитрия прошел год. Неожиданно к Софии и ее старшему сыну вернулась милость государя. В летописях нет свидетельств, говорящих о причинах, побудивших Ивана примириться с супругой. Так или иначе, но великий князь приказал пересмотреть дело против жены. При повторном расследовании открылись новые обстоятельства придворной борьбы. Некоторые доносы на Софию и Василия оказались лживыми.

Государь обвинил в клевете самых влиятельных заступников Елены и Дмитрия - князей Ивана Патрикеева и Симеона Ряполовского. Первый из них был главным военным советником московского правителя на протяжении более чем тридцати лет. Отец Ряполовского защищал Ивана Васильевича в детстве, когда ему грозила опасность со стороны Дмитрия Шемяки во время последней русской междоусобной войны. Эти великие заслуги вельмож и их семей не спасли их.

Спустя шесть недель после боярской опалы уже вернувший благосклонность к Софии Иван объявил их сына Василия новгородским и псковским князем. Дмитрий все еще считался наследником, но члены двора, чувствуя перемену настроения государя, стали покидать Елену и ее ребенка. Боясь повторить судьбу Патрикеева и Ряполовского, прочие аристократы начали демонстрировать лояльность Софии и Василию.

Триумф и смерть

Прошло еще три года, и наконец, в 1502 году борьба Софии и Елены завершилась падением последней. Иван приказал приставить к Дмитрию и его матери стражу, затем отправил их в темницу и официально лишил внука великокняжеского достоинства. Тогда же государь объявил своим наследником Василия. София торжествовала. Ни один боярин не посмел перечить решению великого князя, хотя многие продолжали сочувственно относиться к восемнадцатилетнему Дмитрию. Ивана не остановила даже ссора с его верным и важным союзником - отцом Елены и молдавским правителем Стефаном, возненавидевшим хозяина Кремля за страдания дочери и внука.

Софии Палеолог, биография которой представляла собой череду взлетов и падений, удалось добиться главной цели своей жизни незадолго до собственной кончины. Она умерла в возрасте 48 лет 7 апреля 1503 года. Великую княгиню похоронили в саркофаге из белого камня, помещенном в усыпальницу Вознесенского собора. Могила Софии оказалась рядом с могилой первой супруги Ивана, Марии Борисовны. В 1929 году большевики разрушили Вознесенский собор, а останки великой княгини перенесли в Архангельский собор.

Для Ивана кончина супруги стала сильным ударом. Ему было уже за 60. В трауре великий князь посетил несколько православных обителей, где усердно предавался молитвам. Последние годы совместной жизни омрачились опалой и взаимными подозрениями супругов. Тем не менее Иван III всегда ценил ум Софии и ее помощь в государственных делах. После потери супруги великий князь, чувствуя близость собственной смерти, составил завещание. Права Василия на власть были подтверждены. Иван последовал за Софией в 1505 году, скончавшись в возрасте 65 лет.

СОФЬЯ ПАЛЕОЛОГ И ИВАН III

Введение

Софья Палеолог до замужества

Приданое византийской царевны

Новый титул

Судебник Ивана III

Свержение ига Орды

Дела семейные и государственные

Заключение

Список литературы

Приложение

Введение

Личность Ивана III относится к крайне важному историческому периоду от Сергия Радонежского до Ивана IV, обладающему особой ценностью. Т.к. на этом отрезке времени происходит рождение Московского государства, ядра современной России. Историческая фигура Ивана III Великого более однородна, чем яркая и противоречивая фигура Ивана IV Грозного, хорошо известного благодаря многочисленным спорам и настоящей войне мнений.

Она не вызывает споров и как-то традиционно прячется в тени образа и имени Грозного царя. Между тем никогда ни у кого не вызывало сомнений, что именно он был создателем Московского государства. Что именно с его правления сложились принципы российской государственности, и проступили знакомые всем географические очертания страны. Иван III был величайшей личностью русского средневековья, крупным политиком отечественной истории, в период правления которого произошли события, навсегда определившие жизнь огромной нации. Но какое же значение имела Софья Палеолог в жизни Ивана III и всей страны?

Брак Ивана III и Софьи Палеолог, племянницы последнего византийского императора Константина XII, имел огромное политическое значение: можно говорить не только о поднятии престижа Русского государства, но и о преемственности с Римской империей. С этим и связано выражение «Москва - третий Рим».

1. Софья Палеолог до замужества

Софья Фоминична Палеолог (урожд. Зоя) (1443/1449-1503) - дочь правителя (деспота) Мореи (Пелопоннеса) Фомы Палеолога, племянница последнего византийского императора Константина XI, погибшего при взятии Константинополя турками в 1453. Родилась между 1443 и 1449 на Пелопоннесе. Её отец, правитель одной из областей Империи, умер в Италии.

Образование царственных сирот взял на себя Ватикан, поручив их кардиналу Виссариону Никейскому. Грек по происхождению, бывший архиепископ Никейский, он был ревностным сторонником подписания Флорентийской унии, после чего стал кардиналом в Риме. Он воспитал Зою Палеолог в европейских католических традициях и особенно поучал, чтобы она во всем смиренно следовала принципам католицизма, называя ее «возлюбленной дочерью Римской Церкви». Только в этом случае, внушал он воспитаннице, судьба одарит тебя всем. «Выдать замуж Софью было очень трудно: она была бесприданница».

Иван III Васильевич (Приложение №5), был сыном Василия II. С ранних лет посильно помогал слепому отцу в государственных делах, ходил с ним в походы. В марте 1462 года тяжело заболел и умер Василий II. Незадолго до своей смерти он составил завещание. В завещании говорилось, что старший сын Иван получал великокняжеский престол, и большую часть государства, основные его города. Оставшуюся часть государства поделили между собой остальные дети Василия II.

К тому времени Ивану было 22 года. Он продолжал политику своего родителя, прежде всего в делах объединения земель Руси вокруг Москвы и борьбы с Ордой. Человек осторожный, расчетливый, он медленно, но верно проводил свой курс на покорение удельных княжеств, подчинение своей власти разных владетелей в том числе и родных братьев, возвращение русских земель, захваченных Литвой.

«В отличие от своих предшественников, Иван III непосредственно не возглавлял войска на полях сражения, осуществлял общее стратегическое руководство их действиями, обеспечивал полки всем необходимым. И это давало свои очень неплохие результаты. Несмотря на кажущуюся медлительность, он, кода нужно, проявлял решительность и железную волю».

Cудьба Ивану III отмерила более шести десятков лет, была наполнена бурными и важными событиями, имевшими для истории Отечества значение исключительное.

Брак Ивана III с Софьей Палеолог

В 1467 году умирает первая жена Ивана III, Мария Борисовна, оставив ему единственного сына, наследника - Ивана Молодого. Все считали, что ее отравили (В летописи сказано, что она погибла «от смертного зелья, потому, что тело у нее все распухло», яд, как полагают, находился в подаренном кем-то великой княгине поясе). «По смерти её (1467г.) Иван стал искать другой жены, подальше и поважнее».

В феврале 1469 года в Москву прибыл посол кардинала Виссариона с письмом великому князю, в котором предлагалось сочетаться законным браком с дочерью деспота Морейского и между прочим, упоминалось, что Софья (имя Зоя дипломатично заменили на православное Софья) уже отказала двум сватавшимся к ней венценосным женихам - французскому королю и герцогу Медиоланскому, не желая выходить замуж за правителя-католика - «не хочет в латынство идти».

Брак принцессы Зои, переименованной на русский православный лад в Софью, с недавно овдовевшим ещё молодым великим князем далекого, загадочного, но, по отдельным донесениям, неслыханно богатого и сильного Московского княжества был крайне желателен для папского престола по нескольким причинам:

1.Через жену-католичку можно было повлиять на великого князя, а через него и на православную русскую церковь в деле исполнения решений Флорентийской унии - а в том, что Софья - преданная католичка, папа не сомневался, ибо она, можно сказать, выросла на ступенях его престола.

.Само по себе укрепление связей с далекими русскими княжествами имеет огромное значение для всей европейской политики.

А укреплявший великокняжескую власть Иван III рассчитывал, что родство с византийским домом поможет Московии повысить международный престиж, заметно пошатнувшийся за два столетия ордынского ига, и способствовать повышению авторитета великокняжеской власти внутри страны.

Итак, после долгих размышлений Иван послал в Рим итальянца Ивана Фрязина «поглядеть царевну», а если она приглянется ему, то дать за великого князя согласие на брак. Фрязин так и сделал, тем более что царевна с радостью согласилась пойти за православного Ивана III.

Вместе с Софьей в Россию приехало ее приданое. Множество повозок сопровождал папский легат Антоний, облаченный в красное кардинальское платье и везший четырехконечный католический крест как знак надежды на обращение русского князя в католичество. Крест у Антония при въезде в Москву отобрали по приказу митрополита Филиппа, не одобрявшего этот брак.

ноября 1472, приняв православие под именем Софии, Зоя была обвенчана с Иваном III (Приложение №4). При этом жена «окатоличила» мужа, а муж «оправославил» жену, что было воспринято современниками как победа православной веры над «латынством». «Этот брак позволил Ивану III чувствовать себя (и заявлять об этом миру) преемником могущественной когда-то власти византийских императоров».

4. Приданое византийской царевны

София привезла на Русь щедрое приданое.

После венчания Иван III <#"justify">. Софья Палеолог: московская княгиня или царевна византийская

Софья Палеолог, известная тогда в Европе своей редкой полнотой, привезла в Москву очень тонкий ум и получила здесь весьма важное значение. «Бояре XVI приписывали ей все неприятные им нововведения, какие со временем появились при московском дворе. Внимательный наблюдатель московской жизни барон Герберштейн, два раза приезжавший в Москву послом германского императора при Ивановом преемнике, наслушавшись боярских толков, замечает о Софье в своих записках, что это была женщина необыкновенно хитрая, имевшая большое влияние на великого князя, который по ее внушению сделал многое». Ее влиянию приписывали даже решимость Ивана III сбросить с себя татарское иго. В боярских россказнях и суждениях о царевне нелегко отделить наблюдение от подозрения или преувеличения, руководимого недоброжелательством. Софья могла внушить лишь то, чем дорожила сама и что понимали и ценили в Москве. Она могла привезти сюда предания и обычаи византийского двора, гордость своим происхождением, досаду, что идет замуж за татарского данника. «В Москве ей не нравилась простота обстановки и бесцеремонность отношений при дворе, где самому Ивану III приходилось выслушивать, по выражению его внука, «многие поносные и укоризненные слова» от строптивых бояр. Но в Москве и без нее не у одного Ивана III было желание изменить все эти старые порядки, столь не соответствовавшие новому положению московского государя, а Софья с привезенными ею греками, видавшими и византийские и римские виды, могла дать ценные указания, как и по каким образцам ввести желательные перемены. Ей нельзя отказать во влиянии на декоративную обстановку и закулисную жизнь московского двора, на придворные интриги и личные отношения; но на политические дела она могла действовать только внушениями, вторившими тайным или смутным помыслам самого Ивана».

Муж советовался с ней в принятии государственных решений (в 1474 им была выкуплена половина Ростовского княжества, заключен дружественный союз с крымским ханом Менгли-Гиреем). Особенно понятливо могла быть воспринята мысль, что она, царевна, своим московским замужеством делает московских государей преемниками византийских императоров со всеми интересами православного Востока, какие держались за этих императоров. Потому Софья ценилась в Москве и сама себя ценила не столько как великая княгиня московская, сколько как царевна византийская. В Троицком Сергиевом монастыре хранится шелковая пелена, шитая руками этой великой княгини, которая вышила на ней и свое имя. Пелена эта вышита в 1498 г. За 26 лет замужества Софье, кажется, пора уже было забыть свое девичество и прежнее византийское звание; однако в подписи на пелене она все еще величает себя «царевною царегородскою», а не великой княгиней московской. И это было недаром: Софья, как царевна, пользовалась в Москве правом принимать иноземные посольства.

Таким образом, брак Ивана и Софьи получал значение политической демонстрации, которою заявляли всему свету, что царевна, как наследница павшего византийского дома, перенесла его державные права в Москву как в новый Царьград, где и разделяет их со своим супругом.

Образование единого государства

Уже в конце правления Василия II Москва начала стеснять независимость «Господина Великого Новгорода» - его внешние сношения были поставлены под контроль московского правительства. Но новгородские бояре во главе с Марфой Борецкой, вдовой посадника Исаака Борецкого, стремясь сохранить самостоятельность республики, ориентировались на Литву. Иван III и московские власти расценили это как политическую и религиозную измену. Поход на Новгород московского войска, разгром новгородцев на реке Шелони, у Ильмень-озера (1471) и в Двинской земле привели к включению обширных земель республики в число московских владений. Окончательно этот акт был закреплен во время похода на Новгород 1477-1478 гг.

В те же 70-е гг. частью Русского государства стала «Великая Пермь» (верховья Камы, население Коми, поход 1472г.), в следующем десятилетии - земли на Оби-реке (1489 г., здесь жили югорские и вогульские князьки со своими соплеменниками), Вятка (Хлынов, 1489 г.).

Присоединение новгородских земель предопределило судьбу Тверского княжества. Его теперь со всех сторон окружили московские владения. В 1485 г. войска Ивана III вошли в пределы Тверской земли, князь Михаил Борисович бежал в Литву. «Тверичи целовали крест князю Ивану Ивановичу Молодому». Он получил от отца Тверь в удельное владение.

В том же году Иван III принял официальный титул «великого князя всея Руси». Так рождалось единое Русское государство, а в источниках того времени впервые появляется наименование «Россия».

Четверть столетия спустя, уже при Василии III, сыне Ивана III, к России присоединили земли Псковской республики (1510 г.). Этот акт носил формальный характер, так как фактически Псков был под контролем Москвы с 1460-х гг. Четыре года спустя в состав России включили Смоленск с его землями (1514 г.), еще позднее - Рязанское княжество (1521 г.), тоже фактически потерявшее самостоятельность ещё в конце предыдущего столетия. Так сложилась территория единого Русского государства.

Правда, оставались ещё удельные княжества сыновей Ивана III, братьев Василия III - Юрия, Семена и Андрея. Но великий князь последовательного ограничивал их права (запрет чеканки своей монеты, сокращение судебных прав и т.д.)

Новый титул

Иван, сочетавшись со знатной женой, наследницей византийских императоров, счел скучной и некрасивой прежнюю кремлевскую обстановку. «Вслед за царевной из Италии выписаны были мастера, которые построили Ивану новый Успенский собор, Грановитую палату и новый каменный двор на месте прежних деревянных хором. В то же время в Кремле при дворе стал заводиться тот сложный и строгий церемониал, который сообщал такую чопорность и натянутость придворной московской жизни. Точно так же, как у себя дома, в Кремле, среди придворных слуг своих, Иван начал выступать более торжественной поступью и во внешних сношениях, особенно с тех пор, как само собою, без бою, при татарском же содействии, свалилось с плеч ордынское иго, тяготевшее над северо-восточной Русью два с половиной столетия (1238-1480)». В московских правительственных, особенно дипломатических, бумагах с той поры является новый, более торжественный язык, складывается пышная терминология, незнакомая московским дьякам удельных веков. В основу ее положены два представления: это мысль о московском государе, о национальном властителе всей Русской земли и мысль, как о политическом и церковном преемнике византийских императоров. В сношениях с западными дворами, не исключая и литовского, Иван III впервые отважился показать европейскому политическому миру притязательный титул «государя всея Руси», прежде употреблявшийся лишь в домашнем обиходе, в актах внутреннего употребления, и в договоре 1494 г. даже заставил литовское правительство формально признать этот титул. После того как спало с Москвы татарское иго, в сношениях с неважными иностранными правителями, например с ливонским магистром, Иван III титулует себя царем всея Руси. Этот термин, как известно, есть сокращенная южнославянская и русская форма латинского слова цесарь.

«Слово цесарь пришло в праславянский через готское «kaisar». В праславянском звучало как «cмsarь», затем сократилось до «цьсарь», и затем «царь» (аналоги такого сокращения известны в германских титулах, например, швед. kung и англ. king из kuning)».

«Титул царя в актах внутреннего управления при Иване III иногда, при Иване IV обыкновенно соединялся со сходным по значению титулом самодержца - это славянский перевод византийского императорского титула автократор. Оба термина в Древней Руси значили не то, что стали значить потом, выражали понятие не о государе с неограниченной внутренней властью, а о властителе, не зависимом ни от какой сторонней внешней власти, никому не платящем дани. На тогдашнем политическом языке оба этих термина противополагались тому, что мы разумеем под словом вассал. Памятники русской письменности до татарского ига иногда и русских князей называют царями, придавая им этот титул в знак почтения, не в смысле политического термина. Царями по преимуществу Древняя Русь до половины XV в. звала византийских императоров и ханов Золотой Орды, наиболее известных ей независимых властителей, и Иван III мог принять этот титул, только перестав быть данником хана». Свержение ига устраняло политическое к тому препятствие, а брак с Софьей давал на то историческое оправдание: Иван III мог теперь считать себя единственным оставшимся в мире православным и независимым государем, какими были византийские императоры, и верховным властителем Руси, бывшей под властью ордынских ханов. «Усвоив эти новые пышные титулы, Иван нашел, что теперь ему не пригоже называться в правительственных актах просто по-русски Иваном, государем великим князем, а начал писаться в церковной книжной форме: «Иоанн, божиею милостью государь всея Руси». К этому титулу как историческое его оправдание привешивается длинный ряд географических эпитетов, обозначавших новые пределы Московского государства: «Государь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тверской, и Пермский, и Югорский, и Болгарский, и иных», т.е. земель». Почувствовав себя и по политическому могуществу, и по православному христианству, наконец, и по брачному родству преемником павшего дома византийских императоров, московский государь нашел и наглядное выражение своей династической связи с ними: московский герб с Георгием Победоносцем был объединен с двуглавым орлом - древним гербом Византии (Приложение 2). Этим подчеркивалось, что Москва - наследница Византийской империи, Иван III - «царь всего православия», Русская Церковь - преемница греческой.

Судебник Ивана III

В 1497 г. государь всея Руси Иван III утвердил общегосударственный Судебник, заменивший Русскую правду. Судебник - первый кодекс законов единой России - закрепил единое устройство и управление в государстве. «Высшим учреждением была Боярская дума - совет при великом князе; её члены управляли отдельными отраслями государственного хозяйства, исполняли обязанности воевод в полках, наместников в городах. Волостели, из вольных людей, осуществляли власть в сельских местностях - волостях. Появляются первые приказы - органы центрального управления, их возглавляли бояре или дьяки, которым великий князь приказывал ведать те или иные дела».

В Судебнике впервые использован термин «поместье» для обозначения особого вида землевладения, выдаваемого за выполнение государственной службы. Судебник впервые в общегосударственном масштабе ввел правило, ограничивающее выход крестьян; их переход от одного владельца к другому теперь разрешали только один раз в году, в течение недели до и недели после Юрьева дня осеннего (26 ноября), после окончания полевых работ. Кроме того, выходцев обязали платить владельцу пожилое - деньги за «двор» - хозяйственные постройки. «Оценка крестьянского двора при переходе в момент принятия Судебника в степной полосе составляла 1 рубль в расчете на год, а в лесной - полтину (50 копеек). Но в качестве пожилого иногда взыскивалось до 5 и даже до 10 рублей. В связи с тем, что многие крестьяне не могли уплатить пожилое, они вынуждены были оставаться на землях феодалов на их условиях. Договор чаще всего заключался в устной форме, но сохранились и письменные соглашения». Так началось юридическое закрепощение крестьян, которое завершилось в XVII в.

«Судебник ставит под контроль центра местное управление в лице кормленщиков. Вместо дружин создается единая военная организация - московское войско, основу которого составляют дворяне-помещики. Они по требованию великого князя должны являться на службу с вооруженными людьми из своих холопов или крестьян, в зависимости от величины поместья. Число помещиков при Иване III сильно выросло за счет холопов, послужильцев и иных; им раздавали земли, конфискованные у новгородских и прочих бояр, у князей из неприсоединенных областей».

Усиление власти великого князя, возрастание влияния дворянства, появление аппарата управления получили отражение в Судебнике 1497 г.

9. Свержение ига Орды

палеолог византийский князь дворянство

Наряду с объединение земель Руси, правительство Ивана III решило и другую задачу общенационального значения - освобождения от ордынского ига.

XV столетие стало временем заката Золотой Орды. Внутреннее ослабление, междоусобицы привели её к распаду во второй-третьей четверти века на ряд ханств: Казанское и Астраханское на Волге, Ногайская Орда, Сибирское, Казанское, Узбекское - к востоку от неё, Большая Орда и Крымское - к западу и юго-западу.

Иван III в 1478 г. прекратил выплату дани Большой Орде - преемнице Золотой Орды. «Её правитель хан Ахмед (Ахмат) в 1480 г. повел войско к Москве. Он подошел к Оке в районе впадения в неё реки Угры, около Калуги, ожидая помощи от польского короля и великого князя Казимира IV. Войско от того не пришло - помешали смуты в Литве».

В 1480, по «совету» супруги, Иван III выехал с ополченцами к реке Угре (Приложение №3), где стояло войско татарского хана Ахмата. Попытки ханской конницы перейти реку русские ратники отбили огнем из пушек, пищалей, стрельбой из луков. Также начавшиеся морозы и отсутствие продовольствия заставили хана с войском уйти. Потеряв большое число воинов, Ахмед бежал от Угры на юго-восток. Ему стало известно, что его владения в Орде подверглись нападению и погрому - туда по Волге приплыла русская рать.

Большая Орда вскоре распалась на несколько улусов, хан Ахмед погиб.

Русь сбросила окончательно ненавистное иго, терзавшее её народ около двух с половиной столетий. Возросшая сила Руси позволила её политикам поставить на очередь дня возвращение исконных русских земель, утерянных иноземных нашествий и ордынского владычества.

10. Дела семейные и государственные

апреля 1474 Софья родила первую (быстро умершую) дочь Анну, затем еще одну дочь (также умершую столь быстро, что ее не успели окрестить). Разочарования в семейной жизни компенсировались активностью во внедомашних делах.

Софья деятельно участвовала в дипломатических приемах (венецианский посланник Кантарини отметил, что прием, организованный ею, прошел «весьма величаво и ласково»). Согласно легенде, приведенной не только русскими летописями, но и английским поэтом Джоном Милтоном, в 1477 Софья смогла перехитрить татарского хана, объявив, что имела знак свыше о строительстве храма святому Николаю на том месте в Кремле, где стоял дом ханских наместников, контролировавших сборы ясака и действия Кремля. Этот рассказ представляет Софью решительной натурой («выставила их из Кремля, дом снесла, хотя храм не построила»).

Но Софья Фоминична горевала, она « плакала, молила Матерь Божию дать ей наследника-сына, горстями раздавала убогим милостыню, кисами жертвовала на храмы - и услышала Пречистая ее молитвы: снова, в третий раз, в теплой тьме ее естества завязалась новая жизнь.

Кто-то беспокойный, пока не человек, а только еще неотторжимая часть ее тела, требовательно ткнул Софью Фоминичну в бок - резко, упруго, ощутимо. И похоже, это было и совсем не так, что случалось с нею уже дважды, и совсем иного порядка: сильно толкался младенец, настойчиво, часто.

«Мальчик, - уверовала она, - мальчик!» Ребенок еще не родился, а она уже начала великую битву за его будущее. Всю силу воли, всю изощренность ума, весь арсенал великих и малых хитростей, веками копившихся в темных лабиринтах и закоулках константинопольских дворцов, каждый день пускала в ход Софья Фоминична, чтобы сначала посеять в душе супруга своего самые малые сомнения насчет Ивана Молодого, который хотя и был достоин престола, но по возрасту своему несомненно представлял собою не более чем послушную марионетку, находившуюся в умелых руках искусных кукловодов - многочисленных врагов великого князя, и прежде всего его братьев - Андрея Большого и Бориса.

А когда, по известию одной из московских летописей, «в лето 6987 (1479 от Рождества Христова) марта 25 в восемь час ночи родился Великому князю сын, и наречено бысть имя ему Василий Парийский, и крести его архиепископ ростовский Васиян в Сергееве монастыре в Вербную неделю»».

Иван III женил своего первенца Ивана Молодого Тверского на дочери молдавского господаря Стефана Великого, которая подарила Молодому сына, а Ивану III внука - Дмитрия.

В 1483 авторитет Софьи пошатнулся: она неосмотрительно подарила принадлежавшее ранее Марии Борисовне, первой жене Ивана III, драгоценное родовое ожерелье («саженье») своей племяннице, жене верейского князя Василия Михайловича. Муж же предназначал дорогой подарок невестке Елене Степановне Волошанке, жене своего сына Ивана Молодого от первого брака. В возникшем конфликте (Иван III требовал возврата ожерелья в казну), но Василий Михайлович предпочел сбежать вместе с ожерельем в Литву. Воспользовавшись этим, московская боярская верхушка, недовольная успешностью централизаторской политики князя, выступила против Софьи, считая именно ее идейной вдохновительницей нововведений Ивана, ущемлявших интересы его детей от первого брака.

Софья начала упорную борьбу за обоснование права на московский престол за своим сыном Василием. Когда сыну было 8 лет, она даже сделала попытку организовать заговор против мужа (1497), но тот был раскрыт, а сама Софья подверглась осуждению по подозрению в волшебстве и связи с «бабой-колдуньей» (1498) и вместе с сыном Василием подверглась опале.

Но судьба была милостива этой неуемной защитнице прав своего рода (за годы своего 30-летнего брака Софья родила 5 сыновей и 4 дочери). Смерть старшего сына Ивана III, Ивана Молодого, заставила супруга Софьи сменить гнев на милость и вернуть сосланных в Москву. На радостях Софья заказала церковную пелену со своим именем («Царевна царьгородская, великая княгиня московская Софья великого князя московского»).

По московским представлениям того времени права на престол имел Дмитрий, который и пользовался поддержкой Боярской думы. В 1498 г., когда Дмитрию не исполнилось ещё и 15 лет, он был увенчан великокняжеской шапкой Мономаха в Успенском соборе.

Однако уже в следующем году княжич Василий был провозглашен великим князем новгородским и псковским. «Исследователи едины в трактовке этих событий, видя в них результат ожесточенной борьбы группировок при дворе. Судьба Дмитрия после этого была уже фактически предрешена. В 1502 г. Иван III взял внука и его мать под стражу, а через три дня «посадил на великое княжество Владимирское и Московское и учинил его всеа Руссии самодержцем»».

Новому наследнику престола Иван хотел составить какую-нибудь серьёзную династическую партию, но после нескольких неудач по совету греков из окружения Софьи было решено провести смотрины невест. Василий остановил свой выбор на Соломонии Сабуровой. Однако брак оказался неудачным: не было детей. Осуществив с большим трудом развод (причем Соломонию, обвинив в колдовстве, постригли в монастырь), Василий женился на Елене Глинской.

Почувствовав себя вновь хозяйкой в столице, Софья сумела привлечь в Москву врачей, деятелей культуры и особенно архитекторов; в Москве началось активное каменное строительство. Прибившие с родины Софьи и по ее распоряжению архитекторы Аристотель Фьораванти, Марко Руффо, Алевиз Фрязин, Антонио и Петро Солари возвели в Кремле Грановитую палату, Успенский и Благовещенский соборы на Соборной площади Кремля; завершилось строительство Архангельского собора.

Заключение

Софья умерла 7 августа 1503 в Москве раньше Ивана III на два года, добившись многих почестей. Ее погребли в московском Вознесенском девичьем монастыре Кремля.

В декабре 1994 в связи с перенесением останков княжеских и царских жён в подвальную палату Архангельского собора, по хорошо сохранившемуся черепу Софьи учеником М.М. Герасимова С.А. Никитиным был восстановлен ее скульптурный портрет (Приложение №1).

С приездом Софьи московский двор приобрел черты византийского блеска, и это стало явной заслугой Софьи и ее окружения. Брак Ивана III и Софии Палеолог несомненно усилил Московское государство, способствуя его обращению в великий Третий Рим. Основное влияние Софьи на ход русской истории определилось ещё и тем, что она дала жизнь человеку, который стал отцом Ивана Грозного.

Русские люди могли гордиться тем, что было сделано в те славные десятилетия конца XV и начала XVI столетия. Летописец отобразил эти чувства своих современников: «Наша великая Русская земля освободилась от ига… и начала обновляться, как будто перешла от зимы к тихой весне. Она снова достигла своего величества, благочестия и спокойствия, как при первом князе Владимире».

Процесс объединения земель, образование единого государства способствовали консолидации русских земель, складыванию великорусской нации народности. Её территориальной базой были земли Владимиро-Суздальского княжества, населенные некогда вятичами и кривичами, и Новгородско-Псковская земля, где жили новгородские славяне и кривичи. Рост экономических и политических связей, общие задачи в борьбе за национальную независимость с Ордой, Литвой и другими противниками, исторические традиции, идущие из времен домонгольской Руси, стремление к единству стали движущими факторами их объединения в рамках одной народности - великорусской. В то же время происходит отделение от неё других частей бывшей древнерусской народности - на западе и юго-западе в результате ордынских нашествий и захватов литовских, польских, венгерских правителей идет формирование украинской (малороссийской) и белорусской народностей.

Список литературы

1.Дворниченко А.Ю. Российская империя с древнейших времен до падения самодержавия. Учебное пособие. - М.: Издательство, 2010. - 944 с.

Евгений Викторович Анисимов «История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты»

Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. 2. Курс русской истории. Ч.2/ Послесл. и коммент. Составили В.А. Александров, В.Г. Зимина. - М.: Мысль, 1987.- 447 с.

Сахаров А.Н., Буганов В.И. История России с древнейших времен до конца XVII века: Учеб. для 10 кл. общеобразоват. учреждений / Под ред. А.Н. Сахарова. - 5-е изд. - М.: Просвещение, 1999. - 303 с.

Сизенко А.Г. Великие женщины великой России. 2010 г.

Фортунов В.В. История. Учебное пособие. Стандарт третьего поколения. Для бакалавров. - СПб.: Питер, 2014. - 464 с. - (Серия «Учебник для вузов»).

Приложение

Софья Палеолог. Реконструкция С.А. Никитина.

Герб России при Иване III.

Стояние на реке Угре. 1480 г.

4. Венчание Ивана III с византийской царевной Софьей. Абегян М.

Иван III. Гравюра. XVI века.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.